Мэт ушёл за Туон, а за его спиной слышался хохот Дракона Возрождённого.

Глава 18

ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ БЕСПОЛЕЗНЫМ

Гавин стоял на поле рядом с тем местом, где состоялся первый бой Айз Седай с троллоками. Войска Белой Башни уже спустились с холмов и продвинулись вглубь кандорской равнины. Они продолжали сдерживать атаки троллоков — им даже удалось оттеснить главные силы армий Тени на несколько сотен шагов. В конечном счёте, битва складывалась лучше, чем можно было ожидать.

Вот уже неделю сражались они на этом широком, безымянном кандорском поле. Земля вокруг была изрыта и перепахана, словно подготовлена для сева. На поле осталось столько мёртвых тел — почти все принадлежали Отродьям Тени — что даже ненасытности троллоков не хватало, чтобы пожрать их все.

C мечом в одной руке и щитом в другой Гавин занял своё место перед лошадью Эгвейн, чтобы убивать троллоков, уцелевших после атак Айз Седай. И хотя он предпочитал в поединках двуручный хват, щит против троллоков был нужнее. Кое-кто считал его приверженность к мечу несусветной глупостью. Сами они предпочитали пики и алебарды — всё, что угодно, лишь бы держать тварей подальше от себя.

Но если сражаться пикой, поединка не получится; пикинёр — он словно кирпичик в огромной стене. Не столько солдат, сколько преграда. Алебарда — та чуть получше, у неё, по крайней мере, есть лезвие, обращение с которым требует определённого мастерства. Но ничто не сравнится с ощущением меча в руках. Сражаясь им, Гавин управлял боем.

На него с хриплым фырканьем ринулся троллок с неприятной смесью человеческих и бараньих черт на морде. Этот больше прочих походил на человека; у него даже был тошнотворно человеческий рот с окровавленными зубами. Тварь размахивала булавой, позаимствованной у павшего гвардейца Башни, на рукояти белело Пламя Тар Валона. Хотя булава была двуручной, зверюга легко управлялась одной рукой.

Гавин вильнул в сторону и поднял щит вверх и вправо, ожидая удара. Щит содрогнулся под ударами. Раз, другой, третий. Обычная яростная атака троллока — лупить что есть мочи и как можно чаще, пытаясь сломить противника.

Часто так и происходило. Кто-то оступался под градом ударов, у кого-то немели руки. От шеренг воинов с алебардами и пиками проку было больше. Брин использовал и тех, и других, и даже кое-что новое — смешанный строй наполовину из пик, наполовину из алебард. О чём-то подобном Гавин читал в книгах по истории. Армия Брина использовала этот строй, чтобы подрезать троллокам сухожилия. Пока одни пиками удерживали врага на расстоянии, другие проходили вперёд сквозь строй и алебардами подрубали троллокам ноги.

Гавин нырнул в сторону, и тварь оказалась не готова к его стремительному манёвру. Троллок повернулся, но слишком медленно, и Гавин отсёк ему кисть «Смерчем на Горе». Чудовище взревело, а Гавин развернулся и всадил меч в брюхо другого троллока, прорвавшегося через линию обороны Айз Седай.

Выдернув меч, он вогнал его в шею первого противника. Мёртвое чудовище соскользнуло с клинка. Это уже четвёртый убитый Гавином троллок за сегодня. Юноша бережно вытер меч об окровавленную тряпицу, привязанную к поясу.

Проверил, как там Эгвейн. Сидя в седле, она выкашивала целые толпы троллоков Единой Силой. Айз Седай постоянно менялись, и на поле находилась лишь малая их часть. Из-за ограниченного количества одновременно сражающихся Айз Седай основная тяжесть боя ложилась на плечи солдат, зато Айз Седай всегда вступали в битву отдохнувшими. Их задачей было громить отряды троллоков, круша их ряды, оставляя на долю войск добивание разрозненных остатков.

Поскольку Айз Седай не давали троллокам построиться в боевые порядки, сражение, хоть и изнурительное, проходило довольно удачно. С тех самых пор как они спустились с холмов, им ещё ни разу не пришлось отступать, и уже целую неделю они успешно сдерживали наступление троллоков.

