Особенности «авторского состава» связаны, конечно, с тем, что написание анонимного письма или распространение листовок были деяниями, различными по степени тяжести. Письмо безопаснее, оно обращено к конкретному лицу, у автора всегда оставалась лазейка – попытаться отрицать наличие антисоветского умысла (тем более когда дело доходило до уголовного преследования), утверждать, что имел в виду «критику отдельных недостатков» или просто делился мыслями («изложил там действительность, но не знал, что эта действительность антисоветского характера»[323]).

Иное дело – листовка. Уже сама форма является знаком сознательного выступления против власти. Понятно, что авторами листовок чаще оказывались представители самой мобильной социальной группы – молодежи, к тому же воспитанной советской пропагандой в романтико-революционном духе. Заметим, что около 15% дел о листовках были групповыми, в то же время мы насчитали всего 5 случаев, когда вдвоем составлялись анонимные письма.

Тем не менее оба вида деяний были наказуемы, и авторов находили, несмотря на их анонимность, и квалифицировалось то и другое по одной и той же статье Уголовного кодекса. Так что в любом случае от автора требовалась некая решимость преступить границу дозволенного.

Таблица 5. Социальный состав авторов «антисоветских анонимных документов»* (по данным анализа надзорных производств отдела по надзору за следствием в органах государственной безопасности Прокуратуры СССР за 1953-1986 гг.), в % к общему числу.

Профессии**	Авторы анонимок	Авторы листовок	Авторы обоих видов «антисоветских анонимных документов»
Гуманитарная интеллигенция	8	5	7
Техническая интеллигенция	10	7	10
Медики	1	1	2
Промышленные рабочие	23	24	34
Работники транспорта	2	3	2
Работники сферы обслуживания	14	8	7
Колхозники и совхозники	2	4	6
Учащиеся	3	18	6
Пенсионеры	13	3	9
Работники правоохранительных органов	1	0,5	1
Прочие	6	3	5

Окончание таблицы 5

Профессии**	Авторы анонимок	Авторы листовок	Авторы обоих видов «антисоветских анонимных документов»
Не имевшие места работы	12	15	8
Место работы неизвестно	5	7	2

* При составлении таблицы не учитывались авторы анонимных документов из числа заключенных (см. об этом выше), членов подпольных организаций и групп (им посвящен отдельный раздел), а также сектанты и авторы националистических листовок.

** Предлагаемая нами классификация профессий не совпадает с использовавшимся в сводках КГБ формально-бюрократическим делением на рабочих, служащих, колхозников. Оно, в силу запутанной советской идеологической и бюрократической традиции, не только не отражает реального характера занятости лиц, но и трудновоспроизводимо. Например, занятые одним и тем же сельскохозяйственным трудом колхозники относились к одноименной категории, совхозники же имели статус рабочих, а редкие уцелевшие единоличники, скорее всего, были бы причислены к лицам без определенного места работы; в раздел «служащие» попадали и академик, и уборщица; во множестве случаев без обращения к специальным номенклатурным пособиям невозможно решить, каков был статус данного конкретного рабочего места. В нашей классификации к гуманитарной интеллигенции отнесены люди творческих профессий, работники просвещения, гуманитарных наук, библиотекари; к технической – инженеры, ученые-естественники, математики, техники. Рабочими мы считали занятых в промышленном производстве, за исключением инженеров, делопроизводственных кадров и администраторов высокого уровня (последние отнесены к группе «прочие»); работниками транспорта – служащих железных дорог, шоферов, моряков, летчиков (выделение нами этой группы обусловлено, в частности, тем, что до 1957 г. работники транспорта имели, подобно военнослужащим, особую подсудность и подпадали под юрисдикцию транспортных прокуратур, в 1957 г. объединенных с общегражданскими). Раздел «работники сферы обслуживания» неоднороден и включает в себя в первую очередь специалистов, занятых разнообразной управленческой и бюрократической деятельностью (делопроизводители, бухгалтеры, снабженцы, плановики-экономисты, счетоводы, агрономы, машинистки), собственно работников сферы обслуживания (торговли, общепита) и таких непроизводственных занятий, как сторож, вахтер. «Колхозники и совхозники» подразумевают тружеников сельского хозяйства. К группе «учащиеся» отнесены школьники, ученики техникумов и профессионально-технических училищ, высших учебных заведений (студентов-вечерников и заочников мы относили к другим группам в соответствии с их местом работы). Разделы «работники медицины», «пенсионеры», «работники правоохранительных органов» не нуждаются в комментариях. Что касается лиц, не имевших места работы, то не следует забывать, что следственные органы называли «лицами без определенных занятий» всех, кто на данный момент не числился где-либо на работе, то есть помимо настоящих маргинальных элементов (бродяги, нищие, отбывшие срок заключенные, не спешившие включаться в размеренную жизнь) сюда попадали и домашние хозяйки, временно не работающие люди, кустари-надомники (портные, сапожники) и т.д. Нами замечена также тенденция следователей причислять к этой категории людей пожилого возраста, которые явно должны бы быть пенсионерами. Тем не менее за отсутствием другой информации мы вынуждены пользоваться указанием на род занятий, данным следствием. В выделенную нами группу «прочие» попали военнослужащие (так как они имели особую подсудность, в наших делах их очень мало и нецелесообразно было создавать для них отдельную графу), руководители достаточно высокого ранга, освобожденные партийные и комсомольские работники, священнослужители и т.п.

Изготовление листовок было делом технически непростым. Отдельные, случайные листовки, спровоцированные конкретной ситуацией, писали от руки, иногда печатными буквами, каждый экземпляр отдельно или же под копирку. «Профессионалы» размножали документы на пишущих машинках, использовали резиновые клише, пользовались фотоспособом (написанный от руки или на машинке текст снимали любительским фотоаппаратом и печатали как обычные фотографии), изредка использовались самодельные гектографы. Известны случаи создания небольших подпольных типографий, чаще всего утаскивали откуда-нибудь типографский шрифт.

Доступ к любой множительной технике в СССР был крайне затруднен, и именно из-за боязни, что она послужит антисоветским целям. Например, имевшиеся в государственных учреждениях ксерокопировальные аппараты по требованию КГБ устанавливались в отдельных помещениях, с укрепленными дверями и кодовыми замками, входить туда имел право только сотрудник, ответственный за работу на аппарате. С заказчиками копий он общался через открывавшееся в двери окошко. На изготовление копий следовало оформить заказ с точным указанием количества переснимаемых листов и подписать его у руководителя учреждения, заказы регистрировали в специальном журнале, который регулярно проверяли сотрудники КГБ, сверяя с показаниями счетчика листов на машине.

Конкретные ситуации и мотивы, побуждавшие людей писать листовки, бывали очень разными. Замученный безысходностью житейских проблем, с похмелья и после очередного скандала с женой, человек писал от руки на листках из школьных тетрадей (самый распространенный вид бумаги, особенно в домах людей, не связанных с умственным трудом – большая часть страны и письма писала именно на тетрадных листках) две-три листовки и приклеивал их на видных местах своего села – на стены или дверь магазина, клуба, школы, правления колхоза, просто на забор.