- И у них это получилось?
Титов кивнул.
- Получилось. Бил Стоун представил свои разработки на Астробиологической научной конференции НАСА в Атланте, где в частности было заявлено, что переданное по оптоволокну лазерное излучение, в основном, будет преобразовываться в микроволны, которыми будущий криобот, на манер погружающейся микроволновки, будет плавить перед собой лёд. При этом часть энергии, необходимой для работы научной аппаратуры дрона, будет получаться из тепловой при помощи компактного термоэлектрического генератора, что позволит отказаться от атомного реактора на борту. Последний останется на поверхности, в спускаемом аппарате.
- Разумно, – кивнул Александр Сергеевич. – Значит вот как появился на свет этот замечательный аппарат.
- «Валькирия» стал прорывом в области современного роботостроения. Мы дополнили его нейтринным радаром, что позволит избежать встреч с вмёрзшими в толщи льда осколками метеоритов, а соответственно, и непредвиденных задержек, вплоть до отмены миссии, ввиду несостоятельности оборудования. Каких-то других модификаций производить не потребовалось. Зонд всем хорош!
- И как же он действует?
Титов указал на заднюю часть аппарата.
- Это орбитальный корабль. Его основная функция – вывести «Валькирию» на стационарную орбиту вокруг Европы. В дальнейшем, посадочный модуль, несущий на себе криобот, расстыкуется с орбитальным кораблём и произведёт посадку на поверхность спутника в автоматическом режиме.
- И какова вероятность успешного исхода?
Титов пожал плечами.
- На испытаниях зонд показал себя только с лучшей стороны. Процент неверных решений значительно ниже, нежели у человека в схожих условиях. Опасения вызывает поверхность Европы в районе посадки. Если структура льда пориста и неоднородна – это может создать серьёзные проблемы. Но я надеюсь, что всё обойдётся.
Александр Сергеевич кивнул.
- И что же дальше?
- После посадки, система направляющих штанг отсоединит криобот от посадочного модуля и произведёт корректировку бурения. Зонд начнёт плавить под собой лёд, выйдет по направляющим из спускаемого аппарата и двинется навстречу неизвестности.
- И сколько это займёт времени?
- По самым оптимистичным прогнозам – около месяца. Однако место посадки в районе кратера Пуйла выбрано не случайно. Вполне возможно, что толщь ледяного покрова в районе падения астероида много меньше, нежели на остальной территории спутника. Кроме того, совсем рядом располагается зона Коннемарского хаоса – участок поверхности с крайне неоднородной структурой. На основании изучения ландшафта выдвигаются предположения о кратковременных выходах на поверхность спутника жидкой воды. Это происходит во время приливных деформаций, о которых я уже рассказывал, – Титов улыбнулся. – Так что, как видите, факторов «за» – множество.
- Всего два, – без особого оптимизма заявил Александр Сергеевич.
- А могло и не быть вообще, – отрезал Титов.
- И что в конце пути?
Титов постучал по борту «Валькирии».
- Внутри – автономный глубоководный материнский корабль. После того, как криобот проплавит лёд, именно он продолжит путь к обретению истины.
- Он большой?
- Вовсе нет. Примерно метра два в длину. Он несёт на своём борту небольшие субботы – высокоманёвренные разведчики, являющиеся потомками «Эндуриенс». Они дадут возможность заглянуть в любую щель. Так что бездне от нас не скрыться.
- Похоже, она и не очень-то жаждет скрываться, – медленно произнёс Александр Сергеевич. – Кто-нибудь из членов экипажа отправится вниз? Я имею в виду, на поверхность спутника?
- Я и Рыжов. Остальные останутся на шатлле. Я не могу рисковать вашими жизнями, особенно ввиду последних событий. Я думаю, вы понимаете, о чём я...
Александр Сергеевич кивнул.
- Я не понимаю, другое: зачем нужно было тащить за сотни миллионов километров всех нас? Тем более, девочку?..
- Думаю, совсем скоро всё встанет на свои места.
- А разве не вы занимались формированием экипажа?
Титов отрицательно мотнул головой.
ОРБИТА. МЕСЯЦ СПУСТЯ.
