Глава 33

Обазин, июнь 1961 года

Аббатская церковь с трудом вмещала толпу прихожан. В это прекрасное летнее воскресенье мессу должен был служить Даниэль Канар, который вырос в Обазине. Брат Жаннетт приезжал в городок с родителями, когда ему было три месяца, и вот теперь он смотрел на толпящихся в проходах церкви верующих с сияющей улыбкой на устах.

На сегодня были назначены и крестины сына Камиллы, рожденного в мае. Мари исполнилось шестьдесят восемь, но никто не давал ей больше пятидесяти пяти. По случаю она надела новый наряд — бежевый костюм с расшитым жемчугом шелковым цветком у воротничка. В толпе многие смотрели на нее с восхищением. Жаннетт подошла, чтобы с ней поздороваться.

— Добрый день, мадам Мари! Вы, как всегда, такая элегантная! — сделала она ей комплимент. — Камилла тоже выглядит превосходно! Знали бы вы, как я волнуюсь! Сегодня — великий день для моего любимого младшего братика!

Мари очаровательно улыбнулась молодой женщине и сказала:

— Я вижу, Жаннетт! Вы вся светитесь от радости, и я вас понимаю. Ваш брат выбрал замечательный путь! Совсем недавно его посвятили в сан, и вот он уже вернулся к нам и служит мессу в Обазине! А я вижу вас всех детьми, словно это было только вчера! Ваша мать и вы, совсем маленькие…

— Нас было шестеро, и все цеплялись за ее юбку! Ну, если быть точной, четверо самых маленьких уж наверняка! А наш Даниэль уже пять лет священник. Церемония посвящения была такой волнующей!

— Я знаю, Амели рассказывала мне о ней в деталях. Идемте, нужно поспешить, если хотим сидеть в первых рядах!

Мари оставила Жаннетт и подошла к Камилле. Дочь держала на руках своего малыша — красивого младенца, которому едва исполнился месяц. Она прошептала матери:

— Надеюсь, во время службы он не заплачет…

Гийом помахал теще рукой. Он пытался урезонить свою старшую дочь Мирей, которая бегала по центральному проходу. Девочке было всего шесть, и церковь представлялась ей прекрасным местом для игр.

Когда прихожане расселись, молодой священник поприветствовал их в Божьем храме и объявил, что после мессы будет проведен обряд крещения Базиля Герена.

Отец Даниэль был высоким молодым человеком с гармоничными чертами, придававшими его лицу выражение энергичности и безмятежности. Пламенная вера угадывалась в каждом его жесте, в его глазах, в интонациях голоса. И вот он приступил к причащению. Прихожане, получив облатку, чувствовали, что укрепились в своей вере. Мари не была исключением. Она ощущала мир в душе и в очередной раз положилась на милосердие Божие.

Амели и Леон Канар стояли рядом с Жаннетт и ее отцом, Жаном-Батистом. Все они, несомненно, с уважением относились к молодому священнику и даже восторгались им. Они знали, что он избрал этот путь по велению сердца.

Наконец Камилла поднесла сына к купели. Малыш заплакал, ощутив прохладную освященную воду на своем лобике, но ласковый голос мамы быстро его успокоил.

Толпа постепенно вытекала из церкви и рассыпалась на группки, оживленные и говорливые. Люди на площади обсуждали мессу, женщины сопровождали свою речь широкими жестами и пересыпали ее восклицаниями.

Мари по случаю крестин внука устроила семейный обед. Перед тем как расстаться с друзьями, она пригласила их на торт после обеда. С тех пор как Адриан вышел на заслуженный отдых, часть своего свободного времени он посвящал саду. Мари решила поставить большой стол и плетеные стулья на великолепной ухоженной лужайке, окруженной цветущими клумбами, чтобы пообедать «в сельском стиле».

Обычно полуденные часы в июне бывали очень приятными. Сегодня день тоже выдался прекрасным. Камилла поставила коляску с сыном в тени ели. Мальчик спокойно спал, когда сотрапезники подняли бокалы за его здоровье.

Разговор шел своим чередом. Лизон и Венсан рассказывали Амели и Леону Канарам о своей работе в школе Прессиньяка. Жаннетт и ее муж Люсьен слушали Поля, говорившего об огорчениях и радостях жизни фермера.

