- Боюсь, Акира, - голос Хиаши стал по-настоящему безжизненным, - что это невозможно. Медицинский комплекс клана блокирован, туда не прорваться. И там идет бой.

  Закончить разговор нам не дали. В туманной дымке, окружавшей дворцовый комплекс, появились темные силуэты, после чего из темноты спокойным, прогулочным шагом вышел мужчина. Человек со светящимися мрачным алым огнем глазами. Учиха, владеющий мангеке шаринганом.

   - В дом, живо! - Рыкнул Хиаши, толкая меня в сторону двери, после чего направился навстречу вышедшему из тумана чужаку, внешность которого очень сильно походила на изрядно повзрослевшего сокомандника Хинаты.

  В дом... Успеется мне в дом. Опускаюсь на колени рядом с телом охваченной мучительной агонией Миори. Да, поздно. Во всех смыслах этого проклятого слова. Сестра умирает, и, судя по кошмарному коктейлю в ее артериях, девушка оказалась очень чувствительна к проклятой отраве. Организм уже не борется. Ну что же... Рвано вздохнув, бью по сонной артерии на шее Миори. Если уж я не смогу исцелить свою сестру, то, по крайней мере, я смогу избавить ее от мучительной агонии. Да, вот так. Дрогнувшими пальцами касаюсь ее лица, и опускаю на стекленеющие глаза веки. В душе царят холод и пустота.

   Стоя на пороге дворца, я в оба бьякугана наблюдаю последнюю схватку, в которой сошлись шиноби издревле враждовавших кланов, и нельзя сказать, что молодой Учиха в чем-то уступал главе клана Хъюга. Мангеке шаринган оказался ничуть не хуже истинного бьякугана, и Хиаши приходилось нелегко. Охваченный черным огнем техники 'Аматерасу' Хъюга из последних сил пытался достать уже поразившего его врага. Я замер, зачарованно наблюдая за лижущими фигуру главы клана языками пламени, и в себя меня привел рывок за плечо. Досадливо поморщившись, качаю головой. Торопиться уже было некуда. Начавшаяся схватка между Учихой и Хиаши явно послужила сигналом ко всеобщему нападению, и теперь немногочисленные защитники дворца пытались остановить настоящий вал тварей.

   - Не спать! - Хлестнул по нервам яростный голос первой леди клана. - Акира, бегом за мной!

  Короткая перебежка по темным коридорам окончилась в подвале, где нас уже ждала малышка Ханаби. Спустившись вниз, я присвистнул - весь пол в подвале был усыпан взрывчатыми печатями.

   - Вот и все, Акира. - Бледно улыбнулась Акинами. - Данзо нас переиграл.

   - Будем взрываться? - Криво усмехаюсь, кивая на покрывшие пол взрывные печати. Ну что же, конец всяко лучший, чем пытки в плену.

   - Нет. - Первая леди клана упала на колени и до хруста обняла младшую дочь. Вы - нет. В этом подвале вход в подземный ход, заканчивающийся в парке в районе северных ворот Конохи. И, коль скоро знали об этом туннеле только члены правящей семьи клана, то у вас есть все шансы вырваться. А я... Я останусь со своим мужем, до конца.

   - Мама! - Пискнула маленькая химэ клана.

   - Тише, дочь. Акира позаботится о тебе. - Акинами поднялась на ноги, и, подойдя к стене подвала, резким ударом снесла облицовочную панель, после чего направила поток сырой чакры в ранее скрытую печать. С сухим треском одна из каменных плит пола уходит вниз, освобождая темный провал колодца.

   - Акира, Ханаби, закройте лица. - Моя несостоявшаяся теща протягивает мне и девочке по лоскуту шелковой материи. - Будет пыльно.

  Наскоро соорудив примитивные маски, закрепляю с помощью Акинами девочку у себя на спине. Мягкие, широкие полосы ткани плотно прижимают сжавшуюся химэ ко мне.

   - Прощайте. - Грустно улыбается женщина. - И, Акира... Позаботься о ней, хорошо?

