– Вы лжете.

Она посмотрела прямо на него.

– Иногда лгать необходимо. Некоторые вещи я не могу вам рассказать.

– Ха, только через мой труп, верно? Ваши губы запечатаны накрепко каким-то бандитским поручением, но вам-то что с того? Когда вы думаете завершить свою политическую миссию?

Нийя Тормик посмотрела на него, затем на Карлу, снова на него и ничего не ответила.

– Давайте, давайте, – нетерпеливо поторопил Вульф. – Я спросил всего лишь – когда? В обозримом будущем?

– Да, я думаю, – наконец призналась она. – Наверное, даже… завтра.

– Сейчас уже за полночь. Вы имеете в виду – сегодня?

– Да. Но необходимо, чтобы та бумага была у меня. Вы не имеете никакого права держать ее у себя. Когда этот слабоумный Дрисколл поднял шум из-за своих идиотских бриллиантов, которые якобы украли, я подумала, что полиция приедет и запросто может всех обыскать, и комнату, где я живу, тоже. Я и подумала о вас, том американце, который удочерил меня, когда я была ребенком. Когда я уезжала из Загреба, свидетельство об удочерении я взяла с собой; его мне отдала перед смертью миссис Кемпбелл. Вот мы с Карлой и решили, что у вас бумага будет в большей безопасности, чем в любом другом месте, и мы обсудили, как оставить ее у вас, чтобы потом можно было ее легко забрать снова. Потом вы отказались помочь мне, и ей пришлось вернуться к вам и сообщить, кто я на самом деле. – Она замолчала и улыбнулась ему, но была так встревожена, что улыбка получилась озабоченной. – Я должна получить назад ту бумагу! Должна!

– Посмотрим. Вы сами признались, что украли ее. Итак, вы рассчитываете сегодня завершить свою миссию.

– Да.

– Вы, конечно, понимаете, что, пока дело об убийстве не будет раскрыто, полиция не выпустит вас из Нью-Йорка.

– Но я… Вы же сами сказали, что мое алиби…

– Ваше алиби дела не решает. Не делайте глупостей. Если поручение ваше завершится, не вздумайте ускользнуть на каком-нибудь корабле, переодевшись русалкой. Кто такая мадам Зорка?

Обе девушки изумленно уставились на него.

– Ну? – резко потребовал Вульф. – Вы ведь ее знаете, верно?

Карла рассмеялась – на первый взгляд, совершенно естественно, словно ее просто что-то позабавило. Нийя проговорила:

– Да почему… она вообще никто. Просто модельерша.

– Я так и понял. А почему она стала называть себя таким именем – именем дочери короля Черногории Никиты?

– Но королева Зорка умерла…

– Я знаю. Откуда у модельерши такое имя?

Карла снова засмеялась.

– Может, вычитала в какой-нибудь книге.

– Но кто она?

Нийя пожала плечами и повернула ладони вниз:

– Мы ничего о ней не знаем.

С минуту Вульф разглядывал их, затем вздохнул.

– Ну хорошо. Уже поздно, вам давно пора спать, тем более что завтра вам придется вставать рано, чтобы отправиться к мистеру Роуклиффу. Можете с ним пококетничать – он на это падок. Когда освободитесь, приходите сюда часам к одиннадцати, я отдам вам вашу бумагу.

– Но мне она нужна сейчас!

– Сейчас вы ее не получите. Ее здесь нет. Я буду…

Нийя подскочила.

– Что вы с ней… Где она?

– Прекратите визжать. Она в безопасности. Завтра в одиннадцать я вам ее отдам. Сядьте – впрочем, нет, не трудитесь; вы все равно уходите. И запомните, не делайте глупостей. А вам, мисс Лофхен, я бы посоветовал не замышлять ничего более серьезного, чем еда и сон. Я говорю так из-за бездарного представления, которое вы здесь разыграли, чтобы спрятать бумагу в моей книге – расспрашивая при этом мистера Гудвина, читал ли я ту книгу, и не учу ли ее, и не читаю ли сейчас. Невероятно!

