Ранд снова закрепился в реальности и двинулся вместе с нею вперёд. Время снова обрело значение, и он больше не мог заглянуть ни в будущее, ни в прошлое. Но он продолжал видеть весь мир, как человек, стоящий над вращающимся земным шаром.

Ранд повернулся лицом к пустоте.

— Итак, — произнёс он. — Всё произойдёт именно здесь. А Моридин пытался заставить меня поверить, будто исход Битвы решит обыкновенный бой на мечах.

— ЕГО СУТЬ — Я. НО ГЛАЗА ЕГО ВИДЯТ МАЛО.

— Да, — сказал Ранд. — Я тоже это заметил.

— РУЧНОЙ ИНСТРУМЕНТ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЛЕЗЕН. ДАЖЕ НАИТОНЧАЙШИЙ НОЖ МОЖЕТ ОСТАНОВИТЬ СЕРДЦЕ. ОН ПРИВЁЛ ТЕБЯ СЮДА, СОПЕРНИК.

В прошлый раз, когда Ранд носил имя Льюса Тэрина, ничего подобного не происходило. Можно считать это хорошим знаком.

Пришло время настоящей битвы. Он взглянул в бесконечное ничто и понял, что оно пришло в движение. А потом, словно налетевший внезапный шквал бури, Тёмный ударил Ранда всей своей силой.

Едва дыша от боли, Перрин привалился к дереву. Стрела Губителя пронзила плечо, и наконечник торчал из спины. Перрин не решался её вытащить, не сейчас.

Он покачнулся. Даже думать было тяжело. Куда он попал? Он перенёсся так далеко от Губителя, как только мог, но… что это за место? Деревья с кронами странной формы — слишком много листвы — разновидность, которую он не встречал прежде. Шторм бушевал и здесь, но гораздо слабее.

Перрин сполз по стволу и со стоном завалился на землю. Плечо вспыхнуло болью. Он перевалился на спину и посмотрел в небо. Когда он упал, стрела сломалась.

«Это… это волчий сон. Я просто могу вообразить, что стрела исчезла».

Для этого он попытался собраться с силами, но был слишком слаб. Сознание расплывалось, и он потянулся наружу, ища волков. Он нашёл нескольких, но они ответили удивлением и испугом:

«Двуногий, способный говорить? Что это значит? Кто ты?»

Его природа, похоже, их напугала, и они вытолкнули его из своих разумов. Как они могут не знать, кто он такой? У волков долгая, долгая память. Конечно… конечно же…

«Фэйли, — подумал он. — Такая красивая, такая умная. Мне надо пойти к ней. Мне только нужно… нужно закрыть эти Путевые Врата… и я смогу вернуться к ней в Двуречье…»

Перрин перекатился на живот и с трудом поднялся на колени. Это его кровь на земле? Так много красного. Моргая, он разглядывал её.

— Ах, вот ты где, — раздался голос.

Ланфир. Он поднял глаза — всё расплывалось.

— Итак, он тебя победил, — сказала она, скрестив на груди руки. — Какое разочарование. Я бы не хотела отдавать предпочтение тому, другому. Ты кажешься мне куда привлекательнее, волк.

— Пожалуйста, — прохрипел он.

— Я сомневаюсь, стоит ли. Хотя не должна бы, — произнесла она. — Ведь ты оказался слаб.

— Я… я могу победить его. — Внезапно ощущение того, что она видит его поражение, захлестнуло Перрина волною стыда. С каких это пор его волнует, что о нём думает Ланфир? Он не мог вспомнить этот момент.

Ланфир в раздумье постучала пальчиком по предплечью.

— Пожалуйста… — простонал Перрин, протягивая к ней руку. — Пожалуйста…

— Нет, — она отвернулась. — Мне уже довелось ошибиться, отдав своё сердце тому, кто этого недостоин. Прощай, волчонок.

Она исчезла, покинув Перрина, оставив его стоять на четвереньках в этом странном месте.

«Фэйли, — произнесло нечто в глубине его разума. — Оставь мысли о Ланфир. Ты должен отправиться к Фэйли».

Да… да, он мог отправиться к ней, верно? Где она? На поле Меррилора. Там он её оставил. Там она и должна быть. Каким-то образом, собравшись с силами, он перенёсся туда. Но, само собой, её там не было. Ведь он был в волчьем сне.

