***

Вендель стиснул зубы. Боль в ногах не проходила, но парень хотел сам пойти к отцу. Узнав, что Антония не только сурово наказали, но и собирались выгнать взашей, Вендель решил поговорить с отцом. Ему была невыносима мысль о том, что кто-то другой расплачивается за его ошибку.

— Антоний ни в чем не виноват, — решительно заявил Вендель. — Я отослал охранника против его воли.

Эрхард возмущенно фыркнул.

— Я приказал Антонию сопровождать тебя. Он должен был слушать меня, а не тебя.

— Но, отец, ты и так его наказал. — Венделю становилось не по себе, когда он вспоминал, что Антония побили плетьми. — Дай ему возможность проявить себя.

— Ты так привязался к этому парню? Я могу нанять для тебя десяток новых телохранителей. И сделаю это. Никогда больше ты не должен оказаться в подобной ситуации. У тебя есть могущественные враги, сынок.

Отец, безусловно, был прав, но Вендель не хотел круглосуточно находиться под присмотром каких-то незнакомых людей.

— Пап, я не нуждаюсь в десятке телохранителей. Одного будет вполне достаточно. Антоний — хороший человек, ты и сам это знаешь. Он один способен справиться с тремя противниками. Мне он нравится. И я перед ним в долгу. Это из-за меня он лишился твоего расположения, поэтому я должен замолвить за него словечко.

— Ох и упрямец же ты, Вендель, — проворчал Эрхард. Но он уже не злился. — И сядь ты наконец. Не надо строить из себя героя, я же вижу, что тебе больно.

— Я… — хотел было возразить парень.

— Не спорь со мной. Садись!

Вендель послушно подковылял к столу и опустился на лавку. Отец уселся напротив и сжал руки сына.

— Я так рад, что ты тут. Что ты жив. Что тебя не повесили.

— Еще ничего не закончилось, отец. Жители Эсслингена так просто не успокоятся.

— Но они к тебе не подберутся, мальчик мой.

— Не могу же я остаток дней провести в доме под охраной телохранителей, позволяя женщинам ухаживать за мой. Я должен доказать, что невиновен. Все это было подстроено.

— Да, ты уже говорил. Граф Оттмар де Брюс постарался… — Эрхард вздохнул. — Но тебе нечего противопоставить этому человеку, Вендель. Он слишком могущественный. Выбрось это из головы. Даже если ты сто раз прав, тебе ничего не поможет. Мне кажется, лучше прийти к соглашению с жителями Эсслингена.

— Соглашению? Но ведь меня обвиняют в убийстве!

— Меня поддерживает совет. Старик Ренгерт — банкрот. Он не станет возражать, если Ройтлинген поддержит его материально. Так сказать, братья по гильдии готовы разделить его горе.

— Но, папа… — Вендель схватил Эрхарда за плечо. — Я этого не делал! И настоящий убийца до сих пор разгуливает на свободе!

Эрхард заглянул сыну в глаза.

— Тут, в Ройтлингене, никто в этом не сомневается, уверяю тебя. Ты хороший парень. И ты веришь в справедливость. Но, к сожалению, судьба не всегда справедлива. Истинной справедливости приходится ждать только от Господа Бога в день Страшного суда. Как бы то ни было, я выполню твою просьбу и вновь сделаю Антония твоим телохранителем, поскольку я оценил твой порыв. Должен еще сказать тебе, что в ближайшее время тебе лучше не покидать дом. Даже в сопровождении телохранителя. Понимаешь?

Вендель кивнул скрепя сердце.

— Понимаю.

Эрхард Фюгер похлопал сына по плечу.

— Ты готов поговорить о твоем побеге? Это правда, что тебе помог палач? Сколько ты заплатил ему за это?

— Заплатил? Ни геллера, отец, клянусь. Палач действовал сам, я даже не знаю почему. Знаю только, что он верил в мою непричастность к этой истории.

— Он так сказал?

— Он немой, отец. Он писал на восковой дощечке.

— Ты думаешь, он помог тебе, потому что верил в твою невиновность?

Вендель пожал плечами. В последние дни он часто ломал себе голову над этим вопросом. Почему палач помог ему? Вряд ли он просто хотел спасти ни в чем не повинного человека. В конце концов, он рисковал всем — своей работой, домом, жизнью. Если жители Эсслингена его поймают, то судебное разбирательство не будет долгим. Может быть, за этим стоит де Брюс? И беглый палач скрывается в его замке? Но зачем это де Брюсу? Неужели он зашел так далеко только для того, чтобы Венделя вначале бросили в тюрьму, а потом вытащили оттуда?

