Раскручивая лепесток Чуу-ур начал выполнять первую связку трактата, чтобы иметь хоть какой-то козырь на крайний случай. Разъярившийся лоль атаковал его, не давая правильно выполнять движения. Уход, отмашка, провал в сторону, уводя уже почти доставший его клинок в низ, с обратным рубящим движением. Все это при горящих легких требующих хотя бы один маленький глоток воздуха и накатывающей черными пятнами со всех сторон темноте. Если бы не грань сна то человек, бьющийся с лолем, давно бы задохнулся, и только глубокое погружение в сон давало ему еще немного времени на продолжение схватки.

      - Четыре срока назад он должен был задохнуться - подал голос второй лоль стоящий неподалеку, но не вступающий в бой - дымная накидка действует и непонятно как он еще стоит.

      - Значит, осталось совсем не много. Убрав меч в ножны, Ликамур поднял вверх руки и с зажатыми в кулаки ладонями двинулся на противника.

      Чуу-ур задыхался. Он никак не мог разгадать природы этой странной пелены, что опустилась на него. Все его попытки хоть что-то сделать оканчивались неудачей. Хоть он и не подавал виду, но кислорода оставалось не больше чем на десяток секунд. Увидев, что лоль убрал меч, он сначала рванулся к нему, но вовремя остановился, видя, что в кулаках поднятых рук наемника что-то светиться.

      Противник подошел совсем близко и Чуу-р ясно увидел два небольших светящихся камня в кулаках лоля. Подняв меч над головой для последнего удара он, выронил его из ослабевшей руки, сил совсем не осталось, и пылающие легкие вытеснил из его головы все, кроме желания сделать хотя бы один глоток воздуха. Лоль вместо того чтобы атаковать, шагнул к застывшему противнику и резко с усилием свел обе руки вместе. Белый перевитый кольцами свет ударил в грудь Чуу-ура от сведенных вместе камней, отбросив его назад и протащив пару метров.

      - Каждый раз, когда ты применяешь "сияющее наказание" мне становиться жаль твоих противников - проговорил второй лоль наконец-то подошедший к месту схватки. Крики, когда их внутренности сплющиваются, режут мне слух. Хорошо, что этот, все еще под "дымной накидкой" и мы не слышим его вопли. Как он смог столько не дышать? Недаром эти оборотни такие живучие. Да ты посмотри, он встает - удивленно воскликнул лоль.

      Убрав "глаза" сияющего наказания обратно в карман на поясе Ликамур, вынул меч и почти вплотную подойдя к поднявшемуся на колени противнику, замахнулся, чтобы снести ему голову.

      - Этим я сотру зазубрины с клинка в своей памяти - задержав меч над головой, произнес он.

      - Нет - очень тихо выдавил из себя Чуу-ур - так они не исчезнут.

      - Что? Что ты сказал? Не расслышав, Ликамур наклонился над ним, с занесенным мечем, пытаясь разобрать предсмертные слова противника.

      - Я говорю, что зазубрины останутся - прошептал Чуу-ур, выдавливая из легких последний перегоревший кислород.

      Одновременно, он ножом, зажатым в левой, руке ударил лоля в бок, глубоко его раня.

      - Как тебе удалось? - оседая на землю, проговорил лоль - столько не дышать не может никто.

      Поднявшись, Чуу-ур с трудом заставил себя вздохнуть.

      - Сам еще не разобрался, но как-то смог - раскрывая правый кулак из которого посыпался черный пепел, сдавленным голосом проговорил Чуу-ур.

      После жестокого удара, замысловатой ассурой, он, поднимаясь, оперся на один из разбросанных в округе камней. И сила, втянутая через вытатуированные кольца на ладони позволила ему забыть о пылающих легких, притворяясь задохнувшейся и обессиленной жертвой. Нож тоже не подвел, вырвав часть тепла из лоля и передавая его своему хозяину. Из-за этого Чуу-ур чувствовал себя почти нормально, если не учитывать колоссальную боль в месте соприкосновения "сияющей" ассуры с телом. Похоже, ребра сломаны, подумал он, резко взвывшее восприятие настойчиво заставляло его уклониться в сторону, но раненное тело плохо реагировало, и тяжелый удар по затылку отправил его в чернеющую пустоту.

