Вошел Эш.

До этого Кэми не заметила, что на нем тоже надета кожаная куртка. Его была черной и выглядела более новой по сравнению с потрепанной коричневой курткой Джареда, но в темноте она не могла различить цвета.

«О нет, — подумала Кэми, — определенно нет. Жизнь не может быть такой нелепой или жестокой. Это не может быть правдой».

Эш встретился глазами с ее пристальным взглядом и улыбнулся, немного более скромно, чем обычно. Кэми заставила себя слабо улыбнуться в ответ. Эта попытка не была одной из лучших, но Эш выглядел довольным. Он вернулся к своему стулу, снова на нее посмотрев и улыбнувшись.

Затем в комнату вошел Джаред и направился прямиком к диванчику на подоконнике. Как только он оказался у окна, сразу прислонился к стеклу и выглянул наружу, в темноту.

Так что, если бы Кэми осуществила кое-какую математику поцелуев и взвесила все шансы по поводу того, был ли это парень, который бросал на нее взгляды и улыбался, или парень, который придерживался своей идеальной политики игнорирования ее с каменным лицом...

Кэми сидела, как громом пораженная. Она и представить не могла какое у нее сейчас было выражение лица, но видела, что Анджела странно посмотрела на нее краешком глаза.

Ржавый наклонился к ней, снова обхватив рукой ее плечи. — Все в порядке, Кембридж? — прошептал он.

— Лучше не бывает, - сказала ошеломленная Кэми.

Глава Пятая

Как пожелаешь

Джеред не смотрел на Кэми, а Лиллиан не стала слушать её до конца совещания. Кэми не смогла вынести идею о возвращении домой и споре со своей мамой по поводу её лжи после Час Высокой оценки Чародеев от Лиллиан Либерн, поэтому она решила, что и сегодня вечером могла бы остаться у Анджелы. Она прошептала предложение на ухо Анджелы, когда они уже собирались уходить, и когда Анджела кивнула, Кэми быстро вытащила её из комнаты.

— Что ты делаешь? — пожаловалась Анджела. — Ты заставляешь меня бежать? Ты же знаешь, я считаю, что всех, кто совершают пробежки, должны быть расстреляны в полдень.

— Почему в полдень? — рассеянно спросила Кэми.

— Потому что нет необходимости просыпаться на рассвете, — сказала ей Анджела. — Даже для того чтобы расстрелять бегунов. Так от нас отстанет мой брат, Кэми; он рожден для медленных прогулок.

— Он знает дорогу домой, — грубо сказала Кэми. — В противном случае, он красивый парень и какая-нибудь милая барышня обязана будет взять его на свое попечение и хорошо относиться к нему.

Она тащила Анджелу вниз по мощенной улице, но услышала, как дверь в гостиницу закрылась. Она смотрела решительно вперед, притворяясь что ее очень заинтересовала Главная улица.

— Мисс Глэсс, — позвала Лиллиан Либерн. — Можно Вас на пару слов? — Кэми остановилась и повернулась. Она почувствовала облегчение — она была лучше подготовлена к борьбе с Лиллиан, чем с кем-нибудь из парней Либернов - но также была озадачена.

— На пару слов? — повторила она. — Мы пробыли в одной комнате два часа и Вы едва дали мне возможность говорить.

— Как я уже сказала, я не заинтересована превращать свою борьбу с Робом в командную работу, — сказала Лиллиан. — Я пришла сюда лишь потому что меня попросил мой мальчик, а он это сделал лишь потому что Вы этого хотели.

— Да, — сказала ей Кэми. — В этот вечер сбылись все мои мечты. Мне всю мою жизнь не хватало людей, которые смотрели бы на меня свысока. А Вы прекрасно это умеете. Хотелось бы мне, чтобы у вас было два носа, чтобы вы задирали их при виде меня в два раза выше.

Лиллиан на секунду прикрыла глаза, как будто надеялась, что, открыв их, она окажется в мире, где люди не говорят глупостей.

— Я бы хотела заключить с Вами сделку, — сказала она. — Вы стремитесь стать бесстрашной девушкой-репортером, ведь так?

— Черт побери, да, — ответила Кэми. — Ужасно стремлюсь!

Лиллиан также отказывалась признавать сарказм.

