— Конечно будем, — отозвался Тал. — Мы даже чем-то похожи с Энни. Как считаешь?

Насытившись сплетнями и пропитавшись теплым вином, Меир и Эйрлис глубокой ночью вернулись в гостевые коттеджи. Джеки уже была в постели, а Эйрлис и Меир решили посидеть за бутылкой виски. Вскоре к ним присоединился Дилан. Они мило болтали, сетовали на то, что им редко удается собираться всем вместе.

— Мы отлично провели время, правда? Хорошо, что я уговорила вас приехать, — сказала Эйрлис.

Дилан фыркнул и расплескал виски, вытер рот галстуком.

— Ты всегда права, подснежник, за это мы тебя и любим. — Он поднял бокал. — За вас, сестрички!

Прошел еще один год. В Кашмире снова наступила весна. Миртл и Арчи вернулись в «Эдемские сады». Врачам военного госпиталя удалось собрать Арчи по кусочкам.

— Но не в том порядке, как было, — шутил он.

Он был в вагоне грузового поезда, когда начался обстрел с воздуха. Раздробленные голени можно заменить протезами, но с травмой позвоночника ничего нельзя было поделать. Маджид и еще несколько помощников занесли его инвалидное кресло в плавучий дом. Внутри дверные проемы были достаточно широкими, чтобы Арчи мог самостоятельно выезжать на веранду. Там он сидел целыми днями, смотрел на воду и горы. Вечером Миртл укутывала его пледом. Она призналась Нерис, что специально привезла сюда Арчи. Она надеялась, что целебный воздух Кашмира поможет мужу прийти в себя. Воспоминания об этом чудесном месте помогли ей выдержать не один месяц в госпитале. Раненые прибывали сотнями, кто-то умирал, кого-то удавалось спасти. Выживших солдат отправляли в реабилитационные центры, а на их место поступали новые бойцы. Казалось, этот водоворот окровавленных тел никогда не прекратится. Арчи слишком долго пробыл там. Несколько недель он балансировал на грани между жизнью и смертью, но упрямо цеплялся за жизнь и в конце концов начал выздоравливать. Миртл буквально жила у его постели. Разговаривала с ним, читала ему книги или просто держала за руку.

— Он никогда не сдастся, — сказала Нерис. — Он самый смелый человек в мире.

Когда Миртл не слышала их, Арчи признался Нерис:

— Если бы не она, я закрыл бы глаза и умер. Так было бы проще. Но она каким-то образом убедила меня в том, что мы должны вернуться в наш дом на озере.

Он с тоской посмотрел на озеро и шикару, скользящую по водной глади. Мимо проплывали продавцы цветов; Нерис наклонилась к одной такой лодке и купила охапку ярких пионов. Арчи легонько потрогал влажные лепестки.

— Если бы не Миртл, я бы так никогда и не вышел из госпиталя, не вернулся бы домой. Я обязан ей тем, что могу дышать этим воздухом, наслаждаться этим видом, этими цветами. Мне не жаль себя. Ребята погибли. Как я могу жаловаться на жизнь? А еще много наших в плену у японцев.

Нерис улыбнулась ему. На веранде висели роскошные рога, которые Арчи привез с охоты в горах Ладакха. Арчи больше никогда не будет ходить, не будет ездить на лошади, играть в крикет, заниматься любимыми видами спорта. Улыбаясь, Нерис кусала внутреннюю поверхность щеки, чтобы не расплакаться.

К ним присоединилась Миртл. Маджид принес чашки и чайник. Она вручила Арчи чашку, положила салфетку ему на колени. Она похудела, под глазами появились темные круги. Она больше не пила коктейли.

— Он нуждается во мне день и ночь. — Миртл пожала плечами.

Она много курила, сигареты быстро исчезали из портсигара. Ей удалось привезти Арчи домой, но проблем только прибавилось. Он почти все время проводил в «Эдемских садах». Однажды они попытались перенести кресло Арчи на лодку, но шикара заскрипела под тяжестью кресла и опасно накренилась, Арчи едва не упал в озеро. По тропинке вдоль берега тоже невозможно было передвигаться в кресле — после дождей она превращалась в ров, заполненный грязью. В прошлой жизни длинноногий Арчи запросто перепрыгивал через это препятствие. Даже неровные половицы в доме и порог в ванную были настоящими преградами для человека, который не мог ходить. А когда закончится лето, тут будет слишком холодно для него. Английский врач регулярно навещал Арчи, но он объяснил Миртл, что при любой легочной инфекции или даже простуде ему не смогут помочь в небольшом госпитале Шринагара.

