— И мы непременно это сделаем. А теперь нам надо отдохнуть.

— Терри, ты говоришь, что иногда чувствуешь, можно внести в прошлое изменения или нет…

— Иногда чувствую. Всего лишь иногда. И лучше в него всё-таки не вмешиваться.

— Терри, а мы ведь и не вмешиваемся в историю Хату-Септа, мы стараемся не допустить вмешательство урмиан…

— Да, мы стараемся предотвратить преступление, которого не могло бы быть, если бы урмиане не смогли проникнуть в то время. С другой стороны, наше появление там создаёт новые сюжетные повороты. Предотвращая вмешательство, мы всё-таки тоже вмешиваемся в историю. Всё это очень сложно, и никогда нельзя предугадать результат. Единственное, что мы можем в этой ситуации, — вести себя так, чтобы не было стыдно за свои поступки. И мы должны быть предельно осторожны с человеческими жизнями. Да, я убила тех, у реки, но в противном случае убили бы тебя и царевну. Мы убиваем, если это единственный способ защитить себя и других. А преднамеренное убийство во благо… Иногда оно допустимо, но вообще это очень сомнительная вещь. А результат опять же может быть не таким, на какой рассчитывал. Допустим, я отправлюсь в прошлое и убью Грегора Хоббера, пока он не изобрёл эту проклятую машину времени. Это не значит, что урмиане не нашли бы какого-нибудь другого гениального изобретателя, которому для завершения работы не хватало только денег. Я ещё училась в академии, когда ходили слухи, что в разных мирах Федерации тайно ведутся работы над проектом "машина времени". Изобретение Хоббера — единственная машина времени, о которой мы знаем и к которой Храму почти удалось подобраться. Хотелось бы верить, что она единственная.

— Мама всегда интересовалась этими исследованиями и собирала о них информацию, но всё это было на уровне слухов. А Грегор Хоббер… Да, он спелся с урмианами, но смерти он не заслуживает. Кого бы я прибила, так это его жёнушку. Тупая снобка, изъеденная завистью и злобой. Мне папашу Эрики иногда даже жалко было. По-моему, эти две бабы просто заели его своими амбициями.

Я вспомнила неприметного мужчину, который затравленно ёжился под вспышками кинокамер на церемонии награждения лауреатов Королевской премии.

— Терри, он, скорее всего, и не знал, как урмиане намерены использовать его изобретение…

— Скорее всего, он об этом просто не думал. Учёные обычно помешаны на своих проектах, как дети на любимых играх, и думают только о возможности довести работу до конца…

— Это точно. Он вечно весь в себе. В детстве я часто бывала у Хобберов, и мне казалось, за столом папа Эрики даже не смотрит, что ест. Перед ним хоть салат из мух и тараканов поставь, всё смелет, думая о своём. Представляю, как он обрадовался, получив финансовую поддержку урмиан. Да ещё и пообещали помочь Эрике с карьерой. Жёнушка ему всю плешь переела, что он о дочери не думает. Может, теперь он и знает, чем всё обернулось, но теперь ему остаётся только молчать. Он не будет рисковать ни своей жизнью, ни безопасностью семьи.

— Его изобретение я, конечно, выведу из строя, но не думаю, что это полностью решит проблему. Главное — чтобы ещё хуже не стало. Знаешь… Иногда думаешь, что предотвратил нечто плохое, а потом выясняется, что это привело к ещё худшему результату. Много лет назад я предотвратила катастрофу аэробуса АC-125…

— Но он же разбился…

— Да. Послушай. Погибло триста пятьдесят два человека, и экспертиза установила, что причиной катастрофы стала бомба. Террористы замаскировали её так искусно, что при осмотре перед полётом её не обнаружили. Я совершила скачок во времени и предупредила Службу безопасности аэропорта о бомбе, намекнув, где её лучше искать. Бомбу нашли, обезвредили. Аэробус отправился в полёт, а потом при посадке упал на город и взорвался. В результате жертв стало восемьсот шестьдесят три. Не только экипаж и все пассажиры АC-125, но и множество жителей города Варгаса. Я была в ужасе. После этого вмешательства меня ломало как никогда, а привело оно к ещё худшей трагедии. Причину второй катастрофы так и не установили. Списали на человеческий фактор. Единственное, что я могла сделать, так это снова вернуться в прошлое и отыскать тот момент, когда я связалась со службой порта, чтобы предупредить о бомбе. Я нашла тот момент и не стала предупреждать. Всё вернулось на круги своя. Погибли те же триста пятьдесят два человека, но, по крайней мере, не утянули за собой ещё пятьсот одиннадцать.

