Джилл встала перед картиной с тем же чувством, с каким человек становится перед расстрельным взводом. Вглядываясь во внушительное сооружение, она старалась не выказать растущее в ней чувство отчаяния. “Мало того, что он богатый, так у него еще есть этот чертов замок…”

А Партридж продолжала тараторить, весело рассказывая истории счастливого детства Иэна на баронских землях. Джилл вежливо кивала, но застывшая улыбка на устах не оживляла лица. Добрая, сердечная Партридж, без сомнения, полагала, что своим рассказом повышает шансы Иэна в глазах Джилл. Она и понятия не имела, что роет ему могилу.

Джилл понимала разницу между вымыслом и реальностью. Она знала, что за пределами книжных страниц и программ симулятора истинная любовь редко побуждает все. Имеющиеся у нее сведения о королевской фамилии сводились к прочитанному под броскими заголовками в газетенках, стоящих на стендах в супермаркете, но она была совершенно уверена в том, что богатый, титулованный дворянин вряд ли завяжет серьезные отношения с женщиной, которая первые десять лет жизни провела в бегах от кредиторов и разъяренных жен, объехав половину Штатов. С женщиной, чья непостоянная, ветреная мать могла бы составить список любовников, равный по толщине телефонной книге города Майами.

С женщиной, которой даже не известно имя отца.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— И все же, мисс, я полагаю, что вы должны позволить Роджерсу отвезти вас домой, — заявила Партридж, глядя через окно на подъехавшее такси. — Или, по крайней мере, подождать, пока не спустится доктор.

— Я не могу ждать. Мне надо… работать, — ответила Джилл, внутренне содрогаясь по поводу вымышленного ею оправдания. Позвонить по телефону срочного вызова такси было проявлением трусости с ее стороны, но ей надо было убираться как можно скорее. Она помнила, что дала обещание Иэну, но это было до того…

— Прошу вас передать доктору мои извинения и поблагодарить его от моего имени за приглашение на обед. Это было весьма любезно с его стороны.

В озабоченном взгляде Партридж проскользнула веселая хитринка.

— Не думаю, что он это сделал из любезности.

Джилл отвернулась, будучи не в состоянии выдерживать проницательный взгляд Партридж. “Уж поверьте, если бы вы знали правду, то и близко не подпустили бы меня к “своему мальчику”!” В объятиях Иэна она почувствовала бы себя Золушкой на балу, но пора возвращаться к реальности. А когда она потупила взор, то обнаружила, что далеко не хрустальные башмачки ее все на месте. “Мечты, мечты! — подумала она, туго затягивая пояс дождевика. — Глупые, пустые мечты”. И направилась к выходу.

— Партридж, прошу вас, скажите доктору, что я… что я завтра днем увижусь с ним в симуляторе.

Она заторопилась к такси, так и не обернувшись, желая как можно скорее отъехать от дома Иэна… чтобы быть как можно дальше от самого Иэна. Ему будет больно от неожиданного ее бегства, но это пройдет. Она совсем не была уверена в себе. Ей надо было побыть наедине, подумать о будущем — практически возможном для нее будущем, где не было места суровым, добросердечным, неотразимо сексуальным ученым, завлекающим женщин и влюбляющим их в себя, забыв сообщить, что являются членами королевской фамилии инкогнито.

И она укрылась во тьме машины. Ноги ее терлись о скользкую кожу сиденья, отполированную тысячами неизвестных пассажиров. Через плечо она оглянулась на дом Иэна — сверкающую Страну чудес, — ошеломленная до такой степени, что даже не затворила за собой дверцу. “Господи, да я так бы просидела тут до скончания века!”

— Простите! Я, наверное, не расслышала.

— Прелестным леди не идет хмуриться, — умудренно произнес водитель.

Джилл открыла было рот, чтобы ответить, но тут прозвучал знакомый баритон:

— Вполне с вами согласен.

Не может быть! Но стоило Иэну втиснуться, сложившись чуть ли не пополам, на заднее сидение, как она поняла, что может.

— Иэн! Как же… Я ведь предупредила Партридж…

— Вы предупредили Партридж, что уезжаете, и попросили сообщить об этом мне. Вы просто не знали, что она в этих целях пользуется интеркомом. Теперь не делайте больше глупостей и возвращайтесь в дом.

