Ванин хмыкнул.

— Похоже, ею пользуются.

— Значит, кто-то проводит через эту область фургоны, — сказала Аравайн.

— Не знаю, хороший это знак или дурной.

— Не думаю, что здесь хоть что-то может служить хорошим знаком, — сказал Ванин. — Может, нам стоит поискать местечко неподалёку и залечь на дно, переждать. — Он тяжело вздохнул, снова утирая лоб, хотя Олвер не понял, почему. Насколько он мог судить, стало заметно прохладнее — ещё утром было ощутимо теплее. И растений стало меньше. Это просто отлично.

Он оглянулся через плечо на рощицу, которая лишила жизни того бедолагу. Похоже, нигде поблизости таких не было — особенно впереди, где проходила тропа.

— Мы не можем позволить себе выжидать, Ванин, — сказала Фэйли. — Я намерена вернуться в Меррилор. Любым способом. Дракон Возрождённый должен сражаться в Такан’даре. Значит, чтобы выбраться из этого Светом забытого места, нужно двигаться именно туда.

Ванин застонал, но Олвер улыбнулся. Он найдёт способ, как добраться до Мэта, и покажет, каким опасным он может быть в бою. И вот тогда-то…

Тогда, может быть, Мэт не бросит его, как это сделали остальные. Это будет хорошо, потому что Олверу понадобится помощь Мэта, когда он будет выслеживать тех Шайдо. После всего, чему он научился, тренируясь с Отрядом, он был уверен, что никто не будет им помыкать. И никто никогда больше не заберёт у него тех, кого он любит.

— В архивах есть свидетельства, объясняющие то, что мы видели, — сказала Кадсуане, грея руки о чашку чая.

Авиенда, девушка-айилка, сидела на полу шатра. «Чего бы я только не отдала, чтобы заполучить её в Башню», — подумала Кадсуане. Эти Хранительницы Мудрости… в них был боевой дух, настоящий стержень, как у лучших женщин в Белой Башне.

Кадсуане всё больше убеждалась, что уже много лет осуществляется сложный план Тени по ослаблению позиций Белой Башни. И корни его уходят глубже трагического смещения Суан Санчей и правления Элайды. Пройдут десятилетия и даже века, прежде чем они поймут весь масштаб замысла Тени. Даже само количество Чёрных сестёр — сотни, а не пара дюжин, как представляла себе Кадсуане — в полный голос кричало о том же.

А пока Кадсуане приходилось работать с тем, что есть. В том числе и с этими Хранительницами Мудрости, плохо обученными плетениям, но не испытывавшими недостатка в стойкости. Они были полезны. Подтверждением этому может служить та же Сорилея — несмотря на свои слабые способности в использовании Единой Силы. Женщина сидела в глубине шатра и зорко следила за происходящим.

— Я навела кое-какие справки, дитя, — обратилась Кадсуане к Авиенде. — Эта женщина и в самом деле Перемещается, но фрагменты записей, где упоминается такой вид Перемещения, встречаются только в документах времён Войны Силы.

Авиенда нахмурилась.

— Я не заметила никаких плетений, Кадсуане Седай.

Услышав почтительный тон, Кадсуане тайком улыбнулась. Мальчик ал’Тор сделал эту девочку командующей — и, по правде говоря, уж лучше её, чем кого-нибудь другого. Однако ему следовало выбрать Кадсуане, и, похоже, Авиенда это понимала.

— Это потому, что она направляла не Единую Силу, — ответила Кадсуане.

— Чем же ещё это могло быть?

— Знаешь, почему освободили Тёмного?

По Авиенде было видно, что она что-то вспомнила.

— А… точно. Выходит, они направляют силу Тёмного?

— Её называют Истинной Силой, — ответила Кадсуане. — Судя по летописям, Перемещение с её помощью выглядит именно так, как ты видела в исполнении той женщины. Мало кому довелось это видеть. Во время Войны Силы Тёмный очень скупо раздавал свою сущность, и доступ к ней получили только те, кто добился наибольшей его благосклонности. Из чего можно сделать вывод, что та женщина, скорее всего, одна из Отрёкшихся. Судя по твоему описанию того, что она сотворила с бедняжкой Сарен, я подозреваю, что это Грендаль.

— Ни в одной легенде не говорится, что Грендаль настолько уродлива, — негромко заметила Сорилея.

— Если бы ты была одной из Отрёкшихся и тебя легко было бы узнать по описанию, разве бы ты не решила изменить свою внешность чтобы оставаться неузнанной?

