Джоанна кивнула.

— Он думает, что это не очень хорошо, но сейчас просто не может развестись. Отец его жены дал ему деньги на развитие практики.

Томми больше не мог сдержаться. Он вскочил с места, лодка вновь опасно качнулась. Томми быстро поднял парус и поставил яхту по ветру. Джоанна так крепко вцепилась в поручни, что пальцы побелели. От скорости вода шипела под лодкой. Томми смотрел прямо вперед. По скулам от ярости катались желваки.

— Ты же никому об этом не расскажешь? — спросила через некоторое время Джоанна.

Томми пожал плечами.

— Я не могу тебе этого обещать. Также не могу обещать, что я преспокойно дам Бертраму умыть руки!

— Пожалуйста, оставь его в покое! Для него это все тоже не так просто!

— Если ты еще хоть слово скажешь в защиту этой скотины, я его прибью! — прохрипел Томми.

Джоанна еще никогда не видела его в такой ярости. Учитывая ситуацию, она легко могла представить, как Томми может помешать осуществлению ее плана. Но этого не должно произойти!

— Пожалуйста, не вмешивайся, — умоляла она. — Если Джон не женится на мне, я не знаю, как быть дальше.

— Тебе нужно было бы раньше подумать! — невозмутимо возразил Томми.

— Ты должен поклясться, что не расскажешь! — отчаянно умоляла она.

Томми обернулся и посмотрел на нее с отвращением.

— Я никому ничего не скажу, но ты тоже должна пообещать мне две вещи: ты сначала расскажешь об этом Джону…

— Но тогда он не женится на мне! Кто возьмет в жены женщину, которая ждет ребенка от другого? — не дослушав, перебила его Джоанна.

— Вероятно, такой приличный человек, как Джон Кларк. Но ты обязана дать ему шанс решить самому. Ты не должна скрывать, что это чужой ребенок!

— А если он не женится на мне?

— Тогда мы найдем решение всей семьей. Мама наверняка поможет тебе воспитать ребенка.

— Я не хочу этого! Ни в коем случае! — закричала Джоанна.

— У тебя нет выбора! Ты должна пойти на такой риск. А теперь второе условие: ты больше никогда не будешь видеться с Бертрамом Томасом!

— Нет! Нет! Не могу! Пожалуйста, пойми, я ведь люблю его…

Томми совершенно не слушал ее, а лишь встал, чтобы взглянуть на лодку, идущую по правому борту. По правилам судоходства у нее был приоритет. Он хотел убедиться, что скорость его яхты быстрее и он вовремя пересечет траекторию другой лодки.

Джоанна была вне себя. Она вскочила и изо всей силы дернула румпель. Что-то затрещало и защелкало по борту, особенно когда гик с дьявольской силой повернулся к другому борту. При этом он ударил по голове Томми, и того выбросило в море.

Джоанна вскрикнула. От испытанного ею шока она оказалась полностью беспомощной. Яхта начала ходить кругами.

— Томми! — раздался крик Джоанны над водой лагуны, которая была больше не зеленой, а черной, как непроглядная ночь. — Томми! — отчаянно звала она снова и снова, но брата нигде не было видно.

42. Нейпир, июль 1933 года

Свадьбу Береники и Ганса отпраздновали в доме в Нейпире. Там, где раньше стояла кладовая, теперь был зимний сад размером с танцевальный зал. Торжество состоялось мрачным зимним днем в доме на Камерон-роуд. Ева охотно пропустила бы это событие, Даниэль же считал, что если уж ничего нельзя поделать, то в этот день можно было бы и вторую свадьбу сыграть. Но Ева отказалась от такой идеи, да так резко, что Даниэля это задело. А Ганс, несмотря на все ее нежелание, выбрал сестру свидетельницей. Еве казалось, что это уже чересчур, ибо она не верила ни единому слову Береники. Последняя же, наоборот, мило вела себя и с ней, и с Люси, и даже с Харакеке.

Единственный плюс во всем этом был в том, что после свадьбы Ганс с женой собирались жить на своей ферме, так что Люси смогла бы снова переселиться в свой дом.

