«У меня тоже будет такое, — грезила Кира. — Я тоже буду приходить домой, и меня будут подхватывать на руки, и он всегда-всегда будет рядом… И мы будем ходить каждый вечер в ресторан или ужинать дома при свечах, а когда я скажу, что у нас будет ребенок, он возьмет меня на руки и будет кружиться со мной по комнате».

Кира прерывисто вздохнула.

«Как же все здорово складывается! — вдруг обрадовалась она. — У нас будет замечательная семья! Я так люблю Валю, а Валя полюбит меня. И мы будем жить душа в душу, гулять каждый вечер в парке, зимой играть в снежки. Я в такой белой шубке, Вале я свяжу шапочку с помпоном, а Он… Он будет смотреть на нас и любоваться».

Кира вздохнула, зажмурилась от счастья и взяла с полки следующую книгу.

Валя сидела в зале абонемента и хмуро разбирала коробку с новыми книгами. Удивительно, раньше месяцами просили новинки, а сейчас шлют чуть ли не каждую неделю.

Больше всего Валю поразила огромная глянцевая книга с детскими стихами. От красок рябило в глазах: ярко-желтый заяц убегал от малиновой лисы. Или это волк? А вон то — не заяц? Глаза у всех зверей были гигантские, головы овальные, а выражение морд одинаковое.

Валя не собиралась читать эту книжку, она для маленьких, но взгляд зацепился за рифму «пошел» — «пришел».

Когда-то учительница им объясняла, как сочиняют стихи, и рассказывала, что поэты не используют такие рифмы: «прыгнул» — «запрыгнул», «побежал» — «прибежал», «открыл» — «закрыл»…

Валя посмотрела на фамилию автора.

— Первый раз слышу! — буркнула девочка и отправилась жаловаться бабушке.

«До чего жизнь дошла, — грустно думала Валя, — бабушку от компьютера даже новые книги оторвать не могут. И Кира последние несколько дней ничем не интересуется, сидит, читает свои книжки про любовь…»

В это время хлопнула входная дверь.

— Здравствуйте! — громко поздоровался кто-то.

Валя выскочила из-за стеллажа и наткнулась на тетеньку, очень похожую на учительницу.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Валя.

— А есть ли тут кто-нибудь из взрослых? — спросила тетенька.

— Да почти нет, — грустно сказала Валя.

Тетенька почему-то обрадовалась.

— Что значит «почти»? — спросила она.

И тут Вале стало себя так жалко! Она и рассказала, что сидит тут одна-одинешенька, что ей ужасно скучно, что никто с ней не разговаривает…

— И что, читатели сюда не ходят? — участливо поинтересовалась тетенька.

— Да никто уже сюда не ходит! — взорвалась Валя. — Даже книжки присылают какие-то ужасные. Вот!

Тетенька взяла из Валиных рук книгу, глянула на обложку и ахнула.

— Ну что ты, как ты можешь так говорить! Это же такой замечательный человек! Он в парламенте заседает! Эту книжку вы должны на самое видное место поставить.

Валя посмотрела на тетеньку с недоверием.

— А вы кто? — спросила она.

— Меня зовут Эльвира Львовна, — уклончиво ответила тетя. — Спасибо тебе девочка, ты мне очень помогла… А это не ты нам написала?

— Кому «вам»?

Эльвира Львовна смотрела со снайперским прищуром.

— Ты не бойся! — проворковала она. — Сообщать о недостатках — это правильно!

Валя удивлено моргнула. Эльвира Львовна смерила ее проницательным взглядом и вышла из библиотеки.

Междуглавие 21

Блестящие перспективы

— Я не могу молча смотреть на то, что происходит! — возмущался Ильф-и-Петров.

— Одумайтесь! — взывал Толстой сквозь дверцу шкафа.

— Не калечьте детей! — умолял Маленький принц. — Они же ни в чем не виноваты!

Наместник стоял на верхней полке и не слышал. Или делал вид, что не слышит.

— Послушайте, любезный, — крикнул Наместнику Чуковский, — вы же должны понимать, что ваши стихи чудовищны!

— Молчать! — рявкнул Наместник.

