Он в первый раз увидел на Рейн знак своего господства над ней. Не те синяки, что он оставил ей той пьяной ночью, когда затрахал до полусмерти, а знаки ее покорности, узоры на ее коже, означающие процесс их с Лиамом работы. Срань Господня, от этого зрелища, его член начал твердеть.

- Хаммер? - подгонял его Лиам, к тому моменту уже развязавший следующий узел.

Кивнув, он быстро размотал шелк на ее предплечьях, под грудью, расстегнул наручники на ее запястьях и, наконец, завершил все это, освободив ее бедра и лодыжки.

Рейн села, потянувшись к ним с той же скоростью, с которой и они потянулись к ней. Прижавшись к груди Лиама, она спрятала свое лицо в углублении между его плечом и шеей, одновременно протянув свободную руку к Хаммеру, чем тот не замедлил воспользоваться и притянуть ее спиной к своей груди.

Такая маленькая, такая хрупкая. И такая смелая. Он любил ее.

- Ты так хорошо сегодня справилась, - сказал Лиам.

- Твое обещание остаться и работать над своими проблемами чертовски много значит.

Он отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза.

- Я собираюсь следить за тем, чтобы ты сдержала свое слово, любимая.

Она мягко ему улыбнулась.

- Став свидетелем тому, как быстро вы меня нашли, я верю. Но теперь я здесь. Я остаюсь. Я чувствую, что сегодня... мы все прошли словно сквозь огонь. Не знаю, что случится завтра, но сегодня я сказала то, что думала и это замечательно. Я все сказала предельно честно.

Она внимательно посмотрела на него, передавая взглядом глубину правдивости своих слов.

- Все.

Лиам ласково ее поцеловал.

- Ох, Рейн. Я тоже люблю тебя.

После нежного поцелуя, она повернулась к Хаммеру, и его сердце замерло при виде любви в ее глазах. Без скромности. Без страха. Без секретов. Просто... любовь.

Хаммер даже не пытался сдержаться, хватая ее и накрывая ее губы безумным поцелуем. Он не стал скрывать ни крупицы своей обжигающей любви. Сейчас не время для признания, но он, мать его, был твердо намерен это сделать прежде, чем они покинут эту гору. В данный момент он довольствовался тем, что обхватил ее руками.

Лиам повторил его движение.

Долгое время все хранили молчание. Безмолвие отражало все, но ни слова не говорило о том, что случится с ними дальше, создавалось впечатление, словно эта тишина была священной.

- Я прошла испытание?

Она усмехнулась им. Хватка Лиама усилилась.

- Прошла. Позволь нашим рукам держать тебя также, как до этого, это делали веревки. Ты наша.

Хаммер не собирался отступать. Он хотел вдыхать ее, перемешать ее запах со своим. Он хотел завладеть ей. И он почти получил ее.

Если бы только той ночью, она смогла забеременеть... Не то, чтобы он хотел заставить ее силой, но стала бы она так уж сильно этому противиться? Была бы она счастлива? Честно говоря, он не знал. Но он отчаянно хотел получить ответ.

Поэтому, взяв ее лицо в ладони, Хаммер поискал глазами ее взгляд.

- Рейн, на День Благодарения ты плакала. От облегчения того, что ты не беременна? Или от разочарования, что этого не случилось?

Глава 18

Лиам почувствовал, как рядом с ним сжалась Рейн.

Его внутренности скрутило. Что она могла сказать?

Он мог притвориться, что теперь это неважно и давно забыто, и лучше оставить все позади, если он... то есть они, собираются двигаться дальше. Однако Хаммер не собирался отступать, до тех пор, пока не получит ответ.

- Знаешь, что..., - предложил Лиам.

- Давай уложим тебя в постель, где тепло и удобно, и там закончим этот разговор.

- Нет.

Хаммер покачал головой.

- Лиам, я достаточно ждал. Несколько дней назад я даже не мечтал увидеть ее снова. Пришло время для честности. Я хочу получить ответ.

Затем Хаммер повернулся к Рейн, приковывая ее взглядом, требующим ничем не приукрашенную правду.

- Я..., - она вздохнула, подняв руки к запястьям Хаммера в то время, как он удерживал ее лицо у себя в ладонях.

- Ох, разве теперь это важно, Макен? Я не забеременела, точка.

