– Глядите, ребята! Вот так надо любить свою Родину!

Выполнив задачу, “Константин” поспешил в Новороссийск.

Когда в один из дней Измаил писал письмо родным, его прервал стук в дверь каюты. Заглянул рассыльный:

– Ваше благородие! Командир к себе приглашают!

Когда Измаил вошел к Макарову, там уже сидели все офицеры. Сам командир, восседая во главе стола, молча листал толстенный том “Морского альманаха”.

– Итак, господа, – сказал он, хитро улыбаясь в усы. – Отгадайте загадку. Чем любопытна ночь с одиннадцатого на двенадцатое августа нынешнего, тысяча восемьсот семьдесят восьмого года?

Офицеры переглянулись. В салоне воцарилось тягостное молчание.

– По-моему, в эту ночь ожидается лунное затмение, – подал голос из своего угла Зацаренный.

– Браво, Измаил Матвеевич! – Макаров с силой захлопнул альманах. – Именно этим подарком природы мы и постараемся воспользоваться. Ночь будет как никогда темной, и наш удар должен быть неотразим! При этом у нас в распоряжении всего сутки! Идем на Сухум!

Отпустив офицеров, Макаров задержал Зацаренного:

– На этот раз мины должны сработать как часы!

Десятого августа в мутной утренней дымке пароход оставил Цемесскую бухту. Вначале держали курсом на Сочи, чтобы ввести в заблуждение встречные турецкие шаланды. Далекий кавказский берег полыхал пожарами: это, не желая оставлять врагу нажитое, абхазцы жгли свои жилища.

Вечером следующего дня подошли к Сухуму. Без лишнего шума спустили катера – «Синоп», «Наварин», «Минер» и «Чесму». Общую команду отрядом, как всегда, взял на себя Измаил Зацаренный. Катера дружно отвалили от борта «Константина». Согласно плану Макарова предполагалось взорвать бон, а затем уже атаковать стоящие на рейде броненосцы одновременно.

Подойдя малым ходом к рейду, катера подождали начала затмения. И едва луна стала погружаться во тьму, «птички» Зацаренного устремились вперед. Однако русских моряков подстерегала неприятная неожиданность: несмотря на полное затмение, рейд оказался ярко освещенным всполохами многочисленных пожаров на берегу. Где-то тревожно и глухо били барабаны… А затем и новое открытие – вместо двух ожидаемых броненосцев на Сухумском рейде сонно покачивался лишь один. Но отступать было уже поздно.

Лейтенант Зацаренный выводил свои катера в атаку решительную! Все было как всегда: окрик часового, паника, пальба из ружей и пушек. Первым подвел мину под броненосец «Синоп», затем поочередно сбросили свой смертоносный груз «Наварин» и «Минер». Взрыв следовал за взрывом, и каждый сопровождался дружными криками «ура».

Сам Измаил Зацаренный, находясь на своей «Чесме» в резерве, атаковал последним, но ему не повезло: катер попал в кучу обломков турецкого корабля и потерял там мину.

Не обошлось во время боя и без драматичных моментов. Так, катер «Синоп», уже подорвав свою мину, сцепился у борта неприятельского броненосца с турецким гребным катером на абордаж. Схватка была скоротечной, но яростной. Турки дрались веслами и ятаганами, русские отбивались отпорниками. Командира «Синопа» лейтенанта Писаревского в пылу боя турки подцепили сзади за хлястик шинели и пытались стащить в воду. Отбили командира волонтер Беликов да матрос Земляков. Пока один отстреливался от турок из пистолета, другой втащил Писаревского в катер. Лейтенант отделался лишь ранением головы.

Неприятельский броненосец медленно погружался, заваливаясь на борт. Дело было сделано, и Зацаренный дал сигнал к отходу.

На «Великом князе Константине» героев встречали дружным «ура». Подняв на борт катера, Макаров тут же развернул пароход в море. Вдали уже дымила подходящая к Сухуму турецкая эскадра. Турецкий броненосец «Ассари-Шевкет» к сожалению, не затонул. Но надолго вышел из строя. Это обстоятельство, впрочем, не помешало туркам объявить, что их корабль остался невредим, а русские потеряли при атаке три катера из четырех. За атаку на сухумском рейде Степан Макаров и Измаил Зацаренный были награждены Георгиевскими крестами 4-й степени, остальные офицеры и матросы – орденами и медалями.

