- Все не так.

Она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. Рука Скотта дернулась. Еще жив. Как ей вытащить его, прежде чем он умрет от потери крови?

Лайл усмехнулся.

- Я смотрел на это. Я слушал это. И это было отвратительно. Ты позволила им превратить себя в шлюху.

Потом его лицо вытянулось, и он стал выглядеть близким к тому, чтобы зарыдать от ярости.

- Я лишь... пытался любить тебя.

Спорить с сумасшедшим человеком, держащим в руках пистолет, было очень опасно.

- Я верю.

- Я пытался спасти тебя. Я знал об их пристрастиях.

Она кивнула.

- Да, ты пытался сказать мне, но я не понимала. Но теперь все будет по-другому. Я буду прислушиваться к каждому твоему слову.

Он смотрел на нее, его черные глаза сузились.

- Я не хочу причинять тебе боль. Я хочу любить тебя, нежно. Но тебе не очень-то это нравится, не так ли, Ханна? Ты маленькая шлюха, и я собираюсь доказать тебе, что я гораздо лучше, чем эти трое, вместе взятые, понимаешь?

Ее ужаснуло, как это звучит.

- Они не позволят тебе меня забрать.

- Сейчас они расследуют смерть своего сотрудника Прэстона. И в течение нескольких часов они здесь не появятся. На самом деле я удивился, что они оставили тебя здесь, с твоим боссом. Я думал, они будут защищать свою маленькую шлюшку, хотя, возможно, они уже тобой насытились.

Он не видел, как Гэвин занимался с ней любовью в гостиной. Лайл не знал, что Гэвин сможет ее защитить. Если бы только она смогла найти способ, чтобы задержать его и позвать на помощь...

Камеры видеонаблюдения. Во время их короткого знакомства с домом вчера Слэйд показал ей камеры слежения, разбросанные по всей территории. Опустив глаза, она пыталась осмотреться, пока он продолжал свою обличительную речь. По его словам она была шлюхой, потаскухой и сукой. Этот пистолет ее пугал, поэтому она не могла унять дрожь, но его слова ее не трогали. Она была любима. Она была женщиной братьев Джеймс, и все, что она делала с ними, было красиво. Это Лайл был порочен.

Ханна увидела ее. Маленькая, белая камера была направлена прямо на нее. Она не двигалась, но красный огонек горел, а это означало, что та была включена. Она работала. Конечно, это не будет иметь никакого значения, если Гэвин не обратит внимание на монитор. И даже если он будет всматриваться в экран, девушка боялась, что все, что он сможет увидеть, - ее, одиноко стоящую в углу и залитую солнечным светом.

- Сука, ты меня слушаешь? Может быть, мне нужно всадить вторую пулю в малыша Скотти, чтобы привлечь твое внимание.

Лайл снова приставил дуло пистолета к голове раненого, и Ханна увидела, как тот напрягся. Значит, с ним все не так плохо, как она боялась. У него был шанс остаться в живых, но лишь в том случае, если Ханна правильно разложит свои карты.

И в запасе у нее действительно была одна карта.

- Я слышу тебя, Лайл. Просто я многое не могу понять. Ты не показывал свои чувства ко мне. Как я могла узнать, что это был ты? Ведь это мог быть кто угодно.

Он слегка отодвинул пистолет и, казалось, задумался.

- Я думал, ты догадалась, что это был я. Это же так очевидно.

Она покачала головой.

- Не для меня.

Не для кого-либо.

- Ты лживая маленькая шлюха. Почему я должен тебе верить?

На его лице появилась мерзкая улыбка.

- Вот что я скажу тебе, Ханна. Я позволю Скотти жить, если ты пойдешь со мной к моей машине. Мы уходим - ты и я. Я покажу тебе, что такое настоящий мужчина.

О, она не может сесть в этот автомобиль. Ни в коем случае. Нет, нет. Но если у нее получится убрать Лайла как можно дальше от Скотта, то она сможет попробовать сбежать.

- Хорошо, - ее голос дрожал.

- Все не так просто, дорогая. Во-первых, я хочу почувствовать то, что ты дала этим богачам. Сними пеньюар. Поскольку ты шлюха, будешь ездить без одежды. Хочешь попробовать моей чистой любви? Можешь быть моей сексуальной рабыней. Я могу взять тебя так, как это делали они. Я покажу тебе, что значит настоящий мужчина.