— Вы хотите заняться расследованием и разведкой, Вам достаточно небольшого клочка информации, и Вы сразу же цепляетесь в него, как будто лезть в чужие дела может помочь делу. Если Вам нужны записи Ауримера, Вы можете воспользоваться ими. Но они не помогут Вам.

Кэми осознала, что Анджела держит ее за руку, поэтому они выступали единым фронтом.

— Почему тогда Вы хотите дать мне доступ к своим записям, если думаете, что я бесполезна? - спросила Кэми.

— Я Вам дам то, что хотите Вы, а взамен Вы дадите мне то, что хочу я, — сказала Лиллиан. — Поговорите с моим мальчиком. Уговорите его вернуться домой.

— С Джаредом? — переспросила Кэми. Неверие сделало ее голос практически нежным. — Вы хотите, чтобы Джаред вернулся?

Ей хотелось спросить, означало ли это, что именно Джаред попросил Лиллиан придти на совещание, и зачем он сделал это. Ей хотелось спросить, почему Лиллиан думала, что Кэми сможет убедить его. Она собиралась спросить, почему она хотела вернуть его, если такой человек как Лиллиан вообще был способен любить, и мог ли Джаред рассчитывать хоть на это.

Но глаза Лиллиан сузились, как будто она могла читать мысли Кэми и считала её вопросы оскорбительными.

— Мы договорились, — спросила она, — или нет?

Кэми даже не нужно было думать об этом.

— Да, — сказала она. — Договорились.

Лиллиан не нуждалась в продолжении разговора, у нее также не было обычной человеческой привычки говорить до свиданья людям. Она развернулась и пошла по улице к своей усадьбе на холме. На улице все еще моросило и дул ветер: порыв ветра был таким, что капли падали под наклоном, и в этом ночном движении ветра Лиллиан исчезла.

Спустя мгновение загорелся свет в одном из окон Ауримера.

Во время ночевок Кэми всегда спала в постели Анджелы. Она задумалась, должна ли она чувствовать себя по-другому после того как узнала, что Анджеле нравятся девочки. В любом случае, она бы все равно бы не стала делить кровать с Ржавым.

Ощущения не отличались. Кэми подумала, можно ли ее считать плохой подругой за такие мысли. Она, конечно же, не переживала, что Кэми приглянется Анджеле, учитывая, что Анджела до смешного красива и, вспоминая ситуацию с Холли, засматривалась на таких же красивых девочек.

Но все же Кэми было не спокойно, лежа на кровати с балдахином и прозрачным тюлем. Анджела считала тюль глупой идеей, но в тайне Кэми жаждала такого красивого королевского великолепия. Она подняла себя на один локоть и провела пальцем по красному цветку, нарисованного на подушке Анджелы.

— Анджела, — прошептала она, — ты спишь?

Анджела, лежащая на спине с закрытыми глазами и руками сложенными как у Белоснежки в стеклянном гробу, сказала уныло:

— Изо всех сил.

— Мне хотелось бы поговорить о наших чууууувствах.

— Жаль, что я не мертва.

— Анджела, ты не имела это в виду.

— Кэми, именно это я имела в виду. И знаешь почему? Потому что тогда ты бы позволила мне отдохнуть в тишине.

— Я бы не рассчитывала на это. Дело в том, — сказала Кэми, — ты обычно говорила о парнях. Я имею в виду, что ты говорила, будто встречаешься только с парнями из колледжа. Подожди, так тебе парни тоже нравятся? Потому что это нормально. Я имею в виду, что любые твои предпочтения нормальны. Я просто хочу знать. Я хочу, чтобы мы могли разговаривать на такие темы.

Анджела открыла глаза и посмотрела на Кэми, ее взгляд был темным и ясным.

— Нет, — ответила она тихо. — Мне не нравятся парни. Никогда не нравились.

— Ну... — сказала Кэми. — Это хорошо.

Глаза Анджелы сузились, теперь они выглядели почти злыми, а не сонными.

— Да? Почему это хорошо?

— А почему не хорошо? Я люблю тебя, — сказала Кэми. — А это твое естество. Было бы обидно, если ты была кем-то другим.

Анджела отвернулась. Кэми видела, что её горло двигается, но не могла понять расстроена ли Анджела или зла.