Аверин поправил наушники. Щёлкнул микропереключателем на пульте. Откашлялся.
- Спускаемый модуль... На связи «сто десятый». Бортовое время восемь ноль-ноль. Сеанс плановой связи. Доброе утро. Как ваши дела? Приём...
В наушниках повисла статическая тишина.
Пользуясь моментом, Аверин глянул в иллюминатор. Внизу неслась Европа – она словно хотела, во что бы то ни стало, ускользнуть от невидимого преследователя, что крадётся следом. Укутанная в белоснежную простыню, с кляксами застывшей крови на полах, Европы пыталась утаить поруганную честь. Она стремилась в вечность. А где как не в вечности сокрыт смысл истинного уединения. И не важно, что нужно постоянно бежать. Это сопутствующая суета, не будь которой, отсутствовал бы и смысл бегства. Но за Европой не гнались, её просто не отпускали, и она это понимала. Каждой морщинкой, каждой порой, каждой ссадиной. А оттого на её лице застыла маска вечной боли.
Аверин вздрогнул.
На горизонте навис грозный Юпитер. Его джеты сделались более чёткими и осязаемыми, точно коржи в слоёном пироге. Над северным полюсом повисло фиолетовое зарево – оно походило на купол наблюдательной вышки. Гигант скучал, следя за очередной попыткой неугомонной беглянки порвать связь. Связь, что заключена где-то свыше, вне времени и пространства.
- Какой уже день сверкает... – подал голос Александр Сергеевич, приютившийся в кресле второго пилота.
Аверин перевёл взор на лиловое зарево.
- Даже не представляю, что там сейчас творится... Электромагнитная вакханалия.
Александр Сергеевич кивнул.
- Думаю, на Земле ничего подобного не увидишь. Да и не представишь.
- Осторожнее с умозаключениями, – усмехнулся Аверин, теребя гарнитуру микрофона. – Наша Светлана кому хочешь фору даст! Спускаемый модуль, вы меня слышите? Приём...
В наушнике щёлкнуло. Понеслись радиопомехи: хрип радиационных поясов, шёпот обречённой Европы и что-то ещё, так похожее на зловещий смех. Сквозь весь этот звуковой шквал протиснулся сбивчивый голос Титова:
- Я... спускаемый модуль. Слышу вас так себе... Приборы регистрируют сильные возмущения магнитосферы Юпитера. Как там у вас? Приём...
- Тот же компот, – безразлично ответил Аверин. – Датчики просто зашкаливают. Особенно дозиметр. Приём...
- Сколько у вас на шкале?
Аверин мельком глянул на монитор.
- Малыш, как давно обновлялись показатели?
- В виду небывалой мощности радиоактивного излучения, я переключился в режим «он-лайн». На экране монитора отображаются реальные значения в данную минуту.
Аверин присвистнул.
- Спускаемый модуль. У нас тут всё буквально светится! Порядка девятисот сорока рентген в час. Временами наблюдаем вокруг корабля свечение. Вот, снова! Приём...
За иллюминатором набух красный капюшон кобры. Исказился. Принял облик плывущей медузы. Затем преобразился в паучью сеть, распался пушинками одуванчика и унёсся «солнечным ветром» прочь.
- Говорит спускаемый модуль... Это норма. Просто ещё одно северное сияние. У нас фон немного меньше: пятьсот девяносто рентген в час... Но постоянно скачет. На Юпитере определённо что-то происходит.
- Что именно? Вы не в курсе? Приём...
- Вы тоже наблюдаете свечение над северным полюсом?
- Да, видим. Очень отчётливо. Приём...
- Похоже, что-то воздействует на нашего гиганта... Что-то, помимо ионизированных частиц.
Аверин с Александром Сергеевичем переглянулись.
- Мне кажется, им стоит вернуться на орбиту, – вполголоса сказал Александр Сергеевич. – Здесь, по крайней мере, защита понадёжнее.
Аверин задумался.
- Спустя месяц работ? Нет, Титов никогда на это не согласится. Даже если на поверхности спутника начнётся цепная реакция. Тем более, «Валькирия» прошёл уже девять километров. Граница льда может показаться в любую минуту.