- Спасибо, я вполне довольна нынешним нарядом! И эту клетчатую безвкусицу не надену, - возмущенно ответила девушка.

   - А её и не надо надевать, её надо просто напитывать чакрой. Я её для тренировок принес, и много. Так как я ожидаю, что приходить в негодность эта ткань будет быстро. А клетчатая раскраска, к твоему сведению, является самым важным фактором, за которым я именно эту ткань и выбрал.

   - Клетка - самый важный фактор? - удивилась Узуме.

   - Именно на ней ты и начнешь учиться управлять собственной чакрой. Потом будут более сложные узоры, но ты сначала с клеткой справься.

   - И чем же мне поможет клетчатая ткань?

   - Чем? Я же объяснял на той тренировке, которую так некстати прервали молнии Хикари и Хибики, - ответил я. - Тебе нужно научиться сознательно контролировать несколько потоков чакры. Представь себе, скажем, что кто-то получил сильный удар в бок в исполнении Мусуби или другую аналогичную травму. В результате пострадавший имеет закрытый перелом трех ребер, осколки двух пробили правое легкое. Перед тем, как его восстанавливать, осколки надо достать. Сердце бьется без перебоев, но следить все равно надо. Уже как минимум четыре объекта внимания. Так вот, если ты будешь неаккуратна или, что в данном случае даже хуже с учетом твоей неопытности, позволишь подсознанию себя вести в деле восстановления ребер попросту окутав их чакрой и манипулируя как чем-то целым, то просто превратишь и без того пострадавшее легкое в кашу. Так что тебе придется ловить каждый осколок по-отдельности, решать, когда какой можно перемещать и следить, чтобы остальные не сделали ещё хуже, пациент ведь пытается дышать и шевелит диафрагмой, влияя не только на здоровое, но и на пострадавшее легкое. Понятно, зачем учится контролю?

   - А болезни? - тихо поинтересовалась задумавшаяся девушка.

   - С болезнями и ядами все обычно сложнее. Хуже только патологии чакросистемы. Ты с травмами для начала разберись.

   ***

   - Черный! - заявил я, создавая едва напитанный чакрой ледяной сенбон, который спустя несколько ударов сердца отправился в полет, дабы навылет пробить одну из красных клеток.

   Точнее, сенбон должен был это сделать, а не безобидно отскочить от неожиданно твердой ткани.

   - Медленно, - сказал я. - Считай, что упустила осколок ребра и он на очередном вздохе продолжил свой разрушительный путь. Оба цвета!

   Очередной сенбон отправился в неспешный полет, чтобы отскочить от удерживаемого Узуме истрепанного куска ткани.

   - Хорошо. Красный!

   Ледяная игла пробила ткань насквозь прямо по центру одной из черных клеток.

   - Уже лучше. Кусок четыре на пять клеток ты вполне освоила. Можно переходить к чему-нибудь покрупнее. Но, боюсь, уже завтра - мне ещё последствия тренировки Хомуры и Акитсу лечить... Да и самому размяться надо. Впрочем, самостоятельных занятий никто не отменял.

   - Пожалуй, я сама устала от упражнения и хотела бы сразиться.

   - Предлагаешь поединок? Почему бы и нет. Только ожоги с обморожениями вылечу...

   ***

   Ледяные иглы вонзились в услужливо подставленную полосу ткани - с самозащитой у Узуме дела обстояли значительно лучше, чем у Хомуры. На этом, собственно, я и собирался сыграть. Поэтому, когда девушка рванулась вперед, собираясь поймать меня напитанными чакрой лентами, её ноги резко подвернулись.

   - Очаровательно, - сказал подойдя к упавшей девушке. - Несколько простейших иллюзорных клонов, один более материальный, чтобы метнул предварительно созданные иглы и вот результат. Защита, конечно, хороша... Но не тогда, когда мешает тебе самой видеть.

   - Иглы в ноги? - спросила она.

   - Разумеется. Под прикрытием твоих собственных лент. Как ты понимаешь, сейчас, после того, как ты обездвижена, шансов на победу у тебя немного.

   - А если бы я разоблачила подделки?

   - У меня всегда есть мои зеркала. Тогда настоящими были бы все иглы без исключения. Часть бы ты тканью поймала, если бы повезло, но остальные воткнулись бы куда надо. И результат был бы тот же. Впрочем, я бы для начала проверил, как ты ориентируешься в полном тумане. Но это поражение уже не такое жалкое, как с тем тканевым копьем.