— Пожалуй, — ответила Сорилея. — Но тогда я не стала бы пользоваться этой… Истинной Силой, как ты её назвала. Это сделало бы мою маскировку бесполезной.

— Судя по рассказу Авиенды, — заметила Кадсуане, — выбор у той женщины был невелик. Ей нужно было немедленно скрыться.

Кадсуане и Сорилея переглянулись и согласно кивнули друг другу. Они разыщут эту Отрёкшуюся вдвоём.

«Я не позволю тебе умереть у меня на руках, мальчик», — подумала Кадсуане, бросая через плечо взгляд туда, где продолжали свою борьбу ал’Тор, Найнив и Морейн. Каждый, кто в лагере мог направлять, чувствовал эту пульсацию. «По крайней мере, пока ты не сделаешь то, что должен». Кадсуане ожидала, что здесь появятся Отрёкшиеся, поэтому и выбрала именно это поле боя.

Ветер сотряс шатёр, и холод пробрал Кадсуане до костей. Это место было мерзким, даже когда битва утихала. Ужас, разлитый в воздухе, походил на тот, который ощущаешь на похоронах ребёнка. Он душил смех и стирал улыбки с лиц. Тёмный следил за ними. Свет, как же хорошо будет убраться отсюда.

Авиенда пила чай. Она до сих пор выглядела угнетённой, хотя без сомнения и раньше теряла товарищей в бою.

— Я оставила их умирать, — прошептала она.

— Вот ещё, — ответила Кадсуане. — Ты не можешь винить себя за то, что сделала одна из Отрёкшихся, дитя.

— Вы не понимаете, — ответила Авиенда. — Мы были соединены в круг, и они пытались вырваться — я чувствовала их, но не поняла, что происходит. Я удерживала их Силу, и поэтому они не могли ей противостоять. Я бросила их беспомощных.

— Что ж, с этого момента не забывай о тех, кто соединён с тобой в круге, — резко бросила Кадсуане. — Ты не могла знать, что с ними случится.

— Авиенда, если ты заподозришь, что эта женщина рядом, — произнесла Сорилея, — то дашь знать Кадсуане, мне или Эмис. Нет позора признать, что противник настолько силён, что его не одолеть в одиночку. Мы одолеем её вместе и защитим Кар’а’карна.

— Хорошо, — ответила Авиенда. — Но то же самое вы пообещаете мне. Обе.

Она ждала ответа. Кадсуане неохотно согласилась, как и Сорилея.

Фэйли лежала, съёжившись в тёмной палатке. Вблизи долины Такан’дар заметно похолодало. Девушка провела большим пальцем по рукояти кинжала, спокойно и медленно вздохнула, затем точно так же выдохнула. Не мигая, она впилась взглядом в створки шатра.

Туда она поставила ларец с Рогом — один из углов выглядывал наружу, в ночную тьму. Здесь, на границе Проклятых Земель, среди предполагаемых союзников, она чувствовала себя куда более одинокой, чем в лагере Шайдо.

Две ночи тому назад её вызвали из палатки, чтобы осмотреть встревожившие людей следы какой-то странной колеи. С тех пор, как они подобрались к Проклятым Землям так близко, они никого больше не потеряли, эта часть плана сработала, но напряжённость в отряде никуда не исчезла. Фэйли не было всего несколько минут, но когда она вернулась, ларец с Рогом в её палатке оказался сдвинут — самую малость.

Кто-то пытался его открыть. Свет! К счастью, им не удалось сломать замок, и когда она проверила, Рог всё ещё находился внутри.

Предателем мог быть кто угодно. Какой-нибудь Краснорукий, возница фургона, кто-то из Ча Фэйли. Чтобы обескуражить вора, последние две ночи Фэйли провела неусыпно следя за ларцом — и так, чтобы это стало очевидно для всех. А сегодня вечером она пожаловалась на головную боль и позволила Сеталль приготовить ей чай от бессонницы. Она принесла его с собой в палатку и, не выпив ни глотка, сидела и ждала.

Торчащий наружу угол ларца был хорошо заметен. Попытаются ли они снова? В качестве предосторожности она вынула из ларца Рог и взяла с собой, когда пошла по нужде. Она спрятала Рог в скальной расщелине и, вернувшись, послала Ча Фэйли в ночной патруль подальше от своей палатки. Они неодобрительно отнеслись к тому, чтобы оставить её без охраны, но Фэйли ясно дала понять, что её беспокоит растущая в отряде напряжённость.