— Погоди минутку, Эдуард. — Я хотела сказать это спокойным прозаичным голосом, но у меня не вышло.

Эдуард рассмеялся своим редким настоящим смехом, и то, что он себе это позволил рядом с Никки, означало, что он каким-то образом принял его.

— Я отвернусь, пока ты будешь одеваться. — Его голос был все еще полон смеха. Я была уверена, что еще никогда не видела его таким довольным. Не думаю, что во всем был виноват момент неловкости, когда я толкнула Дева, заставив его проснуться, чтобы прикрыться простыней; это была заслуга Донны, потому-то у них и намечалась свадьба. Может, это чисто девчачья точка зрения, но все же, Эдуард был счастлив. Когда-то давно, только встретившись, мы оба были довольно несчастны, просто не осознавали этого.

— Сейчас, уже подвигаюсь, — проворчал Дев, когда я пихнула его чуть яростнее.

Эдуард стоял спиной к кровати, как и обещал, но плечи его тряслись от смеха. Никки стоял перед ним абсолютно голый и настолько же расслабленный, глядя как я пытаюсь укрыть свою наготу и выдираю простыни из-под Дева. Его это волновало не больше Никки — чертовы верживотные с их отсутствием скромности, и чертова я, которую до сих пор это волновало.

Эдуард практически сложился пополам и так надрывно смеялся, что казалось, у него проблемы с дыханием.

— Очень рада, что сделала твое утро таким радостным, — раздраженно буркнула я.

Это заставило Дева усмехнуться, затем Никки фыркнул.

Я наставила палец на Дева:

— Даже не вздумай!

Губы Дева сжались, он пытался не расхохотаться. Лицо Никки светилось от сдерживаемого смеха. Я сбежала в ванную, обернувшись огромной простыней, будто в самом огромном халате на свете. Но зацепилась за небольшой чемодан, и запутавшись в простыне, влетела в ванную.

— Бля!!!

Ну вот, свершилось — оба ржали в голос. Я подобрала свою простынь — с остатками чувства собственного достоинства, — и захлопнула дверь под аккомпанемент мужского гогота. Я закатила глаза своему отражению в зеркале и вдруг поняла, что не имею ни малейшего понятия, зачем пришел Эдуард. Я была уверена, что по делу, а значит, нужно было раскрывать преступления, ловить плохих дядечек и искать таинственных Мастеров Вампиров. Это стерло улыбку с моего лица, но не до конца. Да, дела шли паршиво, ночка выдалась зверской, но я все еще слышала смех моих мужчин. Это был хороший звук и не самый плохой способ начать новый день.

Глава 55

Маршал Хетфилд сидела на краешке стула в офисе зама маршала Чепмена, с лежащим перед ней на столе ордером на ликвидацию. Она хотела переписать его на меня. Это был беспрецедентный случай, но по каким-то причинам Чепмен не хотел, чтобы она это делала.

Хетфилд подняла на него запавшие глаза. Я задумалась, а спала ли она вообще. Волосы выбились из хвостика у основания шеи, и спадали свободными прядями. Вчера она выглядела такой бодрой и собранной; а сегодня, казалось, ей нужно было, чтобы кто-нибудь ее обнял. Интересно, а был ли кто-то в ее жизни, кто мог бы это сделать.

— Я не понимаю, сэр. Это изначально был бы ордер маршала Блейк, если бы ее не подстрелили.

— Ордер был выписан на твое имя, Хетфилд, и мы ожидаем от тебя его исполнения.

Почти болезненная гримаса отразилась на ее лице; резко выделились ранее не заметные морщинки. Мне казалось что ей еще нет тридцати, но сейчас, я бы сказала, что она уже перевалила за этот возраст. Хотя в данном случае всему виной был стресс. Он оставляет свой отпечаток на внешности. Иногда этот отпечаток проходит, иногда остается. Как морщинки от улыбок отражают все то счастье, что вам довелось испытать, так и морщинки от каждого разочарования высекаются на вашей коже не хуже любого шрама.

— С юридической точки зрения, сэр, Хетфилд относится к Сверхъестественному подразделению службы маршалов, как и все мы, — проговорил Эдуард.

— Я в курсе, маршал Форрестер.