Рядом с Эгвейн верхом на чалом мерине Сильвиана делала всё возможное, чтобы не дать троллокам подойти слишком близко. Земля перед ними была сплошь в рытвинах, развороченная вдоль и поперёк плетениями Сильвианы, оставившими похожие на канавы борозды по всему полю. Несмотря на это, то и дело кто-то из троллоков перебирался через земляное месиво и сталкивался с Гавином.

В ближайшей канаве что-то шевельнулось, и уловивший движение Гавин поспешил туда. На дне притаился троллок с волчьей мордой. Рыча на Гавина, он полез наверх.

«Вода Бежит по Склону Холма».

Троллок рухнул обратно в канаву, и Гавин вытер клинок об окровавленную тряпицу. Пять. Неплохо для двухчасовой смены. Часто Айз Седай удавалось отбросить троллоков, и тогда ему только и оставалось, что стоять рядом с Эгвейн. Конечно, сегодня с ней была Сильвиана — Айз Седай всегда ходили в бой парами — и Гавин был почти уверен, что Хранительница Летописей специально подпускает кого-то из троллоков, лишь бы ему тоже было чем заняться.

Неожиданная серия взрывов совсем рядом заставила его податься назад. Он оглянулся — прибыла смена. Гавин отсалютовал мечом Слиту, тот встал рядом со Стражем Пьевы Седай, охраняя свой участок.

Гавин последовал за уезжающими с поля боя Эгвейн и Сильвианой. Он чувствовал всё возрастающую усталость Эгвейн. Она слишком сильно себя изматывала, настойчиво выходя на поле боя чаще положенного.

Они двигались по вытоптанной траве, миновав отряд несущихся в атаку Иллианских Спутников. Гавин не слишком хорошо представлял ход битвы в целом, чтобы знать, где именно понадобились иллианцы, и с долей зависти проводил их взглядом.

Он знал, что нужен Эгвейн — сейчас более чем когда-либо. По ночам в лагерь проникали Исчезающие с выкованными в Такан’даре мечами, охотясь за Айз Седай. Пока Эгвейн спала, Гавин лично стоял на страже, рассчитывая, что если станет совсем невмоготу, она с помощью плетения избавит его от усталости. А спал он во время её совещаний с Советом Башни.

По его настоянию Эгвейн каждый раз ночевала в другой палатке. Время от времени ему удавалось убедить её Переместиться в Майен и поспать на настоящей кровати в дворцовых покоях. Но вот уже несколько дней она этого не делала. А его доводы о том, что ей полагается знать, как идут дела у Жёлтых, и контролировать организацию Исцеления, выглядели всё менее убедительными. У Розил Седай всё было отлично налажено.

Наконец Гавин и обе женщины добрались до лагеря. Солдаты — те, чья боевая смена ещё не наступила — кланялись им, а другие спешили на поле боя. Он разглядывал тех, последних. Очень юные, совсем зелёные.

Ещё были Принявшие Дракона, но кто знал, чего от них ожидать? Среди них попадались и Айил, что было Гавину понятно, потому что все Айил по сути своей казались ему Принявшими Дракона. Но среди них встречались и Айз Седай. Вот их выбор он не одобрял.

Гавин покачал головой и продолжил свой путь. Лагерь был огромным, хотя маркитантов здесь почти не было. Продовольствие доставляли каждый день через открытые врата фургонами, — некоторые из них тащили за собой эти ненадёжные кайриэнские железные механизмы. Отправляясь обратно, фургоны везли одежду в стирку и обувь с оружием в починку.

Очень умело организованный лагерь, и к тому же малонаселённый, ведь почти все его обитатели подолгу сражались на поле битвы. Все, кроме Гавина.

Он знал, что необходим, и ему поручено важное дело, но никак не мог избавиться от чувства собственной бесполезности. Он, один из лучших фехтовальщиков в армии, по нескольку часов в день просто стоит, изредка убивая троллоков, оказавшихся настолько глупыми, что отваживаются напасть на двух Айз Седай. По мнению самого Гавина, он не сражался с троллоками, а скорее избавлял их от страданий.

Эгвейн кивком попрощалась с Сильвианой и повернула лошадь к штабному шатру.

— Эгвейн, — окликнул её Гавин.

— Я только хочу проверить, как идут дела, — спокойно ответила она. — Илэйн должна была прислать новые приказы.