   - Да, это была большая ошибка, - вздохнула девушка. - Сдаюсь, вытащи уже эти иглы.

   - Твоя сильная сторона в качественной защите и количестве лент, - сообщила Акитсу, подойдя к нам. - Поэтому сводить большинство в оружие, от которого можно без особых затруднений увернуться - глупость. Такая атака не стоит уязвимости. Пробег мимо с опутыванием лентами значительно лучше.

   - Против любителей оружия, на важно, метательного или ближнего боя, да, - кивнула девушка. - Но тот же Хомура просто сожжет разрозненные ленты. Тебе будет труднее, но тоже что-нибудь придумаешь.

   - В обычной обстановке, скажем, оболью водой и заморожу. Или приморожу к земле. В абсолютно сухих условиях, конечно, будет сложнее, но там я и сражаться не стану без крайней необходимости, - сказала Акитсу.

   - Проблемой большинства секирей на самом деле является отнюдь не довольно скудный арсенал, ведь то, что вы хоть какой-то набор техник сумели создать с нуля за прошедшее время - уже чудо, - заметил я. - Проблемой является даже не большая затрата сил и откровенная грубость этих техник, ведь противник тратит сил не меньше и не умеет ловить изъяны в чужих техниках и использовать их. Нет, вашей основной проблемой является банальная нехватка опыта. Вы просто не умеете нормально использовать то, что уже умеете, допуская грубейшие ошибки. По кому-то вроде Хомуры это не столь заметно, ты, Узуме, похоже, тоже не раз уже сражалась. Мия - приятное исключение. Но сколько из ста восьми секирей обладают хоть каким-то боевым опытом? Этот дурень Минака со своим Планом сделал все, чтоб сколько-нибудь нормальных бойцов было поменьше. Так как пафосная фраза "должен остаться только один победитель" быстро сводит на нет желание найти партнера для тренировки. Если же говорить о двух секирей одного и того же ашикаби, то пример Минато с его троицей показателен, им совершенно не до оттачивания боевых умений. Вот так и получается, что генины только что из академии любой скрытой деревни того мира, откуда я явился, умеют пользоваться своим скудным и слабым арсеналом техник получше, чем подавляющее большинство секирей своим, не менее скудным, но гораздо более мощным, пусть и грубым. Правда, цена этого умения высоковата...

   Я печально улыбнулся.

   - Цена высоковата? И какая же она? - поинтересовался Хомура.

   - Мой мир живет войной, движим ей. Вечной войной, что дышит дымом пожарищ, пьет кровь и питается трупами. Эпоха межклановых войн, с образованием скрытых деревень плавно превратившаяся в эпоху конфликтов крупных клановых союзов и прилагающейся прослойки одиночек-бесклановых... Первая мировая война шиноби, вторая, третья, намечающаяся четвертая - все это на самом деле одна и та же война, берущая небольшие перерывы-перемирия на то, чтобы поправить критическую убыль бойцов... Клановые дети, которых в шесть лет начинают учить втыкать клинок во врага своего... Резня и пепелище... Вот чего я на самом деле боюсь, повторения моего прошлого мира здесь. Что когда План Секирей разлетится покрытыми кровью осколками, а иначе с этим творением безумца случиться не может, выжившие на всю жизнь запомнят кровь, ненависть и фразу о том, что должен быть только один победитель, а отнюдь не красивые сказочки о вечной любви. А потом уцелевшие секирей научат своих детей тому, что единственное умеют сами, тому, чему их обучил Минака - сражаться и убивать... Однажды я жил в таком мире. Второй раз не хочется.

   - И что ты сделаешь? - серьезно спросила Акитсу.

   - Если План рухнет слишком поздно, если горстка пьяных от крови выживших, превратившихся в подобия нынешней Карасубы, будет творить будущее мира, я просто уйду дальше, если, конечно, сумею найти хоть след клановой Стихии ещё где-нибудь. И заберу тебя с собой, анэ-сан, пусть даже это будет против твоей воли и ты смертельно разозлишься на меня. Со временем ты поймешь, почему я так поступил. Или не поймешь, что будет даже ещё лучше.