Калеб медленно ходил по своей спальне, без остановки прокручивая в голове ворох непрошеных мыслей. Рафик сообщил ему, что после их прибытия в Тустепек, все дальнейшее необходимое транспортное обеспечение будет в полном порядке. Он также подтвердил, что их путь до Пакистана свободен от таможенников и заверил в наличии достаточного количества топлива на каждом промежутке дороги.

Все это конечно было хорошими новостями, но сейчас, состояние Калеба в лучшем случае можно было назвать апатичным, а в худшем совершенно раздраженным. После двенадцати лет ожидания, все происходило слишком быстро. В один из дней, который был уже не за горами, ему придется рассказать девушке об ожидающей ее судьбе.

Он должен заставить ее понять, что он сделает из нее шлюху. Шлюху Владэка. Он не мог не представить ее взгляда, каким она одарит его в этот момент. Но он также знал, что будет оттягивать этот момент настолько, насколько сможет. У него было три недели.

Остановившись, он задумался над тем, что же могло так надолго задержать ее в ванной комнате. Он уже был готов пойти к ней, но потом передумал. Будет лучше, если он даст ей возможность успокоиться и выйти самой.

Калеб обвел взглядом свою спальню. Никто и никогда не догадывался о той роскоши и богатстве, спрятанных в стенах этого дома. Он был жемчужиной в этом пыльном мексиканском городе.

Шикарный ковер под его ногами, также как и гобелены, был привезен из Турции. Матрас на кровати был набит гусиным пухом, а постельные принадлежности были сшиты из лучшего египетского хлопка. Мраморный камин, который был, возможно, излишним элементом декора, доставили из Италии. Калеб не сомневался, что на Мадере никогда не было настолько холодно, чтобы пользоваться им.

Одна стена комнаты была полностью сделана из армированного стекла, невидимая задвижная дверь которой выводила на террасу.

Калеб вздохнул и улыбнулся. Вероятно, никогда в своей жизни она не видела такой роскоши.Где Владэк станет ее держать? Его желудок скрутило.

Услышав, как повернулась ручка двери, он перевел на нее свой взгляд, желая увидеть ее реакцию. И он не был разочарован: ее рука подлетела ко рту, а глаза, наполненные удивлением, широко раскрылись.

- Не то, что ты ожидала? - поддразнил Калеб.

- Н-н-нет! - ответила она, обводя комнату недоумевающим взглядом.

Калеб от души рассмеялся и помог ей пройти дальше в комнату. Она бродила в состоянии полу-транса, прикасаясь пальцами ко всему, что попадалось ей на глаза.

- Ты здесь живешь? Как ты можешь позволить себе такой дом?- спросила она, пропитывая невинностью каждый свой вопрос.

Он знал, что спрашивая о таких деталях, ею руководило больше любопытство, нежели хитрость. Ему вдруг захотелось, чтобы это был его дом. Чтобы он мог утвердительно ответить на ее восхищение.

Он был поражен своим внезапным желанием произвести на нее впечатление. Калебу пришлось, тут же напомнить себе о том, что, будучи его рабыней и не более того, она едва ли стоила таких усилий.

Его дом в Пакистане был таким же шикарным, если не лучше. Но она никогда не увидит его.

Поддавшись импульсу, он отвлек ее от разглядывания штор и развернул лицом к себе, по-мальчишески желая переключить все ее внимание на себя. Она застыла, как будто только сейчас вспомнила, что он тоже был в этой комнате. Как она посмела забыть о нем, даже на мгновение?!

Пытаясь перевести ее фокус на себя, он нежно, но твердо начал спускать с ее плеч лямки ночной сорочки.

- Что ты делаешь? - застенчиво спросила она.

Калеб внимательно смотрел на нее, а на его губах промелькнул едва уловимый намек на улыбку.

- У нас уговор, Котенок: я не отвожу тебя в ту комнату, за что получаю покорную маленькую зверушку.

Медленно наклонившись, он поцеловал ее в нижнюю губу, именно так, как хотел.

Она начала кусать ее.

- Котенок, если ты будешь продолжать в том же духе, то испортишь свою губу.