Ознакомившись с докладом Макарова об итогах боя, адмирал Аркас долго ходил вокруг своего стола, затем подошел к стоявшему поодаль Зацаренному:

– Можно ли будет использовать ваши мины с пользой в дальнейшем?

– Нет! – отрицательно мотнул головой лейтенант. – Мины-крылатки капризны и поведение их непредсказуемо.

– Люди озлоблены и желают, чтобы им дали настоящее оружие вместо палок! – мрачно добавил командир «Константина».

– Как же тогда объяснить ваши успехи, Степан Осипыч? – обернулся к нему Аркас.

– Мы побеждаем лишь от нашей лихорадочной любви к минному делу! – отвечал на это Макаров.

Слова эти донесла до нас история…

– Ясно, – вздохнул седой адмирал. – Отныне будем уповать на самодвижущиеся мины Уайтхеда! Первая партия их уже прибыла в Севастополь.

Покинув командующего, Измаил поспешил на вокзал, где на запасном пути стоял вагон с длинными стальными сигарами, начиненными смертоносным грузом. Лейтенант крепче надвинул на лоб фуражку: севастопольские улицы насквозь продувались штормовыми черноморскими ветрами.

А «Константину» приспело новое задание. Командующий был краток:

– Подкиньте продуктов Кавказской армии и действуйте по усмотрению!

Едва сгрузили в Новороссийске последний мешок с мукой, пароход взял курс на Батум. Там, по сведениям лазутчиков, отстаивалась в эти дни одна из неприятельских эскадр.

В порт вошли, как всегда, в вечерних сумерках. Спустили на воду катера: «Чесму» и «Синоп» – уже с новыми самодвижущимися минами, «Наварин» и «Сухум-Кале» – со старыми крылатками. Целью для атаки избрали флагманский броненосец «Махмудие». Первым, по обыкновению, вышел в атаку Измаил.

Точность его удара была поразительна! Самодвижущаяся мина, прочертив пенный след среди темных волн, поразила цель под судовой трубой. Оглушительный взрыв… столб воды… истошные крики… А в атаку уже выходил «Синоп». Его торпеда, оставив фосфоресцирующий росчерк, ударила в борт под грот-мачтой. Броненосец дернулся – и стал погружаться… Развернувшись, «птички» Зацаренного лихим маневром вышли из-под огня. Разъяренные известием о тяжелых повреждениях своего лучшего броненосца, турки ответили на атаки «Константина» бомбардировками Евпатории и Феодосии, но и здесь оба раза были с блеском отбиты береговой артиллерией.

Рождество на «Константине» праздновали скромно. На шканцах поставили елку. Корабельный плотник, изображая Деда Мороза, вывалил в ладони Макарова горсть маленьких самодельных корабликов.

– Дарю вам броненосцы османовы! – сказал, улыбку в приклеенной бороде пряча. – Настоящие же возьмите, господин капитан, у султана!

Решающая победа

Сразу же после Рождества «Константин» снова ушел в море. Штормило. С трудом выгребая против волны машиной, пароход упрямо шел к цели. На штурманской карте карандашная линия упиралась в надпись – Батум. В полночь 13 января 1878 года началась лучшая из атак Измаила Зацаренного. Лунный свет и блеск снежных кавказских вершин слабо освещали спящий рейд. Вскоре в его глубине был обнаружен крупный турецкий пароход. На «Синоп», идущий в кильватер «Чесме», Измаил крикнул:

– Внимание, атакуем! Я начинаю первым! Делай, как я!

На малых оборотах подкрались вплотную к громадному судну. Командир «Чесмы» махнул рукой. Катера разом подбросило на волне – это вышли самодвижущиеся мины-торпеды. Мгновение – вздыбилась стена воды. Раздался оглушительный грохот, треск. Пароход на глазах русских моряков разломился на две части, лег на правый борт и скрылся в круговороте воды и пены… Где-то в отдалении с опозданием заговорили береговые батареи. Через какие-то полчаса Степан Макаров сжимал в объятиях Измаила.

Автору нет смысла описывать все перипетии этой блестящей операции, так как у нас имеются достаточные рапорты Зацаренного и Макарова. Послушаем самих участников этого достопамятного для русского флота события!