- Ты прекрасно, блять, знаешь, что это важно. Мне нужна твоя честность. Мне нужен ответ, - потребовал он, несмотря на то, что она пыталась вырваться из его рук и спрятаться.

- Не прячься от меня. Это еще одна форма разлуки.

Лиам стиснул зубы, Рейн в любом случае нельзя позволять ускользнуть от правды, даже если сам он, слышать эту правду не хотел.

- Ответь ему, Рейн.

Обнимая ее с одной стороны, он чувствовал ее дрожь и попытки сдержать хныканье. Лиам открыл было рот, чтобы успокоить ее и разрядить обстановку...

- Что ты хочешь услышать, Макен? Что я была опустошена мыслью о том, что не беременна? Что я хотела стать матерью твоему ребенку? Что какая-то часть меня хранила бессмысленную надежду на то, что частичка тебя всегда будет со мной?

По ее щекам катились крупные слезы.

Хаммер сжал ее сильнее. Их пристальные взгляды встретились.

Его глаза были такими же стеклянными и загнанными, как у нее.

- Проклятье, я хочу правду, - настаивал Макен.

- Ладно, - завопила она, распрямляя спину.

- Конечно, я была разочарована. Я люблю тебя. Я так долго хотела тебя, что уже и не помню, каково это: тебя не хотеть.

Каждое слово вонзалось в сердце Лиама ножом, разрезая его на кусочки. Блять. Ты хотел честности. Получи и распишись. Наслаждайся своей горечью.

Осушив слезы, Рейн уронила голову и зашептала так тихо, что для того чтобы разобрать ее речь, Лиаму пришлось наклониться вперед.

- Но я не забеременела, поэтому сейчас нам нечего обсуждать. В любом случае, это было невозможно. Да и отсутствие этого ребенка означало, что у меня могла быть жизнь с Лиамом и...

Она сделала неровный вдох.

- И, в конечном счете, этот факт делал меня счастливее. О, Боже, прости меня, Макен.

Она зажмурилась, слепо потянувшись к Хаммеру, на что он подхватил ее и прижал к себе, нежно убаюкивая и раскачиваясь.

- Знаю, это было не запланировано. Но я так сильно хотел этого малыша.

Хаммер подтвердил самый ужасный страх Лиама.

- Иисусе, я не переставал представлять себе девочку, такую же красивую, как ее мамочка.

Вцепившись Макену в плечи, Рейн рассмеялась сквозь слезы.

- А я мечтала о мальчике, похожем на своего отца.

Земля под Лиамом угрожала разверзнуться. Она хотела ребенка от Хаммера. Но его самого она хотела больше?

Печаль Рейн, вместе с чистосердечным признанием и тем, что они разделили с Хаммером, сказали Лиаму, что у нее далеко не все спокойно на душе. Дьявол, он тоже не находил себе места.

Теперь не было смысла пытаться убеждать себя в том, что его мир только что не полетел к чертям, а его мечты об этой женщине, об их паре, прямо сейчас таяли у него перед глазами.

Его сердце сжало, словно тисками. Он ни хрена не мог дышать, заталкивая обратно в горло крик о том, что любое семя, несущее в себе жизнь и оказавшееся внутри Рейн, будет принадлежать исключительно ему. Но вместо того, чтобы взорваться тысячей ругательств о несправедливости происходящего, ему пришлось надеть на лицо маску, достойную вручения Оскара, и наблюдать за тем, как Рейн сотрясается от рыданий. Ему пришлось смотреть, как Макен укрыл ее в своих объятиях, разделяя одну на двоих боль.

Рискуя разрушить эту атмосферу, он из последних сил хранил молчание. По мере того, как они цеплялись друг за друга, Лиам чувствовал себя невидимым. И это разбивало ему сердце больше всего.

Он потянулся и аккуратно приподнял Рейн, чтобы освободиться и незаметно отойти. Повернувшись и облокотившись на мягкую поверхность стола, она обратила к нему пустой взгляд своих глаз.

- Не надо. Пожалуйста... Это самая главная причина, по которой я не хотела говорить с тобой о своей задержке и о возможной беременности. Неважно, что бы я ни сказала, кому-нибудь стало бы больно. Ты так много сделал для меня, пожертвовал своими чувствами ради того, чтобы я выбралась за пределы своих барьеров. Хочешь, верь, хочешь, нет, но я очень тебя люблю. И я знала, что как только открою свой рот, я нанесу нашим отношениям больше ущерба, чем они смогут выдержать.