- Полагаю, Элеонор подбирает слово "священник", - с властным высокомерием изрек он, - вы ее редактор, мистер Истон, и думается мне, что помогать ей с поиском нужных слов - ваша работа, не так ли? Правда, я не вижу у вас красной ручки. Или сегодня вы не при исполнении?

- Нора всего лишь хотела поделиться своим опытом для новой книги.

Зак чувствовал, как Сорен оценивал его. И у него было подозрение, что чтобы он ни сказал, и ни сделал, будет священнику на руку.

- Опытом?

Слово, видимо, его позабавило. Сатерлин молча стояла рядом с Истоном; ее лицо пылало, а ее руки сжимали рукоятку стека с силой, от которой побелели костяшки пальцев.

- Да, она довольно основательна в своем опыте. Элеонор, сопроводи меня, пожалуйста. Мне нужно с тобой переговорить.

- Вообще-то, мы собирались уходить.

Зак встал между Норой и ее некогда любовью. Подняв свой подбородок, Сорен глянул на него с выражением насмешливой беспристрастности. Затем взгляд священника упал на зафиксированную вокруг предплечья редактора белую повязку, и его бровь изогнулась в явном веселье. Истон, в свою очередь, посмотрел на белый воротник Сорена, прежде чем снова встретиться с его глазами. Но тот оказался непоколебимым - в его стальных глубинах не промелькнули ни вина, ни смущение, ни даже малейший намек на стыд.

Медленно, подняв свою правую руку к уху Сатерлин, он щелкнул пальцами, и она вздрогнула от раздавшегося звука. Сорен показал на пол рядом с собой, и она встала именно там, куда он потребовал.

Истону хотелось притянуть Нору обратно, и убежать с ней от этого человека как можно быстрее и как можно дальше. Но на краткий миг, она поймала его взгляд, и в отражении ее зелени он увидел что-то, чего не видел раньше.

"Никто не сможет справиться с Норой Сатерлин", говорил Жан-Поль и Зак начинал в это верить. Теперь он знал, что встретил того единственного, кто мог.

- Правило клуба, - извиняясь, объяснила она с блеклой улыбкой.

Склонив голову в царской манере, Сорен шагнул вперед, и они направились в сторону черной двери, находящейся у противоположного конца бара. Священник придержал дверь для Сатерлин, и когда она прошла за ним в другое помещение, он схватил ее сзади за шею. Истон дернулся с места, но его остановил Гриффин, выставив руку.

- Даже не думай об этом, чувак, - предупредил он, - я тоже не самый большой его поклонник, но оказавшись здесь, ты подчиняешься Правилам и уважаешь Правителя.

- С ней все нормально? - спросил Зак, боясь за Сатерлин, но чувствуя себя бессильным помочь ей в этом странном мире.

- С ней все будет нормально. Он не станет причинять ей боль.

- Ты в этом уверен?

Посмотрев на закрывшуюся за Норой дверь, Гриффин перевел взгляд на собеседника, - Нет.

* * *

Пока Сорен вел Нору к слабо освещенному барному складу, она пыталась сохранять спокойствие, используя дыхательные техники, и силясь угомонить свое колотящееся сердце. Но ничего не помогало. Сорен открыл дверь, и она отважилась быстро оглянуться на стоящего с Гриффином Зака. В выражении его лица угадывался вопрос, на который она не знала, как ответить.

Нора совсем не удивилась, когда ее, проходящую через порог, Сорен схватил за шею. Это место было наиболее уязвимой частью человеческого тела, а он всегда давил на слабые точки, и ее унижение перед Заком означало только одно: Сорен хотел ее.

Дверь за ними закрылась. В одну секунду, он повернул Сатерлин к себе, и теперь она оказалась в его объятиях, его губы на ее губах. На вкус Сорен был, как пламя и вино. Нора прижалась к нему, мягкостью своего тела встречая его твердость. Она так давно не отдавала ему себя. Ее не волновало, что прямо за дверью находился Зак. На мгновение она даже забыла о нем, или об обещании, данном Уесли.

Нора напряглась, когда Сорен сжал ее запястье, и одним ловким движением, заломив ей руку за спину, прижал животом к стене. Задыхаясь от желания, она закрыла глаза, пока Сорен задирал ей юбку. Нора знала, что за этим последует и не хотела сопротивляться.