— Да я-то замолчу, — ухмыльнулся Чуковский, — но стихи ваши от этого лучше не станут. Все ваше войско достойно только одного — пункта приема вторсырья.

— Молчать!

— Вас никто никогда не будет читать!

— Это мы еще посмотрим! — взвизгнула алая книжка. — Это вас не будут читать! А нас будут! Вон рыжая библиотекарша от нас отлипнуть не может. И старуха попалась! И пацан влип. А вы стойте тут и плесневейте!

— Спокойно! — прервал Наместник. — Все идет по плану.

— Их сдадут в макулатуру? — радостно спросила фиолетовая.

— Ну что вы, как же можно! — важно сказал Наместник. — Это же Толстой, Пушкин, этот, как его… короче, все они наше национальное достоинство.

— Достояние, — язвительно подсказал Маленький принц.

— А наше национальное достоинство нельзя сдать в макулатуру! — продолжал вещать Наместник. — Его надо собрать в один список…

— И утопить? — радостно спросила алая.

— Зачем же топить… Собрать в один список книг сто, скажем, или двести и всех обязать их читать.

— Обязать? Читать? Этих?

— Ну мы же с вами понимаем, что никто сами книги читать не будет. Быстренько напишем краткие пересказы, чтоб люди не мучились.

— Нормальные люди не будут читать нас в пересказах! — воскликнул Пушкин.

— А куда они денутся? — спокойно ответил Наместник. — Мы экзамен введем. Обязательный. По всем ста книгам списка. Пересказы прочитают. А вас проклянут.

— Какой вы умный! — восхитилась книжка в лимонном переплете.

Наместник надулся от важности. Подчиненным не обязательно было знать, что эту операцию со списком придумал вовсе не он…

— Почему я не сжег все свои книги? — в отчаянии воскликнул Гоголь.

Глава 22

Ну и ладно!

День задался с самого утра.

Кира радовалась, что ее Мужчина снова появился в библиотеке. И не просто появился, а провел там несколько минут. И даже сказал ей, Кире: «Доброе утро! Прекрасно выглядите!» Он еще что-то говорил, но Кира почти не слышала — у нее кровь в ушах стучала.

Елена Степановна была на седьмом небе от счастья: любимый зять принес и торжественно вручил ей коробку с новеньким ноутбуком. Там уже были установлены все программы, а интернет Миша обещал настроить у тещи дома.

У Ника было хорошее настроение, потому что он решил именно сегодня купить смартфон своей мечты — с сенсорным экраном, Андроидом и такой мегапиксельной камерой, что заранее дух захватывало. Осталось только найти какую-нибудь книжку, в которой толково рассказывалось бы, как по-быстрому свернуть «пирамиду» и не получить по шее.

А Валя была счастлива тем, что все кругом были счастливы: и бабушка, и Кира, и даже Ник чему-то своему улыбнулся, прежде чем нырнуть в глубину библиотеки.

И в довершение всего на улице началась настоящая весна: разошлись тучи, солнце изо всех сил старалось прогреть воздух, а почки лезли навстречу солнышку.

Валя даже решила, что теперь все будет как раньше: бабушка станет печь пирожки, Кира смеяться и подкалывать, Ник… Ник просто будет здесь, а не шляться где-то. Валя хотела спросить у книжек, насколько эта надежда реальна. Она походила между полками, но ни за одну из обложек глаз не зацепился и ни к одному корешку рука не потянулась.

Жизнь в библиотеке и правда налаживалась. Бабушка впервые за эти недели отлипла от компьютера, и они обсуждали с удивительно бодрой Кирой, что надо бы провести инвентаризацию. Тем более что по случаю хорошей погоды посетителей было меньше обычного. И особенно тщательно следовало разобраться с новыми поступлениями.

Елена Степановна разложила на столе накладные, когда библиотеку оккупировала делегация. Впереди шла Эльвира Львовна (та самая, которая так загадочно побеседовала на днях с Валей), за ней, словно эсминцы поддержки за флагманским кораблем, двигались кругленький лысоватый мужчина и две дамы, чем-то напоминавшие друг друга и всех завучей и мире.