Глава 12

Спустя двадцать минут Текумсе Фокс на всю ночь получил во владение свою собственную комнату. Было все еще жарко, хотя солнце зашло три часа назад, и из темноты за открытыми окнами доносился великолепный концерт сверчков и кузнечиков — досадный стрекот для непривычного уха, но приятная колыбельная для тех, кто живет в этом мире и любит его. Босой, в белых пижамных брюках, с обнаженным торсом, под загорелой кожей которого рельефно выделялись мускулы, Фокс стоял у письменного стола и говорил по телефону:

— Гарри? Это Тек. Что? Да, мне пришлось тут немного побегать. Вполне, вполне. Прости, что беспокою тебя дома… Что? Тридцать две тысячи? Что ты говоришь! Рад, что ты это сделал. Нет, это секрет. Освободись от них завтра до полудня. Я знаю, но лучше избавиться. Продавай. Нет, совсем ничего, но нынешний доллар стоит десяти в отдаленном будущем. Я хочу тебя кое о чем попросить по секрету и надеюсь, ты будешь держать язык за зубами. Знаю, что умеешь. Так вот: не поступала ли тебе в последнее время информация, а может, доходили какие-то сплетни о том, что Ридли Торп нуждается в деньгах? Нет, сам я ничего такого не слышал, просто ищу наугад. Насколько тебе известно, он процветает? Спасибо. Нет, я же говорю тебе, что абсолютно ничего не знаю, но окажи мне услугу. Поспрашивай завтра утром. Это будет нетрудно сделать, не боясь самому пустить сплетню, учитывая, какой крик поднят вокруг.

Мне очень нужно узнать, не было ли у Торпа острой нужды в деньгах, или, может, они ему нужны были быстро, или и то и другое. Нет, спасибо, я сам позвоню тебе после закрытия биржи. Как семейство? Прекрасно.

Спокойной ночи.

Фокс положил трубку, подошел к сейфу возле внутренней стены, набрал комбинацию цифр, открыл дверцу, достал из отделения для корреспонденции конверт и вернулся к столу. Развернув листок, он нагнул пониже настольную лампу, чтобы ярче осветить письмо.

Письмо было отпечатано на машинке.

«Ты не оставил мне ничего, ради чего стоило бы жить.

Мне придется умереть, но сначала умрешь ты. А меня ждет полное разорение. У меня не осталось ни семьи, ни друзей, и в этом виноват ты. Если бы была надежда, что я еще найду в себе силы жить, но надежды уже не осталось. Клянусь честью, ты умрешь! С каким удовольствием я говорю тебе об этом! Еще большим удовольствием было бы назвать свое имя — имя одной из твоих жертв, но приходится отказывать себе в этом. Знай только, что в список твоих безумных гостей меня не включили. Встречая меня на мостовой или за обедом в клубе — на это у меня пока хватает денег, — даже разговаривая со мной, ты и не подозреваешь, что тебе суждено погибнуть от моей руки».

Фокс прочитал текст слово за словом три раза, потом тщательно рассмотрел его под ярким светом. Бумага белая, обычная почтовая бумага, конверт обыкновенный, дешевый, из тех, какие продаются на каждом углу. Письмо было отправлено Ридли Торпу на адрес нью-йоркского офиса и помечено: «Лично». На конверте стоял штемпель Нью-Йорка, номер почтового отделения, время — шесть тридцать вечера, восемь дней назад.

Фокс положил письмо обратно в конверт, отнес его в сейф и закрыл дверцу. Набирая код поворотом ручки, он пробормотал себе под нос:

— Может, это многого стоит, а может, он просто начитался детективов.

Надев пижамную куртку, Фокс лег в постель.

Следующий день, среда, начался с серии сюрпризов раньше, чем птицы закончили приветственную песнь в честь его наступления. Фокс поднялся в семь утра, но, поскольку уже перешли на летнее время, это фактически означало шесть. Предпочитая, по его словам, играть наверняка, если есть выбор, Фокс решил взять Генри Джордана с собой в Нью-Йорк, а так как нужно было выехать из дома в семь пятьдесят, чтобы добраться в офис Ридли Торпа к девяти, он пошел по коридору в пижаме, чтобы разбудить Джордана.