Береника оказалась столь любезна, что даже попросила Еву выбрать вместе с ней свадебное платье. Она посчитала, что Еве как раз подходит эта роль, ведь теперь она будет ее невесткой. Ева не очень переживала, что, возможно, относится к девушке несправедливо. Окружающие говорили, что Береника счастлива с Гансом. Может, Береника поступала так от чистого сердца? Но Ева относилась к этому скептически. Она была не злопамятна, однако помнила, что Береника совершала не мелкие пакости, а откровенные подлости. Например, используя шантаж, она выгнала из дома Люси; прилюдно скомпрометировала Еву, и той пришлось покинуть Нейпир. А еще Береника украла у Евы брата, и теперь между ними не было тех искренних отношений, как в детстве.

Брат сильно изменился. Хотя Ева отчасти узнавала в Гансе своего прежнего брата, он стал другим. Ева опасалась, что все дело в деньгах, которые скопил Ганс. Ей казалось, что он преувеличивает значение денег и рассуждает слишком поверхностно. Ева сама превратилась в леди, но неужели она тоже стала такой же корыстной? Она сомневалась в этом. Было очевидно, что Ганс в большей степени обращал внимание на престиж. Он носил самую элегантную одежду, ездил на самом современном автомобиле и теперь собирался устроить самую дорогую свадьбу, какую только можно было организовать в частном доме. Для проведения церемонии они пригласили к себе служащего загса и священника. Гансу очень нравилось, что его избранница — католичка, как и он сам.

Ева не представляла, что будет, когда они вместе с Харакеке и Люси приедут на торжество на Камерон-роуд. Вход украшали пышные цветочные композиции. Гостей встречали официанты в ливреях, которые предлагали бокалы с шампанским.

— Мир катится к черту, но очень роскошно, — шепнула Люси Еве на ухо, после того как их верхнюю одежду приняли слуги.

Когда они вошли в прихожую, то остолбенели. Все было выкрашено в новый цвет и по-новому обставлено. Хотя мебель казалась довольно изящной, Еву не покидало ощущение, что Береника зашла в мебельный магазин в Хокс-бей и беспорядочно скупила все самые дорогие предметы. Не было в этой обстановке души, не чувствовалось способностей к обустройству интерьера, чтобы сделать комнаты действительно уютными.

— Какая-то мебельная выставка, — прошипела Харакеке.

— Отвратительно! — искренне добавила Люси. Тут ее взгляд остановился на вазе, и женщина обмерла.

Другие тоже проследили за ее взглядом и поняли, почему Люси внезапно побледнела. Ваза была декорирована остатками некогда роскошной меховой накидки ее отца. Все ожидали эмоционального взрыва из-за такого кощунства, но Люси лишь презрительно заметила:

— Я всегда говорила, что у молодой дамы нет вкуса! — И она направилась в праздничный зал с высоко поднятой головой.

Заново отстроенное здание оказалось весьма необычным. Еве нравился зимний сад, но цветов здесь было слишком много, а все окна выходили в сад, в котором и зимой росло что-нибудь яркое.

— Рада вас видеть, — пропела Береника, еще не одетая в свадебное платье.

Она тут же потащила Еву с собой обратно в коридор.

— Я тебя уже заждалась. Сейчас я наконец-то оденусь!

Ева неохотно пошла за Береникой в спальню. Там на шкафу висело платье мечты с белой фатой. Береника настояла на этом пышном платье. Еве казались более элегантными шелковые, облегающие. Но в тот момент Береника совершенно не желала прислушиваться к советам. Она хотела выглядеть принцессой. В один момент Береника сбросила с себя повседневное платье и влезла в свадебное. Возбужденная, она попросила Еву зашнуровать корсет на спине. Когда все было выполнено, Ева вынуждена была признать, что Береника выглядит очаровательно. Платье отлично подчеркивало ее грудь и замечательно подходило к лицу, которое хоть и похудело, но все равно было более округлым, чем у Евы.

— Как думаешь, что скажет Ганс? — Щеки Береники горели от волнения.

— Он будет в восторге, — ответила Ева.

В последнее время, когда она находилась рядом с преобразившейся Береникой, ее охватывало смешанное чувство. Конечно, Еве нравилось, что не нужно всякий раз опасаться подлостей кузины, но, с другой стороны, ее терзали опасения. Она не могла полностью расслабиться в присутствии Береники, хотя никаких сомнений в искренности ее чувств к Гансу не было. Береника просто обожала его.