Я проигнорировал то, что мне сказала Торри. Одна моя нога уже была за порогом дома, когда я услышал, что она вернулась.

— Я же сказала тебе не двигаться, — сказала она сердито. — Господи, у тебя синдром дефицита внимания ^[2]?

Я медленно покачал головой? как глупая собака.

— Сядь! — приказала она, указывая на деревянный стул.

Я сел.

Она намазала немного мази, которая пахла больницей по обеим рукам, и наклеила лейкопластыри на самые глубокие порезы.

— У тебя нет рубашки с длинными рукавами или чего-то, что могло бы закрывать руки? И тебе действительно нужны рабочие рукавицы. Я скажу маме, чтобы она купила их тебе. Ну а сейчас тебе лучше надеть это.

Она кинула мне пару резиновых розовых перчаток для мытья посуды. Я уставился на них в недоумении.

— Я не могу их надеть!

— Неужели всё дело в том, что мачо не носят розовый цвет? Ты лучше предпочтёшь растерзать себе руки на куски? У тебя вообще есть хотя бы две клетки мозга, которые бы тёрлись друг о друга, и держали твою голову в тепле?

— Ты когда-нибудь получала чаевые за то, что «ты так охренительно очаровательна»? — спросил я в ответ.

Я хотел откусить себе язык, как только осознал, что сказал это вслух.

Она села на стул, и я не знал, решала ли она накричать на меня или боролась с улыбкой.

— Эй! Я могу быть очаровательной, когда хочу!

А затем она засмеялась. Господи, это был восхитительный звук. Люди не много смеются рядом со мной, и я определённо давно не слышал, как смеются мои родители. Это заставило что-то пошевелиться внутри меня. Я не знал, что это было, но мне это понравилось.

Её веселье наконец-то закончилось в несвойственной для леди манере, она хрюкнула, и я почувствовал, как мои губы поднимаются вверх в неуклюжей улыбке.

— Я могу быть очаровательной, — сказала она снова.

— Да?

— Да!

— Докажи! — провоцировал я её.

Она моргнула в удивлении, а затем её улыбка стала дьявольской. Мне стало интересно, какие испорченные мысли прячутся за этим милым личиком.

— Оу, малыш, — сказала она. Её голос сама мягкость и нежность. — Я могу быть очаровательной! А теперь позволь мне взглянуть на порезы на твоих маленьких бедненьких ручках. Бедный, бедный малыш.

И она наклонилась вперёд, предоставляя мне восхитительное зрелище прямо на её облегающий топ. Она не надела лифчик, и я мог видеть нежные, золотые холмики. Я закрыл глаза и подавил стон. Я не знаю, что она увидела в моих глазах, когда я их открыл, но её флирт внезапно прекратился.

— Извини, — сказала она тихо, — я не хотела дразнить. Я просто играла.

Я кивнул, неприятно осознавая, что если я сейчас встану, то будет очевидно, насколько её слова и недостаток одежды повлияли на меня.

— Хорошо, ты можешь идти, — она хлопнула меня по колену и встала. — Но для начала я налью ещё немного кофе.

Она подошла к кофе-машине, повернувшись спиной ко мне, позволив мне выдвинуть мой стул. Возможно, она точно знала о моей проблеме. Это было унизительно, но у меня случалось и похуже. Единственным звуком в комнате было тихое бормотание кофе-машины. В итоге, я не мог больше этого выдержать.

— Я буду ждать снаружи, мэ…Торри, – пробормотал я.

— Ты не должен, Джоржан. Я здесь главная.

— Я…эм…я думаю, что мне лучше уйти. Если твоя мама…если Преподобная увидит меня…

Она вздохнула.

— Хорошо. Конечно, если тебе так лучше. Я вынесу тебе кофе.

Я кивнул в благодарность и вышел, неся розовые перчатки для мытья посуды. Я рассмотрел их, благодарный этому жесту больше, чем она могла бы себе представить. Но ни за что я не смогу засунуть свои руки в эти крохотные вещицы.

Я услышал, как тихо закрылась дверь кухни, и когда я повернулся, чашка кофе стояла на ступеньке у крыльца.

Но Торри ушла.

