— Ну его к чёрту, — сплюнул кровью Роман. Разбитая губа всё ещё кровоточила.

— А ты смелый, — восхищённо сказала девочка. — Такого здорового парня не испугался!

Она подошла к нему совсем близко и, достав из кармана платок, стала вытирать кровь с губы.

— Он правду сказал: мопед его, — выдавил из себя Роман. — Он его в речку выбросил, а мы с Гришкой — вот дураки! — подобрали и отремонтировали. Как будто не знали Егора Пестрецова!

— Отвратительный тип, — заметила Майя. — Не стоит о нём говорить!

— А сетка его тю-тю! — улыбнулся разбитыми губами Роман. — Теперь её не починишь…

19. Происшествие на старой вырубке

Произошло это в полдень на старой расчищенной вырубке. Погаринские мальчишки и девчонки расчистили с десяток вырубок. Последние дни из-за наступившей засухи не сжигали в лесу мусор и гнильё. За неделю раскалённое солнце высушило всё вокруг. Вернувшись домой, ребята таскали из глубоких колодцев воду и поливали свои огороды, а потом бегали купаться на Уклейку, почти наполовину обмелевшую.

Костры не жгли, а сучья, древесные отходы собирали в большие кучи. А когда и с этим было покончено, стали на расчищенных делянках высаживать семена. Святославу Ивановичу из лесопитомника прислали большую посылку с семенами ценных пород деревьев. Вот эти драгоценные семена члены школьного лесничества и высаживали на подготовленной площадке. Поливали лунки водой, смешанной с удобрениями, которую привозил леспромхозовский водовоз.

Мальчики лопатами и мотыгами прорывали ровные длинные борозды, а девочки закапывали туда семена. Солнце, не затенённое ни единым облачком, ярко пылало на белёсом знойном небе. С непокрытой головой невозможно было работать, и те, кто не захватил тюбетейки и панамки, соорудили из газет шлемы, иные завязали узелками носовые платки и напялили на головы, а некоторые соорудили из рубашек и маек некое подобие чалмы.

Разомлевшие от жары ребята работали молча. Худощавый Виталька Гладильников загорел до черноты, а вот к Лёшке Дьякову загар приставал плохо. На плечах и спине у него вся кожа слезла, и теперь он работал в рубашке. Девочки тоже не снимали своих сарафанов и платьев, чем немало удивляли Майю. Она работала в одном купальнике. В Ленинграде не так-то уж часто можно позагорать на солнце, а тут такая благодать! Майя покрылась ровным коричневым загаром. Её светлые волосы выгорели добела.

Неожиданно тишину нарушил громкий крик: «Змея!». Кричал тихий незаметный паренёк Семён Горшков. Он копал борозду у самой кромки леса. Увидев змею, зайцем отпрыгнул в сторону и выронил лопату. К нему со всех сторон устремились мальчишки. Послышались возгласы: «Где она? Бей её! Лопатой, лопатой! Не по хвосту, а по башке!»

Майя поставила на землю коробку с семенами и подбежала к мальчишкам, окружившим старый пень. Молча и сосредоточенно они лупили по змее сучьями, лопатами, мотыгами.

— Стойте! — воскликнула девочка. — За что вы её?!

Ребята нехотя расступились. Лица ожесточённые, глаза блестят. Некоторые искоса посматривали на неё. А девочка, растолкав их, нагнулась над искромсанной змеёй. Даже перерубленная лопатой пополам, она всё ещё извивалась.

— Зачем вы так? — взглянула расстроенная Майя на мальчишек. — Набросились на бедную змею, как рыбы пираньи…

— Что это за рыбы? — спросил Никита Поздняков.

— Есть такие в южных странах, — сказал Роман. — Переходит вброд человек или какое животное речку, а они стаей набрасываются и за несколько минут обгладывают дочиста. Один скелет остаётся.

— Это же змея, — подтолкнул носком ботинка Лёшка Дьяков половинку убитого пресмыкающегося.

— Она на тебя напала? — взглянула Майя на Семёна Горшкова.

Тот поморгал, будто ему в глаз мошка попала, и не сразу ответил:

— На пне грелась… Слышу, шипит, подколодная, ну, я и закричал…

— Змея никогда первой на человека не нападает, — сказала Майя. — Она шипением предупреждает, чтобы не подходили близко, и тут же уползает прочь.

— Хотела, гадина, под пень, да я ей хвост лопатой прищемил, — похвастался Лёшка.