— С ума сойти, — пробормотала Диана.

Она долго молчала, и я уж было решила, что она заснула, но она снова приподнялась и придвинулась ко мне ещё ближе.

— Терри… Ты что, вымыла голову мужским шампунем?

— Не знаю… Мне просто понравился запах. Это в таком длинном зелёном флаконе…

— Это точно мужской. "Кипарис" называется. Его Фил любит.

Теперь, когда Диана была совсем близко, я уловила исходящий от её волос тонкий аромат роз, и сердце моё болезненно сжалось.

— Ты что-то ещё хотела спросить?

— Я хотела сказать… Я надеюсь, нам удастся её спасти и всё утрясётся, но… Если что-то не удастся… Мы всего лишь люди.

— Знаю, — усмехнулась я. — К чему ты это?

— Хадиджа сказала, ты несколько лет не можешь простить себе что-то из прошлого… Нет, ты не думай, что мы там мыли тебе кости, просто… Я уже не помню, в связи с чем она это сказала, но мне стало понятно, почему ты такая мрачная.

Замечательно. Выходит, я в любой компании выгляжу, как грозовая туча среди лёгких перистых облачков.

— Нет, ты, конечно, не всегда мрачная. Ты нормально с людьми общаешься и шутишь в тему, но… Когда застаёшь тебя одну, видно, что на самом деле ты никогда не бываешь одна. Ты вечно наедине со своими демонами.

— Как и все.

— Нет. Обычно мы умудряемся их прогонять. Во всяком случае при свете дня. Ты же всегда с ними — и ночью, и днём. Они не дают тебе ни радоваться жизни, ни спать. Они отнимают у тебя силы. Прогони этих призраков к чёрту. Хотя бы самого главного из них, пока он не высосал тебя всю. Эта Делия…

— Перестань! — Я рывком села на кровати. — Уж если ты услышала, что человек говорит в бреду, то прояви элементарный такт и не напоминай ему об этом.

— Извини, ты имеешь полное право жить в своём аду, а я не имею никакого права силой тащить тебя оттуда. Просто… Есть теория, согласно которой человек притягивает к себе плохое, и как раз потому, что не желает избавляться от своих демонов. Ты же сама говорила: вчера тебя чуть не затянуло в этот Тартар…

— Да туда кого угодно может затянуть. Двое из этой лаборатории говорили, что вчера во впадине наблюдалась активность. Это аномальная зона… Ты читаешь слишком много оккультной литературы, Диана. Это сфера, где немало интересного, но ещё больше шарлатанского бреда. И уж коли тебе понравилось скакать по временам и пространствам, учти — ты тоже будешь часто видеть демонов. Тех, что живут на периферии миров, в областях, где царит хаос. Проделывая дыры во времени и пространстве, мы позволяем демонам хаоса проникать туда, где живём сами. Мы действительно подпускаем их близко к себе. За любой дар приходится платить…

— Но никто из нас не должен всю жизнь расплачиваться за то, что в какой-то момент был неидеален, ошибся, не сумел спасти…

— Или убил.

— Насколько я знаю, убийство входило в твои… служебные обязанности, — помолчав, сказала Диана. — Рыцари — это те, кто сражаются и иногда убивают.

— Свои должностные обязанности я тогда как раз нарушила. Я должна была арестовать её. Она должна была предстать перед судом Ордена.