Ранд велел открывать проход. Его откроют здесь. Ему лишь нужно добраться до него. Ему нужно… Ему нужно…

Он рухнул на землю и повалился на спину. Ему казалось, что он уплывает в пустоту. Его взгляд, устремлённый в кипящее небо, померк. «По крайней мере… по крайней мере, я был там ради Ранда», — подумал Перрин.

Волки ведь могут теперь защитить Шайол Гул по эту сторону реальности? Они могут охранять жизнь Ранда… Им придётся.

Фэйли поворошила палкой слабенький походный костёр. Стемнело, и костерок тускло тлел красноватым огоньком. Они не посмели разжечь пламя сильнее. По Запустению рыскали смертоносные твари. Троллоки были меньшим из возможных зол.

Пахло чем-то едким — Фэйли казалось, что за каждым кустом, покрытым чёрными пятнами, должен валяться разлагающийся труп. При каждом шаге земля трескалась — сухая почва крошилась под башмаками, будто целую вечность не знала дождя. Уже после того как разбили лагерь, Фэйли увидела, как вдали над рощицей деревьев, силуэтами выделявшейся на фоне неба, проплыла группа слабых зеленоватых огоньков, похожая на рой светящихся насекомых. Зная кое-что о Запустении она, затаив дыхание, дождалась, пока огоньки не пролетят мимо. Она не знала, что это было — и не хотела узнавать.

Чтобы найти это место для лагеря, им с её отрядом пришлось совершить небольшую разведку. При этом одного из рабочих убила ветка, а другой погиб, наступив во что-то похожее на грязь, но его нога растворилась, вдобавок капли субстанции попали на лицо. Он бился и истошно кричал, умирая, а им пришлось тряпкой заткнуть ему рот, чтобы его крики не приманили ещё какую-нибудь ужасную тварь.

Запустение. Выжить здесь они не могли. Небольшая прогулка стоила жизни двоим, а Фэйли приходится защищать около сотни людей. Охранники из Отряда Красной Руки, люди из Ча Фэйли, возницы фургонов и рабочие из её каравана с припасами. Восемь фургонов оставались на ходу, и сейчас их прикатили в лагерь. Пожалуй, ехать в них дальше нельзя — они слишком привлекают внимание.

Она даже не была уверена, что они переживут эту ночь. Свет! Их единственный шанс на спасение, пожалуй, был связан с Айз Седай. Заметят ли они, что случилось, и пошлют ли помощь? Надежда казалась очень слабой, но Фэйли не знала, на что способна Единая Сила.

— Ну ладно, — тихо сказала она спутникам — Мандеввину, Аравайн, Гарнану, Сеталль и Арреле из Ча Фэйли. — Давайте поговорим.

Все они выглядели подавленными. Возможно, их, как и саму Фэйли, с детства пугали рассказы о Запустении, а когда сразу же по прибытии сюда погибли их спутники, это чувство только укрепилось. Они знали, насколько опасно это место, и вздрагивали от малейшего шороха в ночи.

— Я постараюсь объяснить, что смогу — сказала Фэйли, пытаясь отвлечь их от мыслей о таившейся вокруг смерти. — Когда возник пузырь зла, один из кристаллов пронзил ногу Берише Седай, как раз когда она сплетала врата.

— Ранение? — спросил сидящий у огня Мандеввин. — А разве из-за этого врата могут открыться неправильно? На самом деле, я мало что знаю о делах Айз Седай, да и не хочу знать. Если их что-то отвлекает, они могут случайно создать врата не в то место, куда собирались?

Фэйли заметила, что Сеталль нахмурилась. Эта женщина не была ни благородных кровей, ни высокопоставленной особой, но было в ней что-то… что олицетворяло властность и мудрость.

— Вы что-то знаете? — спросила её Фэйли.

Сеталль прокашлялась.

— Мне известно… кое-что о Единой Силе. Когда-то я этим интересовалась. Иногда неправильно сплетённые потоки просто ничего не дают, в других же случаях результат катастрофичен. Но чтобы плетение повело себя подобным образом — сработало, но не так, как нужно, я ни разу не слышала.

— Ну, если так, — заметил Гарнан, посматривая в темноту — было видно, как он дрожит, — выходит, что она намеренно отправила нас в Запустение.

— Возможно, она растерялась, — сказала Фэйли. — В такой сложной обстановке она могла отправить нас не туда. Бывало, что в напряжённые моменты я путалась и понимала, что бегу не в том направлении. Здесь могло произойти нечто похожее.

Остальные согласились, но Сеталль по-прежнему выглядела встревоженной.