“Чтобы вновь испытать поцелуи, от которых лишаешься разума? Не пойдет!”

— Я еду к себе домой.

— Отлично, — коротко ответил он с натянутой улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего, и захлопнул за собой дверцу. — Тогда я еду с вами.

— Черта лысого вы со мной пое… — начала было Джилл, но Иэн перебил ее:

— Не будете ли вы любезны высказать все это завтра? В обществе Феликса, Сэди и прочих сотрудников отдела?

Она знала, что это невозможно и что он это понимает. Она припомнила, как сотрудники перешептывались и хихикали, когда они увидели на видеоленте их киберпоцелуй, — можно себе представить, какие сплетни пойдут, когда их отношения станут реальными.

— Все в порядке, — сказала она насторожившемуся, проницательному водителю. — Только джентельмен поедет с вами назад.

Джентельмен только улыбнулся.

Джилл назвала шоферу адрес, и такси тронулось. Девушка забилась в самый дальний угол сиденья, желая обеспечить как можно большее расстояние между собой и Иэном. Это оказалось непросто. Заднее сиденье машины было, во-первых, не таким уж большим, и значительную площадь его занял Иэн. Как бы Джилл ни вертелась, но ей все равно приходилось задевать колено Иэна собственным. От контакта сразу же пробегала искра. “Черт бы его побрал! Зачем он вообще со мной поехал?”

“… И почему я ему разрешила?”

Машина свернула с ярко освещенной подъездной аллеи на пустое загородное шоссе. Тьма залила машину, как чернила — чернильницу, и все же Джилл ощущала на себе пронизывающий взгляд Иэна, следящий за ней, испепеляющий ее. Она нервно заерзала, но от этого нога ее еще плотнее соприкоснулась с ногой Иэна. Под облегающими джинсами прощупывались каменные мускулы икр, сконцентрированная энергия пантеры, готовящейся к прыжку. “Господи!”

— Простите, что я уехала, не предупредив вас, — совершенно искренне проговорила она. — Я… я просто вспомнила, что не закончила одно дело.

Иэн недоверчиво ухмыльнулся.

— Да, мне об этом сказала Партридж. Я этому не поверил тогда, не поверю и сейчас. Вы не просто уехали, вы сбежали.

— И вовсе я не сбежала! — выпалила она. Но, само собой, он все понял, как есть. Отступление показалось ей лучше, чем рассказать правду о себе. И тогда, и теперь.

— Послушайте, я не обязана перед вами отчитываться. Я вообще ни черта вам не должна объяс…

Фраза оборвалась на полуслове, ибо, жестикулируя, она смахнула с колен сумочку. Содержимое высыпалось на сиденье в узкое пространство между ними. “Великолепно, — подумала она, запихивая просыпавшиеся вещи в сумочку. — Хорошо хоть то, что хуже быть уже не может!”

Увы, она ошибалась. Иэн протянул руку, чтобы ей помочь, и вобрал в горсть кое-что из вывалившихся предметов. Темнота не позволяла их разглядеть, но что представлял собой пакетик из фольги, было ясно и наощупь.

— Что за чертов…

— Это все Марша, — едва дыша, выдавила из себя Джилл и выхватила у Иэна презерватив, чтобы засунуть его обратно в сумочку. — Я не хотела… то есть, я не собиралась… давайте сделаем вид, будто этого вечера вовсе не было.

— Такого я сделать не могу, миз Полански. И, кроме того, — с убийственной мягкостью в голосе добавил он, — не хочу.

“Я тоже, — беспомощно подумала она, — но у меня нет другого выхода”. Отношения с Иэном способны лишь разбить ей сердце. Он был прав: она хотела сбежать. Но вместо того, чтобы от него отдалиться, она была к нему теперь ближе, чем когда бы то ни было. Небольшое заднее сиденье было заполнено им: его телом, его запахом, исходившим от него жаром — и она от этого задыхалась. Она еще никогда так остро не ощущала мужскую сексуальность. Или собственную. Она проглотила вставший в горле ком, отчаянно стремясь накинуть узду на вышедшие из повиновения эмоции.

— Думаю, что для всех будет лучше, если мы вообще перестанем видеться.