Диана снова приподнялась, и на меня опять пахнуло ароматом роз. Я закрыла глаза. На мгновение мною овладел совершенно идиотский страх. Мне казалось, что стоит мне повернуть голосу влево и я увижу белеющее в полутьме узкое лицо, обрамлённое волнами рыжих волос — таких рыжих, что они пламенели даже в сумерках, когда я просыпалась рядом с ней перед рассветом. Мы с ней просыпались почти одновременно и тут же тянулись друг к другу. Мне казалось, она любит меня так же, как я её. Она уверяла меня, что действительно любит, даже признавшись, что соблазнила меня с целью быть в курсе всех операций подразделения "Альфа". У неё был допуск третьего уровня, а у меня второго. Я чётко следовала правилам и не посвящала её в то, во что не должна была посвящать, и, если внедрившись в нашу группу, она что-то пронюхала, то уж никак не благодаря мне. Хоть какое-то утешение. В антитеррористической операции в Мангейме мы участвовали на равных. Тут степень допуска роли не играла. Помню, как у меня всё оборвалось внутри, когда сообщили, что город всё-таки взорвали, а флайер агента Хоуп захвачен арахатами. Я оказалась в группе, которой поручили расследовать причину срыва операции, но вместо того, чтобы сосредоточиться на задании, я отправилась на три часа назад — спасать Делию. Попасть в плен арахатам — я бы этого и заклятому врагу не пожелала, не то что ей. Она очень удивилась, когда я догнала её в ангаре, где её ждал готовый к полёту флайер. Она не знала о моих способностях и не могла понять, как я сумела так быстро добраться сюда с Южной базы. Мы с Делией были вместе почти год, но, похоже, шестое чувство подсказывало мне, что раскрываться перед ней не надо. О моём даре тогда знала только Джоанна Рэй. Ну и Гедеон Фалкао, как недавно выяснилось. Я посоветовала Делии сменить курс, объяснив, что посадка в Тигоне гарантирует ей арахатский плен. Она меня поблагодарила, хотя на мгновение мне показалось, что она раздосадована моим неожиданным появлением и вмешательством в происходящее. Мы попрощались, договорившись о встрече после окончания операции. Каково же было моё недоумение, когда, вернувшись в настоящее, я застала там прежнее положение вещей: Делия Хоуп попала в плен, а в Мангейме прогремели страшные взрывы. Спасая Делию второй раз, я оказалась рядом с ней прямо в пилотской кабине. Она была в шоке. Я заставила её развернуть флайер и сообщила командованию, что в Тигоне засада. Делия благодарила меня, но я не могла избавиться от ощущения, что она готова меня прибить. Весь вечер, стоило мне куда-нибудь отлучиться, она с кем-то связывалась и прекращала разговор, едва я появлялась. У меня возникло подозрение, которое привело меня почти в такой же ужас, в какой бы привела её гибель. И оно подтвердилось, когда я перехватила один из её разговоров. Остаток того вечера превратился в кошмар, тем более жуткий, что это был кошмар, от которого не проснёшься. Да, она давно уже работает на Урм. Мангейм должен быть уничтожен, ибо это логово арахатских террористов. Захваченная ими чужая территория, откуда они вытеснили коренное население и где теперь куётся часть их боевых кадров. Неважно, что помимо террористов там проживает масса мирных граждан. Все эти твари — не мирные, так как террористы выходят из их среды. Да, не все дети из проживающих там семей идёт в армию Каита Ахмара, но процентов шестьдесят точно. Невиновных тут нет, Терри. Урмиане рассуждают правильно. Зло надо выжигать калёным железом. И тех, кто творит зло, и тех, кто терпит его с своей среде, никак с ним не борется. Ах, женщине с кучей маленьких детей некуда податься? Ах, оттуда не вырвешься? Сильный человек найдёт выход, а слабаки, которые прогибаются перед деспотами и агрессорами, тоже играют на стороне зла. В итоге от них тоже одно зло… Только не надо тут читать все эти проповеди о том, как Господь пощадил бы город, даже если бы там жил всего один праведник. Храм со своими затхлыми заповедями и проповедями давно уже стал врагом прогресса. Будущее за Урмом. Терри, ты, оказывается, обладаешь чудесным даром! Ты займёшь в Урме высокое положение. Я согласилась