— Что ж, сэр, тогда вы в курсе, что мы находимся не под вашим командованием, потому что вы относитесь к регулярным войскам, а мы к сверхъестественным.

Хетфилд заморгала, глядя на Эдуарда, как будто она не все расслышала, но кое-что важное все же уловила.

— Хетфилд уже несколько лет находится под моим руководством, Форрестер. Она знает свои обязанности.

— Я думал, наша обязанность — выполнять каждый ордер наиболее эффективным способом с минимальными человеческими потерями, — заметила я.

Чепмен кинул на меня хмурый взгляд:

— Разумеется.

— Тогда Блейк должна взять этот ордер на себя, — сказала Хетфилд. — До выполнения ордера я по-прежнему буду в команде с ней и Форрестером, но я чувствовала бы себя комфортнее, если бы она возглавила общее расследование.

— Ты работаешь в правоохранительных органах дольше Блейк. У тебя опыта на пять лет больше, — сказал Чепмен.

— Вы правы, и у нас же есть в команде экс военные, к коим Блейк тоже не относится, но ни у кого из нас нет такого опыта разборок с нежитью, как у нее, сэр. Я считаю, что мой недостаток опыта в этой области, послужил причиной пяти вчерашним смертям.

— Ты не можешь винить себя из-за того, что Блейк и Форрестер не поделились информацией.

Я оттолкнулась от стены:

— Я валялась в больнице без сознания, Чепмен. И как по-вашему я должна была поделиться информацией?

Он посмотрел на меня и слегка кивнул:

— Возможно, я слегка погорячился. Если и так, примите мои извинения.

— Я прибыл в штат уже после ранения маршала Блейк, — сказал Эдуард, — и не знал подробных деталей до наступления следующей ночи; так каким же образом я скрыл информацию, которая привела к вчерашним смертям? — Он говорил тихо, спокойно, но в голосе было столько сдерживаемого гнева, что ситуация резко обострилась. Я никогда не видела, чтобы Эдуард в образе Теда был в таком гневе.

Чепмен покачнулся на носках, сложив руки за спиной, словно имитируя армейскую стойку «смирно». Его седые волосы выглядели жесткими и были очень коротко подстриженными. Я бы предположила, что он служил в морской пехоте, но больше был похож на обычного пехотинца. Морпехи ведут себя менее развязно и у них меньше возможностей подняться по карьерной лестнице, чем у пехоты, из-за определенного упрямства, что было свойственно неопытным морпехам. У вас есть морпех, дослужившийся до высокого звания и есть бывший пехотинец, который был таким же упрямым как и морпех, хотя обычно все бывает наоборот.

— Сэр, — сказала Хетфилд, — я знала про гниющих вампиров в Атланте. И читала ту же информацию, что и Блейк с Форрестером, но я облажалась и не додумалась, что против этих вампиров придется использовать огонь, как это было в Атланте. Я никогда не видела ничего подобного, и думала что раз… головы взорваны, позвоночники повреждены, сердца… у них грудная клетка насквозь просвечивала, сэр. Я думала, что они были уже достаточно мертвы; но ошибалась.

Из-за того, что Хетфилд готова была броситься грудью на амбразуру из-за случившегося, она стала мне больше нравится, да и в общем-то она права. Хетфилд должна была проявить осторожность, но не стала этого делать, что привело к гибели людей, но… она позволила чувству вины поглотить себя.

— Это были пропавшие гражданские, маршал Хетфилд. Мы должны были предоставить их семьям для опознания перед тем, как сжечь тела, — сказал Чепмен.

— Хотите сказать, что у вас не редки случаи, когда вы не сжигаете вампиров после того, как извлечены сердца и отделены головы? — уточнила я.

— Вне исключительных обстоятельств, эта практика еще нас не подводила. Мы закрыли дела о пропавших, которые десятки лет пролежали в висяках.

Хм.

— Честно говоря, сэр, не думала, что некоторые гниющие вампиры, много лет будут числиться среди пропавших в городах на другом конце страны.

— Зато это принесло покой семьям, которые уже отчаялись слушать новости.

— Но для стоматологических исследований вам нужны неповрежденные головы, так что вы только обезглавливаете, а не расстреливаете им бошки из дробовика или винтовки, да? — спросил Эдуард уже менее враждебным голосом, но все же.