Изменить стиль страницы

300 000 рублей на самолеты и столько же на боевые корабли — такую сумму внесли в фонд обороны в течение лишь трех месяцев осоавиахимовцы города Троицка.

Руководитель организации Н. Зюзин ни минуты не знал покоя. Организовывал на предприятиях кружки, курсы, проводил соревнования по стрельбе, митинги, посвященные сбору средств.

А вот что вспоминает бывший секретарь Троицкого горкома ВЛКСМ П. Литвиненко.

«По десять-двенадцать часов в сутки работала молодежь в войну. Ничего не жалела, лишь бы приблизить час победы. С большим патриотическим подъемом отчисляла часть заработка на строительство кораблей. Проводила, кроме того, воскресники, платные концерты, и вырученные деньги вносила в фонд обороны. Отметьте, пожалуйста, комсомольские организации электромеханического завода (бывший комсорг ВЛКСМ А. Лобанов, ныне директор кирпичного завода), ветеринарного института (бывший секретарь комитета ВЛКСМ М. Рабинович, ныне профессор), железнодорожного узла (бывший секретарь комитета ВЛКСМ И. Сагоконь), 12-й средней школы (бывший секретарь комитета ВЛКСМ В. Рождественский)».

С увлечением изучали военное дело школьники. Многие из них еще до войны сдали нормы на значок БГТО. Ребята не успевали закончить школу. Почти все они уходили в армию из десятого класса.

Разве можно забыть ту суровую и тревожную пору! Охрипший школьный звонок, холодные классы, военрук с забинтованной рукой.

— Тема сегодняшнего урока — «Отделение в наступательном бою».

Чутко слушает класс бывшего красноармейца или командира, вернувшегося по ранению домой и готового не сегодня-завтра пойти вновь на войну.

«Наша школа собрала на строительство боевых кораблей 4 500 рублей. Юные друзья, дорогие сверстники! Мы призываем вас поддержать наш почин и развернуть у себя сбор средств. Пусть каждый пионер и школьник примет в этом патриотическом деле посильное участие!

По поручению учащихся Троицкой средней школы
Л. Кашонина, И. Новигахина, А. Луценко, П. Сухова».
(Газета «Вперед»).

Девушки, подписавшие это письмо, учились в разных классах. Многие были комсомолками, сандружинницами. Поля Сухова — отличница, всегда серьезная, голос тихий и вежливый. Лидия Кашонина — эта, напротив, боевая, горластая, где песня, где пляска — там и она, член комсомольского бюро. Во всех классах провела собрания по поводу сбора средств на корабли, даже с первоклассниками. Ирина Новигахина: отец на фронте, мать частенько прибаливает. В такие дни хозяйство на плечах дочери. И в стайке убрать, и корову подоить, и обед сварить — только успевай! Многие матери мечтают заполучить Ирину невесткой в дом, все-то она умеет: и шить, и стирать, только вот сыновья ищут жену не в огороде, а в хороводе. Ничего они еще не понимают, сыновья. Да и рано жениться — подрастая, уходят на войну, и не все, ох, далеко не все, возвращаются.

«Сообщите в Цекамол сумму собранных средств. Цекамол организует оформление заказа для постройки вам боевых единиц».

Эта телеграмма из Центрального Комитета комсомола была послана в Челябинский областной комитет ВЛКСМ. Тот сообщил в Москву, что в течение месяца комсомольские организации, трудящиеся, школьники собрали для фронта более 55 миллионов рублей.

На собранные деньги ЦК комсомола оформил заказ на строительство двух подводных лодок типа «Малютка».

У ЗАВОДСКОГО ПРИЧАЛА

Подводная лодка, которую позже назовут «Челябинским комсомольцем», строилась. Работа шла круглые сутки. Мастер К. П. Харитонов с резкими морщинами на лице день и ночь руководил сборкой «Малютки». Трудно было сказать, когда отдыхал Кирилл Прохорович.

Вся его жизнь прошла под грохот и лязг железа. В тринадцать лет отец привел его на завод и устроил учеником слесаря.

