Он дошел до дороги и пересек ее в три прыжка. Затем повторил свой маневр на другой ее стороне и таким образом добрался до вершины холма, при этом стараясь не упускать из поля зрения свет, идущий от машины. Зная, что дорога петляет, он в своем движении повторял ее изгибы, чтобы случайно не подойти к ней слишком близко и не отбросить на нее свою, от света машины, тень.

Вокруг было еще темным-темно. Он мог видеть только то, что находилось между ним и машиной; если бы не этот свет, ему пришлось бы двигаться на ощупь. Теперь он спрятал пистолет и держал в руке лишь двустволку, которую прижимал к левому боку так, чтобы она не могла удариться обо что-то и произвести какой-нибудь звук. Чтобы не столкнуться с деревьями, он шел с вытянутой вперед правой рукой.

Когда его рука не смогла нащупать дерева, он понял, что снова оказался у дороги. Постояв с минуту, прислушался к тишине леса; тусклый свет от машины все еще шел откуда-то сзади и слева. Пение птиц теперь было ближе, чем раньше, но все равно не рядом. Паркер повернулся направо и начал осторожно двигаться вдоль дороги.

Неожиданно он налетел на машину. Обойдя ее с левой стороны, он провел рукой по стеклу — оно было поднято до отказа; если бы он открыл дверь, в салоне зажегся бы свет.

Это был, должно быть, “форд-мустанг” Мартена. Хорошо было бы вывести его из строя, но у Паркера не было с собой ножа, а все остальные способы были слишком шумными. Оставив эту мысль, он продолжал спускаться по дороге.

Но не успел сделать и нескольких шагов, как внезапно оказался в потоке света. Он резко повернулся и увидел, что на него уставились все четыре фары, услышал, как заводится двигатель “мустанга”.

Значит, Мартен все это время находился в машине. По-видимому, он дожидался там рассвета, думая, что Паркеру вряд ли придет в голову искать его там. В то же время он, очевидно, был уверен, что Паркер рано или поздно появится на этой дороге.

И Паркер стал действовать почти не раздумывая. Он поднял двустволку и выстрелил. Сначала из правого ствола. Потом из левого.

Огни погасли.

Глава 8

В “фальконе” никого не было, хотя дверца машины была все еще открыта и в салоне горел свет. Паркер неторопливо обошел машину и тихо позвал:

— Формутеска!

— Я здесь.

Формутеска вышел из-за деревьев у края дороги.

— Я слышал, как вы стреляли из двустволки, — сказал он. — Потом я услышал выстрел из пистолета, но не знал, кто же оказался победителем.

— Пистолетный выстрел тоже был моим, — ответил Паркер.

Мартен был ранен выстрелом из двустволки, но все еще был жив, и Паркеру пришлось прикончить его выстрелом из пистолета, произведенным с близкого расстояния.

— Что теперь? — спросил Формутеска.

— Поедем к дому. Где Джок?

Формутеска ткнул большим пальцем за спину, в сторону леса.

— Он там. Мертв.

Паркер не спросил, что явилось причиной смерти Джока — выстрел Мартена или что-то иное. Он лишь кивнул.

— Садитесь в машину. Поедем к дому.

— Хорошо.

Светлело. Будто преодолевая свою нерешительность, начинался день. Паркер и Формутеска сели в “фалькон”, Паркер завел двигатель. Если не считать дырки в переднем стекле, от которой звездочкой разошлись трещины, и новой вмятины в левом заднем крыле, машина выглядела не хуже прежнего. С зажженными фарами Паркер двинулся по дороге вверх, к “мустангу”. Там он остановился.

— Подъезжайте к дому на этой машине. Но сначала избавьтесь от Мартена. Отнесите его к лесу, чтобы его не было видно с дороги.

— Хорошо.

Выйдя из машины, они подошли к “мустангу”. Паркер сел за руль, а Формутеска открыл вторую дверцу и выволок Мартена из машины. Когда он закрыл дверцу, Паркер завел двигатель.

“Мустанг” все еще мог двигаться. Его фары были разбиты, оба передних колеса спущены, переднее стекло вдребезги разбито, на темных ледериновых ковшеобразных сиденьях были видны пятна крови, но он мог двигаться! Паркер включил передачу, и машина стала медленно подниматься по склону.

Правда, она сопротивлялась изо всех сил. Из-за спущенных передних колес ее мотало из стороны в сторону, но Паркер, вцепившись в рулевое колесо, все-таки сумел заставить ее двигаться вперед. Перевалив через вершину холма, он стал спускаться по противоположному склону; наконец он увидел перед собой дом и озеро.

Над озером повис молочного цвета туман. Вершины гор все еще не были видны, но небо постепенно светлело, становясь уныло-серым; казалось, серый сумрачный свет обволакивал весь мир. Деревья вокруг озера выглядели как черные высохшие скелеты, а вода казалась такой холодной, как если бы озеро было подземным.

Паркер съехал с дороги и остановился у запущенной лужайки. Он оставил машину, вошел в дом и начал одну за другой обходить комнаты.

Он нашел Клер наверху в спальне, на кровати; она лежала на боку, руки и ноги ее были связаны, во рту был кляп. Ему не были видны ее запястья, но лодыжки были ободраны и воспалены от веревок. Глядя на ее отечное лицо и закрытые глаза, он подумал, что она мертва, но потом понял, что она просто спит.

Паркер услышал, как к дому на “фальконе” подъехал Формутеска. Он подошел к кровати и дотронулся рукой до щеки Клер.