— Ну и пусть бы уползла, — сказала Майя. — Змеи миллионы людей вылечили от разных тяжёлых болезней. Их специально разводят в террариумах и добывают от них яд. Это дурная привычка — убивать змей.

— Я шесть штук порешил, — ухмыльнулся Лёшка. — Все змей убивают.

— Может, и комаров убивать нельзя? — насмешливо спросил Гришка Абрамов. — Пусть пьют нашу кровушку, тоже божья тварь…

— А от клопов какая польза? — усмехнулся Виталька Гладильников. — Или от тараканов? Моя бабушка не разрешает тараканов убивать — говорит, плохая примета…

— Ишь какая умная, — сказал Лёшка Дьяков. — От укуса змеи человек может запросто окочуриться!

— Ты слышал хотя бы об одном таком случае? — в упор посмотрела на него девочка.

Лёшка отвел глаза и, подняв лопату, с силой вонзил её в протянувшийся от пня коричневый узловатый корень. С первого раза не перерубил, лишь с третьего.

— Люди говорят, — пробурчал он.

— Кто-нибудь слышал, чтобы человек умер от укуса змеи? — обвела Майя глазами остальных.

— Меня в позапрошлом году ужалила змея, — сказала Маша Кошкина. — Я была с родителями на сенокосе и сгребала граблями сено. Вдруг чувствую, наступила на что-то холодное, скользкое… Мне бы отпрыгнуть в сторону, а я как дурочка стою… — Маша нагнулась и показала на лодыжку. — Вот сюда ужалила. Я как закричу! Мама обвязала ногу шнурком, а яд из ранки высосала. Вечером вроде была температура, а к утру всё прошло. Даже в амбулаторию не ходила.

— А верно, змея никогда первой не нападает, — заметил Никита. — Зашипит — и дёру!

— А эти пираньи, они большие? — заинтересовался Виталька.

— Примерно с подлещика, — сказал Роман. — Только зубы у них острые, как кинжалы, и держатся они стаями. Я читал, что когда скот перегоняют через речку, где они водятся, вперед пускают старого быка… Пока пираньи с ним расправляются, стадо переходит вброд на другой берег.

— Даже не верится, что такое бывает! — усомнился Виталька.

— Один путешественник тоже не поверил, — сказала Майя. Взял и опустил в воду палец, когда переплывали на лодке через речку, и тут же пираньи отхватили его, как бритвой!

Лёшка Дьяков выкопал яму и сгрёб туда останки змеи, над которыми уже вились невесть откуда взявшиеся синие мухи.

— Почтим память невинно убиенного змея-горыныча минутой молчания, — со скорбной миной произнёс Лёшка.

— В Южной Америке самые большие змеи — удавы — живут с людьми, как кошки, — сказала Майя. — Уничтожают грызунов, даже охраняют детишек.

— Не хотел бы я такую няньку… — под общий смех сказал Гришка.

Когда все разошлись по своим местам, Тоня Яшина сказала:

— И охота тебе из-за каждой твари расстраиваться? Ну, убили гадюку — туда ей и дорога.

Майя нагнулась и подняла блестящего изумрудного жука. Положила его на ладонь и стала с интересом рассматривать. Светлые глаза её оживились, на губах появилась улыбка.

— Ты посмотри, какой он красивый, — сказала она. — Какие крылья, подкрылышки, усики с веточками… А ноги? Три пары — и все из отдельных сочленений. Голова, нос с клювом, глаза… Ни один искусный мастер не сделает такого! А что стоит взять и наступить на него? И не останется ничего, одно мокрое место.

— Я боюсь жуков, — поморщилась Тоня. — Они кусаются.

— Таких жуков, которые кусаются, я не встречала, — сказала Майя и, вытянув вверх раскрытую ладонь, стала смотреть, как изумрудный жук, дойдя до кончика пальца, остановился, присел на задние ножки, раскрыл твёрдые надкрылья, потом расправил блестящие слюдянистые крылья и, будто включив зажужжавший моторчик, вертикально взлетел вверх.

— Красиво, правда? — с улыбкой взглянула Майя на подругу.

— Чудачка ты! — усмехнулась та. — Жук — он и есть жук. Букашка. Что в нём красивого?

— А ты присмотрись как следует, — сказала Майя и отвернулась. Увидев Дьякова, неподалёку ковырявшего землю, она подошла к нему и опустила в ямку семя. Лёшка поддел лопатой землю и засыпал. Майя выпрямилась и посмотрела мальчишке в глаза.