Карла вспыхнула.

– Я думала… Я нечаянно…

– Боже милостивый! Нечаянно? Да я и сейчас еще подозреваю, что вы рассчитывали на то, что мы найдем эту бумагу, только вот не пойму, зачем вам это понадобилось. Ладно, спокойной ночи. Кстати, мисс Тормик, насчет того, что вы стали моей клиенткой. Свидетельство об удочерении я верну вам утром вместе с другим документом; похоже, что оно в самом деле принадлежит вам; но я люблю все предусмотреть вперед, чтобы не возникло недоразумений. Вы остаетесь моей клиенткой до тех пор, пока считается установленным фактом, что вы та самая девочка, чьи ребра мне довелось увидеть в 1921 году. Сейчас я вас защищаю, но если выяснится, что вы меня обманывали, я стану вашим врагом. Я не люблю, когда меня дурачат.

– Сомневаюсь, что смогла бы одурачить вас, даже если бы захотела. – Она встретила его взгляд и неожиданно улыбнулась. – Если хотите, можете пощупать мои ребра, но вот посмотреть на них…

– О, нет. Не стоит, благодарю вас. Спокойной ночи. Спокойной ночи, мисс Лофхен.

Я проводил их, помог одеться, а когда они вышли на улицу, закрыл дверь на засов. Затем вернулся в кабинет, остановился у стола Вульфа и, посмотрев на него сверху вниз и заметив выражение его лица, неподвижного и с закрытыми глазами, позволил себе всласть потянуться и зевнуть.

– Hvala bogu, – провозгласил я. – Я, конечно, обожаю черногорских девушек, но не пора ли в постельку? С ними все в порядке. Я предложил их проводить, но они отказались. Несмотря на это, мне придется смотаться на Сорок восьмую улицу и пригнать треклятый «родстер». А случай весьма своеобразный. Я спинным мозгом чувствую, какой романтический конец может получиться у этой истории. У меня сложилось внутреннее убеждение, что с наступлением полнолуния я в этом самом кабинете буду официально просить у вас руки вашей дочери. Вам это тоже будет не так плохо, господарь. Только вам придется помочь мне отучить ее от вранья.

– Заткнись.

– Так мне ехать за «родстером»?

– Пожалуй, да. – Вульф содрогнулся. Выйти из дома, да в такое-то время! – Во сколько завтра придет Сол?

– В девять утра.

– Позвони ему и попроси принести тот конверт.

– Хорошо, сэр. Вы в самом деле намерены вернуть ей бумагу?

– Да. Я хочу посмотреть, что она с ней будет делать. Фред и Орри тоже будут здесь в девять утра?

– Да, сэр. За кем вы хотите установить слежку?

– Слежка, может, и не понадобится. Хотя кто знает – возможно, и потребуется, для ее безопасности. Эту бумагу жаждет заполучить мистер Фабер.

– И не только жаждет заполучить, но знает, где она лежит. – Я зевнул. – А так как положила ее сюда Карла, значит ли это, что она сама ему сказала, где ее искать? Или он узнал об этом от члена вашей семьи?

– У меня нет семьи.

– Вообще-то считается, что дочь – это член семьи. А в данном случае едва ли будет преувеличением сказать, что дочь – это и есть семья. – Я постарался говорить веско и торжественно. – Когда я на ней женюсь, думаю, мне неизбежно придется называть вас папой.

– Арчи, клянусь всеми святыми…

– И я стану вашим наследником, когда вы преставитесь. Мне достанется ваша страховка. Мы устроим турниры по гольфу между отцом и сыном. А несколько позже вы будете нянчить младенца. Нет, нескольких младенцев. А когда придет время разводиться… да что еще за дьявол!

В дверь позвонили.