Он запрокинул ее подбородок и теперь смотрел в ее большие карие глаза, и ему было неважно, что сейчас они были припухшими от количества выплаканных слез.

- Я не собираюсь снова тебя трахать, если тебя это волнует.

Она попыталась отвести свой взгляд, но он крепко держал ее, и если бы он сконцентрировался, то смог бы услышать биение ее сердца.

Снова наклонившись к ней, он поцеловал раковину ее ушка, - Я просто хочу побыть немного эгоистом.

- Что это значит? - неуверенно спросила она.

Не сказав ни слова, Калеб взял ее за руку и повел к огромной кровати из вишневого дерева с четырьмя столбами по углам, напичканную всякими приспособлениями, которые можно было использовать по огромному количеству назначений, не видимых ее неопытному глазу.

- Я покажу тебе, - усевшись на край кровати, Калеб поставил перед собой своего вынужденного добровольца.

Его заинтересованному взгляду была совершенно очевидна тревога, блуждающая по ее телу. Казалось, прошла целая вечность, но ни один из них так и не произнес ни слова. Калеб просто смотрел, оценивал и делал мысленные пометки. Когда он, наконец, заговорил, она вздрогнула.

- Просто потрогай меня.

- Ты хочешь, чтобы я потрогала тебя? Где?

Калеб не мог не наслаждаться тем, какой она казалась осторожной, но любопытной. Это намекало на ее храбрость, на ее хитрую и рискованную натуру. И, казалось, она сама даже не догадывалась об этом.

Порой в ней, он видел самого себя. Это было мило.... и тревожно.

- Везде, где бы тебе хотелось, - улыбнулся он.

Ее брови нахмурились, как будто его ответ требовал дальнейшего объяснения. Но это было не так. Он хотел, чтобы она прикасалась к нему, где угодно и как угодно, без его давления.

Возможно, потому что он думал, что если она коснется его по своей собственной воле, он перестанет чувствовать себя виноватым за то, что ранее взял ее без ее согласия. Или, может, ему просто хотелось почувствовать на себе ее руки.

Было время, когда Калеб ненавидел чьи-либо прикосновения, потому как знал только жестокость, но сейчас, при правильных для этого обстоятельствах, ему это должно было понравиться.

- А потом что? Что ты собираешься делать?

Теперь она была почти рассерженна, раздражена. Кажется, Калебу была понятна ее реакция. У нее не было никаких причин верить в то, что он не воспользуется этим в своих интересах. И если быть честным - а он почти всегда был честен - даже он не был в этом полностью уверен. Тем не менее, он был человеком слова. Рафик научил его этому.

- Я буду держать свои руки вот здесь, - он похлопал по кровати, по обеим сторонам от себя, - если ты не попросишь меня об обратном.

Он знал, что расплылся в озорной улыбке, но ничего не мог с этим поделать. И старался не засмеяться в открытую, когда она недоверчиво фыркнула и закатила глаза. Она не поверила ему, ни одному его слову. Осторожная, но любопытная.

В течение нескольких минут в комнате было совершенно тихо, и пока она раздумывала над тем, что ей сказать или сделать, Калеб не сводил с нее своего пристального взгляда. Его сердце ускорило свой ритм, одновременно с его дыханием. Неужели он, на самом деле, волновался? Для него эта ситуация была сильнейшим афродизиаком.

Она бесконечно кусала свою губу, вонзая белые зубки в мягкую плоть.

Его пальцы неосознанно сжали покрывало. Он знал несколько мест, на которых хотел бы почувствовать ее губы, а на отдельных участках своего греховного тела был бы не прочь ощутить и ее маленькие белые зубки.

Откашлявшись, она вырвала Калеба из его блуждающих мыслей.

- Значит... эм, если я это не сделаю.... тогда мне придется вернуться в свою комнату, так?

Тон, которым она задала вопрос, был почти повелительным. Калеб кивнул.

Он заметил, как ее плечи слегка поникли, и она словно расслабилась. Она хотела этого. Она хотела его.

Он сдержал улыбку.

- Ладно. Я это сделаю. Но ты должен обещать, что будешь держать свои руки на кровати. Обещаешь?