Я поднял кружку, вдыхая вкусный аромат и чувствуя, как мои глаза начало жечь. Одиночество сильно поразило меня. В тюрьме я был сам по себе, а здесь я больше не знал, где находятся границы. Это была игра жизни, в которой я не знал правил, не мог научиться им, и проигрывал. Это успех.

Торри

Я чувствовала себя ужасно, как девушка, которая провоцирует парня, а затем делает вид, что ничего не случилось. Я заигрывала с Джорданом, даже не подозревая об этом. Когда я увидела выражение на его лице, его чёрное желание в этих выразительных глазах. Я знаю, я перешла черту.

Я не хотела этого. Клянусь, я не хотела. Но с ним было так легко разговаривать, и у меня не было никаких друзей с тех пор, как я переехала сюда. Был ли Джордан моим другом? Я знала, что я сказала, что мы можем быть друзьями, и я попытаюсь, потому что никогда не встречала человека, который бы нуждался в друге больше, чем он. Было почти стыдно, что он был так чертовски горяч. Для меня стало очень сложно беспристрастно уважать границы дружбы. Особенно, когда всё чего я хотела, это оседлать его.

Я покачала головой. Мама была права на счёт одной вещи — Джордан был уязвим, и он не нуждался в том, чтобы я сделала его жизнь ещё сложнее.

Когда я увидела тот знойный взгляд похоти, его выражение на лице стало пронизывающим — холодный тяжелый взгляд заключённого. Впервые в жизни, я почти поверила тому, что мне говорила о нём мама.

Возвращаясь к себе в комнату, я решила, что всё ещё не будет никакого вреда, если я буду делать ему кофе по утрам и немного разговаривать. Это была безопасная территория. Я скинула свои шорты и топ, оставляя их в куче на полу прежде, чем выйти в коридор, чтобы принять душ.

Моим приоритетом до сих пор являлся поиск работы. Вчерашний день был провалом. И я давно ничего не слышала от отца. И не было никакого счастливого случая, который принёс бы мне пару тысяч на счёт. Похоже, в итоге я осталась одна.

Я вытерлась каким-то полотенцем, которое висело в ванной, и поспешила обратно в комнату. Я проигнорировала спутанный клубок волос у себя на голове. У меня определённо не было двадцати минут, чтобы пытаться причесать это расчёской. Поэтому я надела свои лучшие джинсы и одну из изящных рубашек, которые я носила раньше в офисе, нанесла немного туши на ресницы и помаду. Было так ужасно жарко, что даже прогулка до машины размазала мой макияж.

Я вспомнила, что мама оставила местную газету на кофейном столике, поэтому я захватила её по пути из дома.

Я слышала звуки какого-то рабочего инструмента, раздающиеся с заднего двора, так что я знала, что Джордан до сих пор работал. Я надеялась, что те дурацкие перчатки для мытья посуды помогут ему. Я решила купить ему пару рабочих перчаток с защитными манжетами. Мама могла бы вернуть мне деньги обратно.

Мне повезло, когда я заглянула в объявления о работе в газете. Открывался новый Старбакс в торговом центре в нескольких милях отсюда. Я работала в парочке конкурирующих кафе, когда была студенткой, поэтому была уверена, что у меня был кое-какой опыт, который они искали.

Когда я развернула машину, выезжая с дороги, я увидела Джордана в зеркале заднего вида. Он смотрел на меня; взгляд тоски и разочарования был на его милом лице.

Я не могла думать об этом сейчас. Я должна была включить свою голову и найти долбанную работу.

Двумя часами позже у меня на руках была куча заявлений и одно собеседование, назначенное на завтра.

Ладно, эта работа не оплачивалась так же хорошо, как работа помощника юриста, с которой я ушла в Бостоне, и нет, тут точно не требуется образование в колледже, чтобы варить классный кофе, но это было начало.

Я позволила отметить себе это покупкой действительно милой юбки, которая шептала моё имя, как только я вошла в небольшой бутик.

Не самая умная вещь, которую я когда-либо совершала. Я потратила семьдесят пять долларов, которых у меня не было, но в этой юбке мои ноги выглядели круто. И после последних трёх дней, мне действительно требовалось «подцепи меня».