Скрывая свою дрожь, Ханна боялась, что уже знает ответ. Он был отвратительным женоненавистником, который был болен, и от этой болезни не было лекарств. Ей было плевать, что именно убило душу Лайла. Ее беспокоило только то, чтобы он сам больше никого не убил. Трепеща, она рукой пыталась найти завязку на своем пеньюаре. Девушка хотела быть обнаженной в солнечном свете. Она хотела дождаться своих мужчин, чтобы те нашли ее и занимались с ней любовью. Теперь она могла только надеяться на спасение.

****

Гэвин нашел на кухне именно то, что хотел. Ромашковый чай. У Ханны был тяжелый день. Он попытался не давить на нее, дать ей время и пространство. Но между ними осталось несколько нерешенных вопросов, которые съедали его живьем. Ему нужно увидеться с девушкой. И после нескольких минут, которые, казалось, длились как несколько месяцев, он налил ей в чашку горячего ароматного чая. Это было поводом войти в ее комнату. До этого, проходя мимо ее спальни, он слышал звук бегущей воды. Попытка поранить мужчину стеклянным бокалом была не самым приятным занятием. Он бы не удивился, если бы Ханна была сейчас в душе, пытаясь расслабиться.

Может быть, если им удастся спокойно обо всем договориться, ему удастся убедить ее положить свою голову ему на плечо. Затем обнять ее и удерживать в таком положении. Это все, чего он хотел.

Чушь собачья.

Его внутренний голос вернулся к нему, но претерпел заметные изменения. Гэвин только нашел блюдце для чашки, как его новый внутренний голос сказал ему: "Ты должен обнять и поцеловать ее, должен показать ей, каким нежным ты можешь быть, а не таким грубым, каким был ранее. Ты должен доказать ей, что можешь дать ей все, в чем она будет нуждаться. Ты должен любить и защищать ее. Ты можешь измениться для нее." На самом деле он не менялся. Он возвращался к тому, каким был. Гэвину нравился его новый внутренний голос. Он был удивлен тем, что говорящий внутри него был очень похож на его Ханну.

Взяв чашку, он пошел по коридору. Прямо сейчас, как бы ему ни хотелось, он не собирался заниматься любовью с девушкой. Он хотел удержать ее рядом с собой. В следующий раз, когда он будет заниматься с ней этим, его братья будут рядом. Они будут играть в команде, и это будет так, как и должно быть.

Раздался отдаленный треск, резкий, знакомый звук. Гэвин провел на Аляске достаточно времени, чтобы узнать звук пистолетного выстрела. Охотники? Но выстрелы слышались ужасно близко к дому, чтобы быть большой охотничьей забавой. Рядом с кухней была небольшая комнатка, которая использовалась как служебное помещение. Здесь располагались компьютеры и все ключи от различных сооружений. За всем происходящим в доме можно было наблюдать отсюда с помощью камер видеонаблюдения. Гэвин с грохотом опустил на стол чайную чашку, когда посмотрел на мониторы. Они показывали различные участки снаружи. Ничего, ничего... Его сердце чуть не остановилось, когда он бросил взгляд на монитор камеры номер четыре. Ханна стояла во внутреннем дворике за пределами спальни. На ней был халат, и смотрела она прямо в камеру. Рука ее была на поясе, и Ханна медленно его развязывала. Воспоминания о Никки ворвались в его мозг. Та боролась с ним, как бешеная кошка. Затем дразнила его. Так же, как Ханна дразнила его сейчас. Ее руки неловко нащупали и развязали пояс. Медленно, очень медленно она подняла руки и ухватилась за лацканы халата. Он не мог как следует разглядеть ее лицо, но ему казалось, что она играет на камеру. Она неторопливо, почти неохотно сняла халат. Дразнит его еще больше? Ее груди попали в поле зрения камеры, от холодного воздуха соски напряглись и заострились. Она выглядела прекрасно... но потом он заметил напряженное выражение ее лица и ужас в глазах. Гэвин мгновенно все понял. Ханна нисколько не была похожа на Никки. У нее не было причин ничего выдумывать, чтобы устроить это представление. Если бы она хотела помириться, сказала бы ему об этом прямо в глаза.