Наиболее ценным результатом нашей работы в иностранной среде является тот замечательный факт, что в подавляющем большинстве случаев иностранцы, выступая против коммунистической власти Москвы, пользуются именно нашими сведениями и в особенности нашими аргументами.
«Руль», № 3173.
Что верно, то верно:
Прибегая к «сведениям» и «аргументам»,
Гады белые служат нелицемерно
Господам интервентам.
Интеллигентные литераторы,
«Доносители» и «аргументаторы»,
Бешеные агитаторы
Против рабоче-крестьянской власти,
Клеветники и поджигатели,
Шпионы и предатели
Патриотической масти –
Где только они не таскаются,
На какие приемы не пускаются,
Чтоб только стану биржевиков
И мелко-буржуазной гниде
Показать большевиков
В «соответственном виде»,
Дескать, вот – поглядеть не хотите ли:
Разорители
И расхитители,
Старой России погубители!
Как-кую страну,
Как-кую страну
Превратили в руину! –
Тут белые доки скорей – ай да ну! –
Нам подбрасывать «стр-р-р-раш-ну-ю» мину,
Стряпать кинокартину
«Русская старина
И советская новизна».
«Первым делом покажем картину Берлину!
Запузыривай!.. Р-р-раз!..
Бож-же царь-ря!.. Начинай царским балом!»
Среди зрителей – русских отбросов – экстаз.
Монархисты ревут в озверении шалом,
Но немцы сидят в настроении вялом:
«Вас ист дас?!»
«Вас ист дас?!»
Сверкающий белым накалом
Стряпни монархической первый показ
Окончился треском, провалом.
Надо было состряпать агитку умней,
Чересчур нитки белые видно.
В буржуазных немецких газетах над ней –
Над картиною глупой – смеялись ехидно:
Полюбоваться картиной собрались типичные представители дореволюционного русского общества, прежние офицеры, помещики, сановники, старые дамы.
Картина состоит главным образом из старых обрывков тех еженедельных обозрений, где фигурировал последний русский царь. Царь на парадах, церковных ходах, торжествах, царь при встречах с иностранными монархами, царь в ставке.
Кинополотно очаровывает взоры собравшихся зрителей. Время от времени раздается подавленный возглас, когда на полотне всплывает интимно-близкое лицо. Из мелькающих фотографий вырастает старая Россия в том виде, в каком она удержалась в головах эмигрантов: Россия светского общества и верхних правящих слоев – с царскими парадами, духовенством, процессиями, придворными дамами, генералами и мундирами. Вечно праздный, от жизненных тягот отгороженный мир.
Наступает перерыв. Какой-то господин требует, чтобы дети оставили зал, так как будут показываться снимки революции и «большевистских ужасов». Дети и дамы удаляются.
Следуют снимки революционного времени. Эти снимки явно «сделанные», до крайности неуклюжие фальшивки. В паноптикуме иной раз показывается нечто более внушающее доверие. Перед нами – плохо разыгранное театральное зрелище.
Последний снимок показывает парад врангелевской армии, интернированной, уже в чужой стране. Врангель прощается с солдатами.
Тут и картине конец.
Неужели это – Россия прежде и теперь?
Старая Россия состояла не из одних царских парадов и жизни высшего общества. Были и другие явления, например: бедные крестьяне и рабочие, развращенное государственное управление, подавление каждого свободного движения, угнетение национальных меньшинств, притеснение всех вероисповеданий, не принадлежащих к господствующей церкви, еврейские погромы под руководством полиции…Обо всем этом новый фильм молчит.
Да и новую Россию определяют не одни только ужасные для эмигрантов чекисты, но и «пятилетка». Об этом настоящий фильм ничего не знает.