      - Очнулся? - висевшее наверху то и дело расплывающееся лицо, далеким эхом, спросило Чуу-ура, с трудом раскрывшего слипшиеся глаза.

      - Да говорю же, что он не может сейчас очнуться - второе эхо докатилось до плавающего на сильно раскачивающих его волнах человека - травмы слишком серьезные, а я все никак не могу снять болевой шок. На него не действуют мои настои, а это значит, что нижний мир уже раскрыл для него свои врата.

      - Я за помощью.

      - Да перестань - недовольно рявкнуло эхо - лучше меня лекарей во всей округе нет. Сам посмотри, у него переломано каждое ребро и по крови, что он откашливает, разорваны легкие. Про голову уж и говорить нечего, сам видишь. Неизвестно как он все еще жив. Чем его так?

      - Не видел. Только если бы не он я бы сейчас был мертв. Два холодных охотника напали на нас.

      - С чего бы это? Услуги их стоят очень дорого. Странно, не думал, что у тебя есть столь богатые враги. Где успел наследить?

      - Нигде не следил, ничего такого, на последней миссии не было.

      - Может за ним приходили?

      - Не знаю. Очнется вот и расспросим. Холодные редко ошибаются, но я очень надеюсь, что они ошиблись.

      - Надейся. Как справились то с ними?

      - Да вот справились, сам видишь как - стихающие голоса покинули Чуу-ура и он растворился в накатившей темноте.

      Снова раскрыв глаза, он уставился на потолок, по которому ползла многоножка. Как раз над его лицом она не удержалась и свалилась аккуратно ему на шею. Сигналы тревоги и отвращения побежали по всему телу, и он с усилием приподнялся на локтях. Ослабевшей рукой, смахнув членистоногое на пол, он огляделся. Признав комнату Микыса, Чуу-ур медленно попытался сесть на кровати. Переборов головокружение и слабость это у него получилось. Что же произошло? Возник вопрос в его голове. Помнится, мне шарахнуло в грудь этим светом, а потом удар. Приложив руку к груди, он непроизвольно скривился. Перестав замечать постоянную ломоту в костях он, надавив на грудину, перешагнул ту границу боли, к которой уже привык лежа на кровати. На затылке была громадная гематома, тянущая опуститься увеличенную вдвое голову, на мягкую лежанку. Откинувшись на кровать, Чуу-ур погрузился в состояние сна, чтобы было не так больно. Представшая перед ним картина поразила его, в месте удара ярким светом, каналы, шедшие от темной сферы, были словно раздвинуты в стороны, местами переломаны или измяты до такой степени, что они почти не светились.

      - Вот так зацепило - произнес он вслух, возвращаясь с грани сна. Оглядевшись еще раз с уже конкретной целью, он обнаружил свои пожитки аккуратно сложенные на рядом стоящей лавке. С трудом дотянувшись до лепестка, он положил его рядом с собой на кровать, чуть прикрыв одеялом.

      - А ведь неплохо бы поесть - снова разговаривая сам с собой, проговорил Чуу-ур - эй, есть тут кто? - крикнул он, нарушая тишину и кривясь от боли в легких, что пришла после сильного выдоха.

      На зов из соседней комнаты появился мужчина пожилого возраста чертами лица отдаленно напоминающего Микыса.

      - Смотри-ка ты, очнулся - радостно проговорил он, подходя к кровати.

      Чуу-ур словно невзначай просунул руку под одеяло к рукояти лепестка.

      - Не балуй - серьезным голосом проговорил подошедший - я дядя Микыса, Рикар Мь"нтош, он просил за тобой приглядеть. Так что меч тебе сейчас совсем никчему.

      Чуу-ур убрал руку с рукояти и положил ее на живот, ожидая продолжения.

      - Вот и молодец, как себя чувствуешь? Сейчас лекаря позову, вот он удивиться.

      - Не надо лекаря, я есть хочу.

      - Аппетит это хорошо - потирая руки, проговорил дядя Микыса - накормить я тебя конечно и сам смогу, но лекарю тебя показать надо, он тут столько времени провел, вливая в тебя всякие настои, что не позвать его сейчас будет большим неуважением.