Спящих только двое. Глаша и Николай… Где же Ипполит? Отошёл по нужде?..

Что-то подсказывало Леониду, что – нет.

Он вылез, помог Маше, подав руку. Затем помог ей перелезть и через ограду.

Вдвоём они побежали в сторону, куда она махнула рукой.

Примерно через километр бега, здорово поплутав по лабиринту махаллинских улочек, они перешли на быстрый шаг. Только тогда Леонид решил спросить:

– Что случилось-то?.. – хотя об ответе догадался.

– Что, что… Ипполит пошёл тебя сдавать. – Маша дышала прерывисто, голос со свистом вырывался из нетренированных лёгких. Но шла она быстро и пружинисто. И тоже, кстати, была в джинсах и кроссовках. Шагала широко.

– Почему ты… назвала меня Леонидом?

– Я видела вечером тебя в ящике. Ну, когда мы с Ипполитом ходили за винчиком-то… Там в кафе большой экран, и его видно сквозь окна. Правда, ты был без бороды. – Кстати, лучше сотри её совсем, а то размазалась!

Леонид поторопился последовать совету, стерев носовым платком усы и бородку, а платок кинув в какой-то люк. После чего продолжил расспросы:

– А почему Ипполит пошёл меня сдавать?

– Ха!.. Ну ты спросил!.. Традиция у него такая! Я думаю, он и у себя в Универе всех сдавал… И врёт он всё про то, что высказался об истории… Я-то знаю: ещё в начале, когда встретилась, поинтересовалась у знакомых. Стукач он штатный был на работе. А выперли его за пьянку. А ещё за то, что насвистел однажды не на того, кого можно трогать. А тот узнал, да брата-прокурора натравил. Вот и выперли нашего Ипполита с кафедры…

Маша говорила складно. Видно, что версия не заготовлена, да и слишком походила на правду. Достаточно вспомнить хитренько бегавшие глазки «профессора».

– А… почему ты решила меня спасти?

– Почему, почему… Уж больно много страстей про тебя рассказывали! Вот я и решила, что ты хороший человек. И можешь как-то помочь и мне… Ну, хотя бы из благодарности…

Издалека, с того места, которое они стремительно оставляли позади, послышались лентовские сирены и появились бегавшие в небе лучики мощных прожекторов. Подлетела и вертушка, тоже что-то высвечивая на земле…

Леонид поёжился. Оглядываясь, они снова ускорили шаг.

– За спасение-то, конечно, спасибо… Но чем же я смогу помочь-то? Я же сейчас вне закона! Беглец от «Правосудия!» Да ещё и без крыши над головой…

– Ничего… Я знаю место, где сможем отсидеться какое-то время. Ты как относишься к воде? Не побоишься прошлёпать пару километров?

– Не побоюсь… А зачем?

– Блин!.. Наивный ты парень, Леонид, хоть и «террорист и убийца старушек»! Нас же будут искать с собачками! Кстати, надеюсь, ты выкинул мобильник?!

– Конечно. Вернее, не выкинул, а использовал… – сам не зная, почему, Леонид вдруг рассказал, как использовал мобильник. К Маше он проникся. Та выглядела слишком собранной, чтобы усомниться в серьёзности её намерений насолить «любимой родине»…

К этому времени они вышли к неглубокому каналу метров десяти шириной, по бетонному дну которого протекал тощенький ручеёк.

Вздохнув, Леонид шагнул туда за спутницей, не остановившейся ни на секунду, и они зашлёпали по воде, доходившей до щиколотки. Вначале перебрались на тот берег. Маша прошла немного вглубь переулка. Вернулась по своим следам назад, и пошла вверх по течению.

Леонид повторил её манёвр, идя чуть сзади.

– А почему не вниз?.. – кое-где намыло тины с водорослями, и ноги вязли. Но идя за Машей, он понял, что она тщательно избегает таких мест: ноги на чистом дне не разъезжались.

– Так надёжнее. Если идти вниз, выйдешь к пустырю, а там и к кольцевой… Там-то и будут искать в первую очередь. А мы спрячемся в жилых кварталах. Только… У тебя есть хоть немного наличных?! Потому что помогать-то нам будут… Если будут, конечно… Не бескорыстно!

– Немного есть! – поспешил уверить Леонид, – Ну а всё же… – он запнулся.

– Ну, говори уже! – Маша оглянулась, удерживая равновесие руками. Идти было тяжело: мелкий, но своевольный поток норовил сбить с ног, да и даже дно с песком, а не с тиной, разъезжалось под ногами, вынуждая оскользаться и нелепо взмахивать руками.

