Успокоенная словами своей спасительницы, Сузи села на лошадь, и скачка возобновилась. Однако через некоторое время, когда беглецы очутились в местности, усеянной буераками и перерезанной во всех направлениях глубокими оврагами с густой порослью, Зинти вдруг заявил Сигамбе, что его лошадь не может больше поспевать за их лошадьми.

— Спроси, госпожа, свою мудрость и скажи, что мне теперь делать? — сказал кафр.

Знахарка окинула взглядом всю местность и быстро проговорила:

— Спустись вон в тот овраг и посиди там, пока наши преследователи не проедут мимо.

— А потом, госпожа?

— А потом… потом сам придумай, как лучше поступить.

Обе женщины поскакали дальше, а кафр, соскочив со своей тяжело дышавшей лошади, поспешно повел ее к оврагу и вскоре исчез из вида. Ван Воорен со своими спутниками как раз в это время переезжал через пригорок, за которым ему ничего не было видно.

Через час наши беглянки подъехали к реке, по ту сторону которой ясно вырисовывалась громадная гора. Стрела все еще не сбавляла своего бега, хотя бока ее, покрытые пеной, втянулись, а глаза страшно расширились; лошадь же Сигамбы, видимо, ослабевала, но все еще старалась, напрягая последние силы, не отставать от Стрелы.

— До реки у нее хватит сил, а дальше едва ли, — сказала Сигамба, гладя по шее свою измученную лошадь.

— А потом что же мы будем делать? — с ужасом прошептала Сузи, оглядываясь назад и видя, что расстояние между ними и преследователями значительно уменьшилось.

— А потом мы увидим, — ответила Сигамба, понукая свою выбившуюся из сил лошадь.

Наконец беглянки очутились почти на самом берегу реки, известной у дикарей под названием «Красные Воды». К немалому испугу Сигамбы, река оказалась страшно поднявшейся и разлившейся из-за ночного ливня. Выйдя из берегов, она с шумом катила свои мутные покрытые грязной пеной красноватые волны.

— Неужели нам нужно переправляться через эту реку? — ужаснулась Сузи.

— А разве Ласточке приятнее опять попасть в руки к Черному Питу? — заметила Сигамба.

Сузи вздрогнула и молча погнала Стрелу.

В двух шагах от воды лошадь Сигамбы вдруг затрепетала, подпрыгнула кверху и, как подстреленная, упала на землю.

— Вперед, Ласточка!… Смелее! — воскликнула знахарка, ловко спрыгнувшая с седла в самый момент падения лошади. — Стрела перенесет тебя на тот берег, а там ты…

— А ты, Сигамба? — перебила Сузи. — Неужели ты…

— Я?… Я останусь здесь, — отвечала мужественная женщина. — Жаль только, что я не догадалась взять у Зинти «роер».

— Нет, нет! Я не могу допустить этого! Ты не останешься, если не хочешь, чтобы я бросилась прямо в воду! — вскричала моя благородная дочь. — Садись скорее ко мне. Места хватит нам обеим, притом ты такая легенькая.

Сигамба молча кивнула головой. Когда Стрела вошла в воду, знахарка последовала за лошадью и, ухватившись за ее густую гриву, поплыла рядом с ней. В это время преследователи тоже подъезжали к реке, и ван Воорен крикнул беглянкам, чтобы они лучше сдались, если не желают погибнуть в реке.

Сигамба чувствовала, как задрожала Сузи, услыхав этот противный голос. Ободрив свою спутницу несколькими словами, знахарка погладила шею лошади и что-то шепнула ей. Умное животное, тряхнув головой, быстро направилось к противоположному берегу, прямо наперерез быстрому течению.

Преследователи испустили крик удивления и досады. Черный Пит тоже хотел перебраться через реку вплавь, но никакие понукания и угрозы не смогли заставить его лошадь последовать примеру Стрелы, и он вынужден был оставить свое намерение. Скрежеща в бессильной ярости зубами, он молча смотрел на ускользавших от него беглянок.

Между тем Стрела, победоносно справившись со стремниной, приближалась к противоположному берегу, а преследователи вынуждены были направиться вдоль берега, чтобы найти брод. Сигамба засмеялась, зная, что на это им понадобится несколько часов.