на роман с тобой, чтобы быть поближе к центру событий, но за этот год ты стала мне ближе всех. Я не хочу тебя терять. Пойдём со мной. Я действительно люблю тебя, Терри! В этот момент начались новости. Передали о новой серии взрывов в Мангейме, и на лице Делии промелькнула торжествующая улыбка. Она всё же ухитрилась связаться с кем надо. Террористы были предупреждены о засаде и устроили теракты в других людных районах города. Им помогла Делия. Та самая Делия, по которой я тосковала, расставшись с ней на пару дней. Та, что умела слушать и понимать, казалась такой доброй и чуткой. Она никогда не произносила речей о любви, но рядом с ней я чувствовала себя любимой… Или я так хорошо себя обманывала? Никто не обманывает нас лучше, чем мы сами. Сейчас она уверяла меня в своей любви, а потемневшая комната плавала у меня перед глазами. Из этой полутьмы на меня смотрело и скалилось лицо демона, озарённое пламенем огненно-рыжих волос. Прекрасное и порочное. Лицо ангела, оказавшегося исчадием ада. А чарующий голос всё пел и пел мне о своей любви. Я сгорала от желания заключить её в свои объятия. Я сгорала от желания и ненависти. Боже, как я хотела быть с ней! За что мне это? Я уже толком не помнила, что она сказала такое, что окончательно свело меня с ума. Но я до сих пор помню, как сжимала её нежную шею, пока что-то не хрустнуло и Делия не перестала биться в моих руках. Не знаю, сколько я сидела, держа её в объятиях. Потом в дверь постучали. Все наши знали, что мы обе в моём номере. Все видели в окнах свет. Прижав к себе Делию, я из последних сил совершила прыжок на несколько часов назад. Да, там она должна была быть жива, но перенеся туда её мёртвое тело, я могла вычеркнуть её из той реальности. Я читала о возможности такого парадокса в какой-то оккультной книге, но не особенно в это верила. Самое странное, что всё так и получилось. Правда, в те минуты я не думала о том, что это странно. Я была как в тумане, все мои чувства отключились — видимо, сработала защитная реакция, чтобы я не сошла с ума. Мы летели над раскалённой пустыней. Я поставила флайер на автопилот. Мёртвая Делия лежала на соседнем сиденьи. Казалось, она устала и задремала, прислонившись к окну кабины. Я смотрела на её тонкий, нежный профиль, белеющий на фоне растрёпанных рыжих волос, и вспоминала нашу первую встречу. Она сама подошла ко мне на вечеринке в честь окончания операции "Агранат". Через полчаса мы уже занимались любовью в беседке, увитой розами. Она обожала розы. Я постоянно дарила ей эти цветы, выискивая самые редкие сорта. Теперь я знала все сорта роз и смогла бы отличить их друг от друга с закрытыми глазами. Только теперь я их ненавидела. Все сорта. И меня тошнило от их запаха. Подстроив аварию, я поспешила покинуть флайер. Потом все гадали, почему агент Хоуп сменила курс и что случилось с машиной, которая была совершенно исправна. Я же из флайера перенеслась в наш секретный мангеймский штаб — предупредить о предательстве. Сказала, что получила анонимное сообщение. Имя предателя не назвали, но указали места, где должны произойти взрывы. Нам удалось предотвратить три взрыва из пяти. Я возвращалась в прошлое, пока окончательно не выбилась из сил, но предотвратить все теракты не удалось. Позже я узнала, что это бы и не удалось, поскольку успех той террористической операции лишь частично зависел от предателя в рядах группы "Альфа". От Делии зависело далеко не всё, у урмиан было навалом своих в Мангейме. Наши так и не узнали, что Делия Хоуп оказалась предателем. Её хоронили с почестями. То, что нашли среди обломков сгоревшего флайера, уложили в роскошный гроб, который накрыли двумя флагами — королевства и Ордена. Все знали, как она любила розы, поэтому роз было целое море. Они устилали всю аллею, в конце которой зияла могила. Я шла, стараясь на них не наступать, и постоянно ловила на себе сочувствующие взгляды. Все знали о наших с Делией отношениях. Не знали только, как всё закончилось. Потом я запнулась и всё же наступила на цветок — тёмно-красный, словно сгусток крови. Тут вокруг потемнело, и меня кто-то подхватил.