Адриан, разумеется, предпочитал говорить о политике и обсуждать новости со своим зятем Гийомом. Главной темой дня был подвиг Юрия Гагарина, первого человека, полетевшего в космос. Это событие, по их мнению, стало предвестником будущих межпланетных полетов, которые пока еще казались чем-то невероятным.

— Скоро человек ступит на Луну, Гийом, вот увидите! — пылко сказал Адриан.

Более спокойный, его зять ответил:

— Без сомнения! Но кто? Американцы или русские?

Недалеко от отца и мужа Камилла с бокалом шампанского в руке слушала рассказы Мари-Эллен о сыне Этьене. Ее единственное дитя было очень послушным. Вот только мальчик никак не хотел отказываться от мечты о маленьком братике…

Все смеялись, отовсюду слышались радостные возгласы. Дети, которых в саду собралось немало, играли вместе. Сидя в плетеном кресле, Мари наслаждалась этим зрелищем. Маленькая Мадлен превратилась в красивую улыбчивую молодую женщину. Рядом с ней стояла Мелина, как всегда ослепительная. Обе пока еще были незамужними.

Жан, сын Лизон, очень вырос. Молодому человеку вскоре должно было исполниться восемнадцать. Он часто помогал дяде Полю на ферме. Его сестра Бертий, ласковая девушка пятнадцати лет, училась очень хорошо. Пьер, светловолосый, как и его отец Венсан, был самым шаловливым из всех детей. Он исполнял малейшие капризы своей двоюродной сестры Люси. Обоим весной исполнилось по тринадцать. Пьер был худеньким и темноволосым, а Люси — рыженькой и пухленькой. Луизон вырос в крепенького девятилетнего мальчика с такими же черными, как у матери, волосами. Он был настолько серьезным и сдержанным, что это даже временами беспокоило Адриана. По его мнению, дети в таком возрасте должны шалить и играть, а не являть собой пример образцового послушания.

В сердце бабушки сын Матильды занимал особое место. Он рос в их доме, и она считала его своим собственным ребенком. Когда нужно было отнести монахиням одежду для бедных, он часто сопровождал ее.

Адриана немало удивлял тот факт, что Жиль, отец Луизона, так ни разу и не появился в их городке. Похоже, судьба сына совершенно его не волновала. Мари какое-то время опасалась, как бы он не приехал с требованием отдать ему ребенка, но парикмахер уехал из Брива, и от него не было никаких вестей. Опека над Луизоном была окончательно доверена доктору Меснье и его супруге. Мари вздохнула. Она никогда не узнает, что на самом деле произошло между Матильдой и Жилем в ту фатальную ночь в Бриве. Но зачем в очередной раз пробуждать горестные воспоминания? Это все равно ничего не изменит…

Мари стала думать о внуках.

Мирей, светловолосая и светлоглазая, как и ее отец, была младше Люси. Гийом обожал дочь и прощал ей почти все шалости. Самым маленьким был младенец Базиль, который спал в своей коляске.

С течением времени Мари научилась ясно видеть недостатки каждого человека, но и не забывать о его многочисленных достоинствах. Она была и любящей и строгой бабушкой, в зависимости от того, шла речь о грамматической ошибке или о давно желанной игрушке. Любовь ее к своим родным была безграничной. И все они ее обожали и уважали.

Сегодня к радостной стайке детей в саду семейства Меснье добавились Жан-Марк и Франсис — сыновья Амели и Леона, ласковый Этьен, сын Мари-Эллен, и Жоэль с Даниэлем — очаровательные отпрыски Жаннетт.

Маленький Канý — это было прозвище младшего сына Жаннетт и Люсьена, как раз подошел к Мари. Этот светловолосый и тоненький, если не сказать худенький мальчик очень любил приезжать с родителями в Обазин. Он гулял по площади, играл у фонтана или задерживался у скамейки, на которой его дедушка Жан-Батист так любил сидеть в компании отца Амели Марка Лажуани. Здесь почтенные обазинцы встречались, чтобы обменяться новостями, поговорить о делах в городке и событиях в мире. Мальчику же ужасно нравились белоснежные усы этих пожилых господ. Он останавливался рядышком и ждал, когда же один или другой спросит у него, пощекотав ему подбородок: «Ну, как дела, мой маленький Кану, все в порядке?» На этот вопрос мальчик всегда отвечал сияющей улыбкой.