Через десять минут храброе и преданное животное благополучно доставило обеих женщин на землю и с громким радостным фырканьем стала отряхиваться.

Потрепав по шее свою спасительницу, Сигамба помогла Сузи сойти с седла и весело сказала:

— Ну, теперь нам всем можно немного отдохнуть после такого подвига. Никто не поверит, что мы переплыли через Красные Воды во время разлива на одной лошади и притом вдвоем. Спасибо тебе, наша храбрая спасительница.

С этими словами она обхватила обеими руками мокрую морду лошади и крепко поцеловала, животное ответило на это тихим ласковым ржанием, точно понимая, что его благодарят. Сузи тоже с благодарностью погладила Стрелу по ее красивой крутой шее.

Через полчаса обе путницы опять уселись на лошадь и продолжили путь. В нескольких шагах от берега начинался подъем в гору.

— Долго нам еще придется ехать? — спросила Сузи.

— Нет, теперь мы скоро доберемся до селения Сигвы, — отвечала Сигамба, зорко всматриваясь во все стороны.

— Слава Богу! — продолжала Сузи. — А то я так устала, что едва держусь в седле.

— Знаю, знаю, Ласточка, — ласково говорила ее телохранительница. — Что же делать, продержись еще немного.

Подъем на гору продолжался часа полтора. Но вот, завернув за один громадный выступ горы, путницы вдруг очутились на обширном, ровном и открытом пространстве, на котором было разбросано множество хижин. На площадке стояла целая армия черных воинов, распределенная по полкам, как у бледнолицых. От блеска множества металлических наконечников копий и дротиков резало глаза. Немного в стороне помещалась группа вождей и военачальников.

— Сейчас решится наша участь, — прошептала Сигамба, направляя Стрелу прямо к этой группе.

Все с изумлением смотрели на неожиданное странное явление: на чистокровную, видимо загнанную лошадь и сидящих на ней — прекрасную бледнолицую женщину и маленькую негритянку. Остановившись перед вождями, Сигамба сошла на землю, а Сузи осталась в седле.

— Кто ты? — спросил у Сигамбы стоявший впереди вождь, высокий статный человек в одежде из леопардовых шкур, пристально глядя на растрепанную и мокрую фигурку маленькой женщины.

— Я — Сигамба Нгеньянга, знахарка, о которой вы, быть может, кое-что слышали, — смело ответила последняя.

— Слыхали, слыхали!… Знаем! Она великая знахарка! — раздалось несколько голосов из рядов войска в ответ на вопросительный взгляд вождя.

— К какому роду и племени ты принадлежишь? — продолжал вождь в леопардовых шкурах.

— К роду Звиде, которого Чака прогнал из Земли Зулу. По рождению я — инкосикази племени упомондвана, живущего на горе Упомондвана. Они были детьми Звиде, а теперь стали детьми Чаки…

— Что же заставило тебя так удалиться от своего дома?

— Когда Звиде и его народ были изгнаны Чакой, мой народ, Упомондвана, добровольно, вопреки моей воле, подчинился Чаке. Я этого не могла стерпеть и потому ушла.

— Хотя твое тело мало, но ум и сердце велики, — сказал вождь.

— То, что рассказывает Сигамба, — верно, — заметил один из близстоящих воинов. — Я слышал об этом, когда меня посылали к ндвандве.

— А кто эта красивая женщина, которая сидит на лошади? — вновь продолжал предводитель.

— Это — моя сестра и госпожа, которой я буду служить до самой своей смерти, потому что она спасла мне жизнь. Ее зовут Ласточкой.

При этом слове все, кто его слышали, вскрикнули от изумления и переглянулись радостно сверкнувшими глазами. Недалеко от предводителей стояли несколько мужчин и женщин, принадлежавших, судя по одежде, к почетному званию иньянг — знахарей и знахарок. Все они теперь подошли ближе и с видимым благоговением смотрели на Сузи.

Сигамба отлично заметила впечатление, произведенное именем Ласточки, но, не желая показывать этого, спокойно продолжала:

— Ласточка и я спешили сюда, надеясь застать здесь мудрого Сигву. Мы нуждаемся в его совете и помощи. Если он не выступил еще против врагов, то…

— Я — Сигва, — перебил беседовавший с ней высокий кафр в леопардовых шкурах. — Чего хочет от меня моя сестра?