И хотя начинал Кирилл Прохорович свою трудовую жизнь давным-давно, в девяностых годах прошлого века, а как сейчас помнит, сколько мытарств, мучений выпало на его долю. Сперва был на побегушках. Через три года Кирилла перевели в слесари.

Как-то во двор дома, где жили Харитоновы вместе с дюжиной других семей, зашел студент. Снял очки, протер стекла, грустно посмотрел на копошащихся в грязи бледных, худых ребятишек и сказал за всех за них некрасовскими стихами:

Где уж нам, измученным в неволе,
Ликовать, резвиться и скакать!
Если б нас теперь пустили в поле,
Мы в траву попадали бы — спать.

Случилось это летом, окна были открыты настежь. Прохор Елисеевич, отец Кирилла, свесился с подоконника.

— Верно говоришь! Подохнем, видно, на заводе. Другого пути нет.

— Ну почему же! — сказал студент, присаживаясь на крыльцо. — Есть другой путь.

— А ну-ка, ну-ка! Послушаем.

До позднего вечера засиделся гость, бередя раны разговорами. А ведь не плюнешь, не уйдешь, режет правду-матушку, давно уже наболевшую на душе.

И съемщики комнат и закутков согласно кивали головой. Что верно, то верно. Живут в нищете, в забитости.

— Нельзя вам дальше мириться с такой жизнью, — говорил студент. — Надо бороться.

— Э, где уж нам, — махнул рукой жестянщик Андрюха Петухов по кличке «Жираф». — У царя и власть, и войско. А сила ведь солому ломит, слышали такую поговорку?

— Я и другую слышал, — спокойно произнес студент, надевая очки. — Песню «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!»

Этот разговор подлил масла в огонь. А тут еще вскоре нашли в цехе листовку. Призывала она, шутка ли, всем прекратить работу и не начинать до тех пор, пока не будут удовлетворены требования: установить восьмичасовой рабочий день, повысить заработную плату, отменить штрафы, построить для детей рабочих школу, открыть столовую при заводе.

Когда Кирилл услышал эти призывы, сердце его учащенно забилось…

Тревожно, словно набат, заревел гудок. Кирилл одним из первых бросил работу, крикнув: «Бастуем, товарищи!»

До революции Харитоновы — и отец, и сын — участвовали во многих стачках, маевках, демонстрациях, когда, разумеется, находились на воле. Три года Кирилл просидел вместе с отцом в тюрьме, два раза высылался в отдаленные места, хватил с лихвою и холоду, и голоду, однако с положением он не смирился. Возвращаясь, принимался за революционные дела с новой силой. Там, в тюремной камере, Кирилл научился читать, писать, прошел краткий курс марксизма: пропагандистов среди политических заключенных и ссыльных было много. Вступив в партию в начале века, Кирилл твердо встал на сторону большевиков.

Февральскую революцию он встретил в тысяче верст к северу от Красноярска. В гражданскую войну его назначили комиссаром рабочего полка. Защищал Царицын, брал Перекоп, воевал против белополяков. Был ранен, контужен. Сильно поредевший рабочий полк лишь в 1921 году был расформирован. Красноармейцев распустили по домам — война осталась позади.

Жизнь на заводе почти совсем замерла. Многие рабочие погибли на фронтах. Не хватало топлива, металла, электроэнергии. В заводских трубах свили гнезда галки.

В гражданскую войну город находился во власти белых. Отступая, они часть оборудования взорвали, часть вывезли. Страшная была разруха. Однако Кирилл Прохорович не пал духом, не опустил руки. Он привел с собой на завод надежных и стойких ребят и в еле-еле теплившуюся цеховую жизнь словно кто вдохнул хорошую порцию кислорода. Загудело, забушевало пламя задора, осветило округу. Вчерашние красноармейцы вызвались заготовлять дрова для заводской электростанции, собирать металлолом. Они ремонтировали мартеновские печи, приводили в порядок внутризаводской транспорт.