– Почему ты решила помочь мне? Только, если можно, правду.

– Смешной ты человек, Леонид, – помолчав, сказала Маша, – Кто же тебе в Мерзинии правду-то скажет?! – горькой иронии в её голосе не уловить было невозможно, – Разве что я… Ну так вот. Тошно мне здесь, намыкалась… Если ты тот, кто я думаю, то, вероятно, представляешь весьма большую угрозу для нашей Любимой Страны… Не знаю уж, кого ты на самом деле грохнул, если грохнул… – Леонид отрицательно покачал головой, – Или что ты спёр, или узнал… Но, вероятнее всего, захочешь теперь убежать за границу. Ну вот: а я – с тобой! Вряд ли там будет хуже, чем здесь!.. – она замолчала, задыхаясь, и продолжая быстро идти. Леонид и сам задыхался, но не отставал. Затем нарушил неловкую паузу:

– Почему ты решила, что я чего-то спёр или узнал?

– Хм… Ну не похож ты на человека, который кого-то убил, как про тебя раззвонили… И на бомбиста не похож. Разве что на изготовителя. Нет, ты точно что-то раскопал, порочащее Мерзинию в глазах этой… мать её, Мировой Общественности!.. Впрочем, если не хочешь – не говори… Может, если поймают… А, чёрт! Если поймают – всё равно буду пытать, скажешь ты мне хоть что-то, или нет!..

– Твоя правда, – Леонид не мог не согласиться, – Поэтому расскажу. Вдруг выберемся. А если не выберусь я, может хоть ты. Девушка ты, как я погляжу, самостоятельная. И с мозгой! – он помолчал, – Главное, чтобы вот эта флэшка, – он показал воротник курточки, куда зашил флэшку, – Попала к… Чурессийским Силовым структурам! А поскольку здесь-то нас точно никто не услышит, придётся рассказать, потом может не получиться. А там сама решай: останешься ты рядом с таким… Динамитом… Или свалишь к такой-то матери… Я не обижусь, честное слово! – он и вправду согласен был остаться один. Хотя инстинктивно, конечно, иметь рядом хотя бы такую напарницу было огромным облегчением. Он как бы мог разделить с ней и ответственность, и тяготы предстоящего дела…

– Ладно уж, конспиратор хренов! Рассказывай, – в голосе Маши послышался смешок.

Леонид догнал её.

Теперь они шли рядом, даже взявшись за руки, чтобы уверенней держаться на ногах. Темнота вокруг рассеивалась редкими уличными фонарями, светом из одиноких окон, да огромной луной, нагло светящей с безоблачного летнего неба.

– Как тебя звать-то на самом деле… напарница? – он вздохнул, кинув на неё краткий взгляд. Взамен получил ответный:

– Лена. Если поймают, всё равно дознаются. И, кстати, не обольщайся. Я – бомбистка. Просто в бегах.

– Ну, здорово. – Леонид не удивился. Слишком сосредоточенный взгляд у его «боевой подруги» для обычной бомжихи. Не было в нём ни следа разочарования и равнодушия…

– А я – хренов неудавшийся хакер. А вернее, статистик, который сунул чёртов любопытный нос, куда не следовало!.. – сбивчиво, и не всегда убедительно – он сам это чувствовал! – Леонид поведал о своих «изысканиях», и действиях до объявления вне закона.

Заняло это минут десять – к концу рассказа они выбрались на отлогий берег, и двинулись вглубь ничем не примечательного проулка в той же махалле.

Лена, казалось, хорошо знала, куда идёт. И точно: минут через пять они вышли к железнодорожной колее, двумя бесконечными полосами обозначавшей отсвечивающие рельсы. Так же быстро они двинулись налево.

– Здесь сортировочная, – пояснила Лена. – придётся подождать минут десять.

Они присели на бугре, поросшем мягкой травой, за какими-то кустами.

Леонид не выдержал: снял кроссовки. Стянул носки, и как мог тщательно выжал их. Хмыкнув: «здравая мысль!» Лена последовала его примеру. Вытрясли воду и из обуви. Надели снова. Леониду послышался отдалённый лай. Взглянув на спутницу, он убедился, что она тоже слышит. Кивнув, она сказала:

– Сейчас они дойдут до канала. Потом – разделятся. Кто-то пойдёт вверх, кто-то – вниз. Но большая часть, конечно, вниз. Ничего: даже если найдут, где мы вышли, мы к тому времени будем далеко…