— Я не знаю, как поступить, — призналась она Нерис.

Вся та энергия, которую раньше Миртл не знала, куда девать, теперь была направлена на помощь мужу. Но даже она не могла справиться со всеми проблемами.

— Может, вам следует переехать? — мягко предложила Нерис. — Что, если вам арендовать бунгало в новом квартале? У вас будет садик, там можно выращивать цветы и даже овощи.

— Доктор советует перевезти его в Дели, но там так жарко!

— Ну а если хотя бы на зиму?

Миртл щелкнула зажигалкой, маленькое пламя отразилось в ее глазах. Она зажгла сигарету и выпустила струю дыма.

— На эту зиму — да. Но что делать потом, не знаю. У нас проблемы с деньгами. Наш дом в Дели на самом деле принадлежит железнодорожной компании, мы не сможем там жить долго. Арчи получает пенсию, но ее не хватит, чтобы содержать два дома. Я не знаю, сколько может стоить старый дом на воде. Да и кто его купит?

Они никогда не говорили об этом, но все понимали, что Кашмир меняется, что их родной дом становится другим, враждебным и непонятным. Индуисты и мусульмане перестали здороваться друг с другом, под покровом ночи вспыхивали драки, а недавно кто-то поджег древний храм на берегу Джелама. Конфликты вспыхивали и в тихих университетских садах, индусы и британские чиновники постепенно уезжали из Кашмира. Профессор Пран, заядлый игрок в крикет, чья команда выиграла рождественский матч, тоже уезжал на юг, ссылаясь на то, что климат севера не подходит дочери и жене. Он говорил, что расставание с Кашмиром разобьет ему сердце. Британская компания тоже быстро распадалась. Движение «Вон из Индии!» быстро набирало обороты, его участники выступили против власти раджи. Нерис вспомнила, что Райнер предупреждал о том, что конфликт будет только разгораться: «Индуисты против мусульман. “Разделяй и властвуй” — вот девиз британских чиновников».

Нерис как могла помогала Миртл ухаживать за Арчи. Миртл было очень тяжело, у нее практически не оставалось времени ни на что другое. МакМинны решили, что останутся жить на озере, пока Миртл не найдет покупателя на старый дом.

Арчи почти все время проводил на веранде с трубкой и газетой. Он утверждал, что абсолютно счастлив в Шринагаре.

— Как дела у Захры? — спросила как-то Миртл у Нерис. — Тебе удается сейчас заботиться о ней?

Нерис вздохнула:

— Не переживай, с Захрой все в порядке. Она счастлива.

В деревне Фейсал полностью растворился в веселом племени местной детворы. Он играл со всеми в тени огромного дерева и бегал с мальчишками пасти овец. Он был таким же грязным, веселым и озорным, как и остальные дети, а вот Фарида держалась обособленно.

Весной Эван решил, что пора вернуться в Шринагар. Ему в помощь должен был приехать молодой священник, которого следовало где-то устроить. А еще Эван хотел больше общаться с людьми за пределами Канихамы. Нерис проводила много времени в деревне и помогала Миртл ухаживать за Арчи. Уезжая из деревни, она просила женщин присмотреть за девочкой и оставляла им немного денег. Она не беспокоилась о Захре, поскольку Фарида была верным ее стражем. После возвращения Арчи стало ясно, что Миртл будет все свое время посвящать уходу за ним. Ввиду этих обстоятельств Нерис попыталась поговорить с Эваном о перспективе усыновления ребенка. Она старалась говорить с печалью в голосе, чтобы разжалобить мужа, но Эван лишь с любопытством посмотрел на нее:

— Какого ребенка?

— Захру, например.

— А кто это? Тут так много детей, о которых мы должны заботиться, и Господь призывает взять под опеку их всех, а не выбирать кого-то одного. И если у нас нет родного дитя, значит, следует принять Его волю.

Он говорил строгим тоном, и Нерис не стала возражать. Фарида по-прежнему носила девочку за спиной, ночью она и Захра спали в одной кроватке, укрывшись одним одеялом. Фарида сначала кормила Захру и только потом ела сама. Если девочки возраста Фариды звали ее поиграть, она отказывалась и оставалась сидеть с ребенком. Она всегда куталась в шаль так, что не было видно ни волос, ни рта, но ее темные глаза настороженно сверкали между краями пашмины. Улыбалась она, только когда Захра делала что-нибудь новое и забавное. Захра словно лишила Фариду детства, и Нерис ничего не могла с этим поделать. Она наблюдала за детьми со смешанным чувством удовольствия и печали.