Она вдохнула его запах, его совершенный запах, запах зимы, окутывающий его в любое время года. Губы Сорена дразнили ее шею, теплом обдавая обнаженную кожу, и посылая через все тело сладостную дрожь. Нора ждала, что он проникнет в нее, но он был для этого слишком жестоким. Она услышала тихий хриплый вздох, когда Сорен кончил ей на бедра, на что ей пришлось подавить неудовлетворенный стон. Он обожал наказывать ее воздержанием. Вместо того, чтобы взять ее, он едва пометил свою территорию. Ублюдок.

Мужчина отстранился, и, отдернув юбку вниз, Нора повернулась к нему.

- Теперь, когда мы покончили со всеми любезностями, может, поговорим, малышка?

- Что я натворила на этот раз? - потребовала она, - очевидно, у меня неприятности... снова.

Ее тело пронзило напряжение, когда подняв один палец, Сорен провел им от впадинки под ее ухом, по шее, по оголенному плечу, и, наклонившись вперед, прошептал, - Большие неприятности.

* * *

Сидя напротив Гриффина на одном из барных стульев, Зак пытался казаться не слишком неотесанным в компании этого откровенного, полуголого парня.

- Так, что ты думаешь о нашем небольшом кусочке ада? - спросил он, перегнувшись через бар, чтобы взять бутылку воды.

Истон оглядывался по сторонам и куда бы он ни смотрел, повсюду сновали голые тела и люди, затянутые в кожаную одежду. У ног мужчины постарше, сидела молодая девушка в одном лишь розовом ошейнике и наручниках. Тот что-то сказал ей, и она покорно кивнула. Подогнув пальчики ног, она поднялась с пола точно так же, как это сделала Нора, в тот день, на кухне.

Внезапно, Зак видел не девушку, а юную Сатерлин, а на месте мужчины, похотливо улыбающегося сидящей у его ног рабыне - ее священника.

- Нора и Сорен... как долго они были вместе? - спросил он, едва ли услышав первый вопрос Гриффина.

- Думаю, она принадлежала ему около десяти лет, - открутив крышку бутылки, парень отпил воды, - но она рассказывала мне, что знала его с пятнадцати. Видимо, это была любовь с первого взгляда. Для них обоих.

- Десять лет..., - у Истона не укладывалось это в голове. Его собственный брак продлился десять лет. - Она сказала, что он садист. Я так полагаю, что он...

- Садист, - просто ответил Гриффин, - его сексуально возбуждает причинение боли и унижение. И он в этом феноменален. Сорен - священник из кошмарных снов Макиавелли.

- Феноменален? Не так уж и сложно причинять кому-то боль.

Гриффин усмехнулся,

- Послушай, любой болван с бейсбольной битой может избить человека на улице, и через пять минут тот станет умолять его остановиться. Сорен может избить тебя, и через пять минут ты станешь умолять его никогда не останавливаться. Это его дар.

- Он священник. Католический священник. У него есть обеты...

- Которые - насколько я знаю - он не нарушал ни с кем, кроме Норы. Католический священник, у которого был секс с единственной, согласной на это, взрослой женщиной... Господи, Иисусе, да его, наверное, сделают епископом. Настоящим садистам не нужно трахать твое тело. Им нужно трахать твой мозг.

- Не могу поверить, что Нора так долго находилась с человеком, который причинял ей боль. Она такая...

- Доминирующая? Ага, эта чертовка - свитч. Сейчас она Госпожа, раньше была сабмиссивом. Ты бы не узнал Нору, увидев ее шесть лет назад. Конечно, ты бы не увидел ее лица, потому как оно всегда находилось в его паху.

Истон, начавший пить свой джин-тоник, отставил стакан,

- Он заставлял ее делать это на публике?

- Черт, да. И несколько раз трахал ее на публике. Ну, не на публике - на частной вечеринке. Однажды пригласили и меня. Это был единственный раз, когда я был Верхним у этой женщины. Одна из лучших ночей в моей жизни. Отхлестав Нору, Сорен оттрахал ее и пустил по кругу. Они с Кингом часто играли с ней на пару. Самая большая власть Доминанта - это отдать свою сабу кому-нибудь на временное пользование.