   Не слушая ни моих заверений, ни плача дочери, Акинами отошла к стене и опустилась на колени, молитвенно сложа руки. Глубоко вздохнув, приближаюсь к черному провалу между каменных плит. Нет ни лестницы, ни даже примитивных скоб. Ну что же, можно и так. Сконцентрировав чакру в ладонях, приступаю к спуску. Колодец, вырытый, возможно, еще в первые годы становления великой деревни, по-настоящему глубок, мне пришлось спуститься на добрые тридцать метров. Мрачно усмехаюсь своим мыслям, ведь судьба, похоже, любит посмеяться. Подземный ход, созданный несколько поколений назад, явно был предназначен для эвакуации в случае нападения внешнего врага. Но сейчас его приходится использовать для бегства после нападения АНБУ. Высота подземелья позволяет идти, выпрямившись в полный рост. Именно идти. Бежать в кромешном мраке, где даже мой истинный бьякуган не позволяет что-либо рассмотреть, было бы настоящим безумием.

   Стены подземного хода ощутимо дрогнули, и по барабанным перепонкам ударил глухой грохот, в спину ударила воздушная волна. Похоже, Акинами привела в действие взрывные печати. Тьфу, пыльно то как. Задыхаюсь, но упорно иду вперед. Синигами знает сколько времени спустя я уткнулся лбом в стену. Все, конец пути. А вот и фуин печать на стене, энергетические линии которой отчетливо видны бьякугану жизни. Короткий импульс чакры, и откуда-то сверху доносится приглушенный скрежет, после чего становится виден кусочек ночного неба. Глубоко вздохнув, лезу вверх. Парк, по ночному времени, был пустынен и тих. Ни дуновения ветерка, ни шелеста листвы. Даже дождя, и того не было. Лишь низкие, черные тучи, мрачным саваном окутывали небо над Конохой. Поправив сжавшуюся у меня за спиной девочку, я отправился к стене прилегающего к парку дома. Теперь мне остается лишь прорваться сквозь охрану ворот...

   Лежа на крыше, смотрю вниз, на стражу ворот, и позволяю себе короткую, злую улыбку. Несмотря на то, что АНБУ отправилось на штурм сильнейшего клана Скрытого Листа, Данзо все равно изыскал возможность усилить охрану внешнего периметра деревни. Помимо тройки чуунинов, у ворот стояла еще и пара офицеров АНБУ в глухих масках волков. Глава Корня явно старается ни выпустить наружу никого из возможных беглецов клана. Достав арбалет, прикидываю шансы, и горькая гримаса судорогой сводит мою щеку. Даже если мне удастся пристрелить одного из джоунинов в спину, второй мне такой роскоши не даст. А дальше мне ждет безнадежный бой против джоунина и тройки чуунинов... Бой, в котором я обязан победить. Не ради себя, нет - ради лежащей рядом малышки Ханаби, которая вовсе не заслужила уготованной ей судьбы.

   - Прогуливаешься на сон грядущий, ученик? - Лишь чудом мне удается не подпрыгнуть, когда у меня за спиной раздался приглушенный смешок Гая Майто.

   - Наставник... - Выдыхаю, медленно поворачивая голову.

   - Не наставник. - Мрачно усмехается Гай-сенсей. - Уже нет. Нельзя быть наставником без команды, Акира-кун.

   - Рок Ли? - Вопросительно вскидываю бровь.

   - Мертв. - Жестко улыбается Гай. - Острая сердечная недостаточность, как мне сказали... Впрочем, - улыбка джоунина медленно превращается в оскал, - они мне много рассказали, да... Очень многое.

   - И что вы планируете делать? - Осторожно интересуюсь дальнейшими планами экс-наставника расформированной команды, от которой, по сути, остался я один.

   - То же, что и ты, ученик. Прогуляться перед сном! - Гай извлекает из оружейного свитка тяжелый арбалет. - Правая маска моя. Работаем.

   Два тяжелых болта со свистом врезаются в головы масконосцев, после чего вниз, к тройке ничего не подозревающих чуунинов, срывается камуфлированная смерть. У стражи не было и тени шанса, открывший пятые врата Гай быстро и качественно переломал им шеи, после чего принялся открывать ворота. Вздохнув, подхватываю Ханаби-тян на руки, и спрыгиваю вниз. Тем временем джоунин, закончив с воротами, явно решил приготовить прощальную икебану. Пришпилив пластину протектора к створке ворот кунаем, Гай извлек из поясного свитка изуродованную пятнами ожогов голову Тентен, сквозь уши которой был заранее протянут тонкий кожаный ремешок. Ухмыльнувшись, наставник аккуратным бантиком завязал окровавленный ремень, продев его сквозь кольцо на рукояти всаженного в ворота куная.