Постучав три раза и не получив никакого ответа, Фокс повернул ручку, отворил дверь и заглянул в комнату. В постели Джордана не было, но остались свидетельства того, что он в ней спал; комната тоже была пуста. На этаже имелись три ванные комнаты кроме его собственной, и Фокс обошел их все, обнаружив, что они не заняты. Он знал, что люди, живущие у воды, обычно рано встают, и все же… Он торопливо спустился в кухню и, неслышно ступая босыми ногами, застал миссис Тримбл на середине грандиозного зевка.

— Доброе утро, дорогая. Вы видели мистера Джордана?

— Доброе утро. Он что, лунатик? Нет, не видела.

— Я видел, — донеслось от мистера Тримбла, сидевшего за столом и завтракавшего черным кофе с пирожками. — Я только встал, чтобы идти в коровник, и увидел, как он направляется через двор к дороге.

— Давно?

— Часа два назад. Я встал в пять.

— В какую сторону он пошел?

— По-видимому, намеревался выйти к шоссе. Я у него не спрашивал, а сам он не сказал.

Секунд десять Фокс стоял в неподвижности, глядя в пространство, потом отрывисто проговорил:

— Принесите фрукты и кофе мне в комнату через три минуты. Это меня встряхнет.

Одним махом он вновь поднялся на второй этаж. Чуть задержавшись у комнаты Дэна, Фокс прошел к себе и стал одеваться. Через минуту появился Дэн, в пижаме светло-вишневого цвета с зеленовато-желтым кантом, щурившийся после сна, но вполне пробудившийся. Продолжая одеваться, Фокс сообщил ему:

— Джордан удрал. Билл видел, как он уходил в пять утра. Мне придется отправиться в Нью-Йорк. А ты возьми старый седан и поезжай как можно скорее в Порт-Джефферсон. Справься по телефону, когда уходит паром в Бриджпорт. Лодка Джордана стоит на пристани в Порт-Джефферсоне, и я думаю, он направился туда.

Если найдешь его, вези сюда и не отпускай. Убеди его.

Сам придумай, что сказать. Ладно?

— Привезу. Новый седан был бы лучше…

— Нет. Мисс Грант хочет съездить в Уэстпорт, забрать багаж, который оставила там во время уик-энда.

Если Джордана не будет, когда ты приедешь, позвони мне в контору Торпа… Спасибо, милая. Нет, это все, больше ничего не надо. — Фокс одной рукой застегивал ремень, другой взял персик с тарелки, Миссис Тримбл уже выходила из комнаты.

У Дэна были кое-какие вопросы, и Фокс ответил на них, отхлебывая кофе из чашки, заканчивая одеваться, причесываясь, доставая конверт из сейфа, причем делая все это почти одновременно. Проглотив последние остатки кофе и поморщившись от того, что он слишком горячий, Фокс вышел, оставив Дэна в дверях комнаты.

У гаража он увидел, что Тримбл уже вывел автомобиль с откидным верхом, развернул его и теперь протирал ветровое стекло. Фокс сел в машину.

— Спасибо, Билл. Здесь частные владения, смотри, чтобы посторонние не нарушали границ.

— Да, сэр. Я слежу за этим.

— Следи в оба. Мисс Грант собирается съездить в Уэстпорт, наверное, и дядя поедет с ней. Пусть возьмут новый седан. Дэн может воспользоваться старым. Скажи Крокеру, пусть отвезет Брунгильду к ветеринару в фургоне. Ты далеко не уходи, держись поблизости. Если позвонит человек из Питтсбурга насчет бриджа, скажи, что я не приеду. Ты яблони опрыскиваешь?

— Да, сэр. Этот вчерашний шторм…

— Хорошо. Осторожнее, собаки!

Часы на щитке показывали семь двадцать две, когда Фокс выехал на шоссе. Нужно было торопиться, поскольку на дорогу от его дома до Уолл-стрит уходило час десять минут, а он рассчитывал еще сделать две остановки: чтобы позвонить по телефону и чтобы нанести короткий визит Дороти Дьюк. Хотя алиби, которое он устроил Ридли Торпу, в случае разоблачения не угрожало ни жизни его, ни свободе — поскольку Торпа не подозревали в убийстве или каком-либо ином преступлении, — Фоксу все же не хотелось, чтобы то, что он сделал, пошло прахом, не говоря уже о гонораре, причитающемся ему за работу, и о нежелании приносить извинения окружному прокурору. Он постарался затащить Джордана к себе домой только для того, чтобы гарантировать, что обман не раскроется. Теперь же, когда Джордан бог знает где бесплатно путешествует на попутных машинах, ему хотелось еще раз поговорить с тем единственным человеком, который мог испортить алиби, и удостовериться в его надежности.