Интуиция подсказывала, что Вендель знает ответ, но ключ к разгадке пока скрыт в глубинах его памяти. От шумного праздника у де Брюса и похмельного утра на следующий день, проведенного на поляне с палачом, у него остались лишь смутные обрывки воспоминаний. Образы, слова, запахи — все это почему-то никак не складывалось в единую картину, сколько Вендель ни раздумывал над случившимся. Он до сих пор не мог сказать, чем накликал на себя гнев Оттмара де Брюса.

— Я не знаю, почему палач помог мне, — наконец произнес Вендель. — И вряд ли когда-нибудь узнаю.

***

Они обыскивали деревню за деревней, хутор за хутором. Тщетно.

Нужно было остановиться на привал, подкрепиться и отдохнуть. Но фон Закинген знал, что его время на исходе. Без Лиса он не может показаться де Брюсу на глаза, это верная смерть.

Соскочив с коня, он бросил поводья слуге у таверны.

— Нам нужно поесть и выпить. И переночевать.

Вместе со своими людьми фон Закинген вошел в зал трактира на первом этаже таверны в Урахе. Тут было душно и так шумно, что фон Закинген едва сам мог разобрать, что говорит. Они уселись за свободный столик и заказали еду и вино. Пока наемники набивали животы и пили стакан за стаканом дешевое вино, фон Закинген думал. Наконец-то у них были хоть какие-то известия. Торговцы тканями из Италии поведали, что их караван встретил одинокого путника. Этот человек бросился наутек при их приближении, и купцы, решив, что это разведчик из отряда разбойников, послали за ним двух вооруженных всадников. К сожалению, беглецу удалось скрыться, но всадники заметили уродливый шрам на его лице. Все это происходило неподалеку от деревушки Энинген. «Разбойник» двигался в сторону Ройтлингена.

Фон Закинген пригубил вина и с отвращением отодвинул бокал.

— У вас ничего лучше этого мерзкого пойла нет? Вы им что, посуду моете?

Служанка дерзко улыбнулась.

— Если хотите вина получше, господин, то вам стоит сходить в трактир «Старый извозчик». Там вам точно помогут!

Завсегдатаи трактира расхохотались, из чего фон Закинген сделал вывод, что «Старый извозчик» был той еще дырой.

— Если ваше вино ни на что не годится, то принеси мне пива! — заявил фон Закинген. — И попридержи язык, девчонка, а то вырежу. — Ловким движением он достал кинжал из ножен и всадил лезвие в столешницу.

Служанка шмыгнула на кухню, как испуганная мышка. Когда она вернулась с пивом, фон Закинген сжал ее запястье.

— У тебя острый язычок, шлюшка. С ними будешь шутить, — он мотнул головой в сторону других гостей, — но не со мной. Ясно?

Девушка испуганно кивнула. Лицо у нее было узкое, щеки раскраснелись от духоты трактира, рыжие волосы разметались по плечам — она носила их распущенными. Как и та девица на заброшенном хуторе. Мехтильда. Так ее назвала старуха. Странная служанка. Ее платье не подходило для работы в поле. И говорила она совсем не так, как пристало бы крестьянке. Фон Закинген мог бы поклясться, что где-то уже ее видел. Но где? Он раньше не бывал в здешних местах. И, похоже, она вовсе не служанка. Наверное, и родом не отсюда. Из борделя, например, сбежала. Там-то фон Закинген ее и видел… Но быть того не может. Как бы ей удалось уйти и начать строить другую жизнь? Кроме того, фон Закинген уж точно запомнил бы шлюху с такой внешностью.

— А теперь пошла прочь! — Фон Закинген раздраженно оттолкнул служанку и пригубил пиво.

И почему он только думает об этой дурацкой крестьянской дочке?

Бросив пару монет на стол, рыцарь встал. Нужно сходить в бордель Ураха, там он точно отвлечется.

А когда жар в его чреслах погаснет, можно поспать пару часов. Тогда он будет готов к встрече с Дитрихом. Этот неудачник дорого заплатит за неприятности, в которые он вовлек фон Закингена.