Там остался лишь ящик, служивший столом, да несколько чурбанчиков для сиденья.

Сегодня друзья справляли здесь поминки по Ионни.

Комнатка эта была сумрачна даже днем, так как окна ее, забитые фанерой и заткнутые тряпьем, едва пропускали свет.

На столе чадила плохонькая керосиновая лампочка, жалкая, как песня страдающего от безнадежной любви.

Густой табачный дым окутал все помещение.

Вспоминая Ионни, друзья произносили хорошие слова. Ханкку, продав Ионнины вещи, не пожалел денег и славно угостил Ионниных друзей. И теперь благодарные друзья бесконечно восхваляли добряка Ионни.

— Настоящий был человек! — восклицали они. — Не сделался буржуем, когда разбогател! Жаль, что умер раньше времени.

Захмелевшие головы склонны были всесторонне обсудить вопрос о смерти. Кто-то сказал:

— Вот попы утверждают, что будет Судный день, и тогда все воскреснут из мертвых.

Другой воскликнул:

— Это чистое вранье! Откуда там, к черту, воскреснешь, если пришел твой конец жизни.

Ханкку поддержал эти слова. Он сказал:

— В природе, друзья мои, не бывает лишних прогулок туда и обратно. Не бывает простого шатанья взад и вперед. А уж если ты сдох, так и вычеркивай себя из всех житейских списков.

Это высказывание Ханкку прекратило все споры. Заговорили о других вещах и тут напились изрядно. Кто-то в пьяном угаре крикнул, вспомнив Ионни:

— Эх, Ионни, Ионни, взял бы ты да пришел к нам выпить чарочку!

В темной прихожей раздался какой-то стук. Потом послышалось шарканье ног. Все смолкли и переглянулись. Открылась дверь, и на пороге комнаты появился Ионни с гробом за спиной. Пьяные друзья повскакали со своих мест. Вопя от ужаса, они ринулись к двери, едва не сбив с ног вошедшего Ионни.

Выскочив на улицу, друзья немного пришли в себя и, кинувшись к постовому полицейскому, рассказали ему о странном происшествии.

Постовой полицейский Матикайнен только что в участке наслышался всяких разговоров насчет Ионни. Ведь сегодня из Тампере прибыл Малинен и привез протокол вскрытия и прочие бумаги. Все полицейские участка отлично знали Ионни, и теперь многие вздохнули с облегчением, узнав от Малинена эту новость. И Матикайнен, отправляясь на пост, сказал своим сослуживцам:

— Теперь уж нам окончательно не будет с ним больше хлопот.

И вдруг прибегают эти подвыпившие люди и утверждают, что Ионни появился в своей квартире. История более чем странная.

Постовой храбро пошел к месту происшествия, но в последний момент заробел и для храбрости пригласил с собой другого полицейского.

Оба они, сильно труся, стали осторожно подкрадываться к Ионниному жилищу.

Вот они уже достигли комнаты, но тут остановились перевести дух. Затем вынули шашки из ножен и одним рывком открыли дверь комнаты.

Ионни спокойно сидел за столом с бутылкой пива в руках. При этом поедал сыр и все, что осталось от его поминок.

Увидев полицейских, Ионни спокойно спросил:

— Это какой же черт хозяйничал в моей комнате? Кто же унес отсюда кровать и все на свете?

Полицейские удивились Ионниным речам. И один из них, крепко выругавшись, тоже спросил:

— Позволь, да ты разве не умер?

В ответ на это Ионни достал из кармана справку, зарегистрированную у пастора, и, протянув ее полицейскому, сказал:

— Читай, что там есть!

Полицейский прочитал вслух:

«Клятвенно подтверждаю, что босяк Ионни Лумпери, он же Ионс Лундберг, из Хельсинки, умер от отравления и теперь имеет право быть похороненным на любом кладбище. Призываю бога в свидетели. Господи, спаси и помилуй мою душу и тело. Врач Нильс Хюпен».

— Что ты прочел? — с удивлением переспросил Ионни.

Полицейский стал объяснять:

— Тут, видишь ли, написано, что ты умер и готов к погребению.

Обе стороны были в сильном недоумении. Начались расспросы и объяснения. Однако до истины не добрались.

Ионни пригласил полицейских присесть и выпил с ними. Те спросили, зачем он ходит со своим гробом, и Ионни ответил:

— Ездил по коммерческим делам и случайно купил эту недвижимость, чтоб потом выгодно продать. Ведь такая вещь в любом хозяйстве потребуется.

Полицейские совсем успокоились и только не могли уяснить себе, зачем Ионни поехал странствовать. На это Ионни с невинным видом ответил:

— Это коммерции советник Лундберг уговорил меня немного заняться спекуляцией, чтоб разбогатеть. Я согласился с его доводами и поехал. Но только мне ничего не удалось сделать, хотя я и дополз до самого царства тьмы.

Полицейские удалились, размышляя об этом происшествии. Они, конечно, решили рассказать обо всем в полицейском управлении, но поскольку завтра у них был выходной день после дежурства, то дело это отодвинулось. И по этой причине возникли новые недоразумения.

Между тем Ионнина вторая невеста, вдова Мария Коуру, приехала в Хельсинки. Именно в этом городе она решила накупить всяких вещей, необходимых к обручению и свадьбе.

Помимо того, она втайне надеялась повидать здесь своего знаменитого жениха.

Будучи женщиной благонравной и набожной, она не знала, прилично ли ей зайти к нему. Об этом она долго раздумывала и мучилась. Но победила любовь. Она решила зайти к нему, тем более что ей нужен был срочный коммерческий совет. Один хельсинкский банк повысил прибыль с вкладов на полпроцента больше, чем она получала в своем банке. Поэтому она задумала перевести свои капиталы туда, где платили больше. Однако она не решилась еще на это окончательно, ожидая получить дельный совет опытного коммерсанта. В общем это был вполне приличный предлог посетить коммерции советника Лундберга. Ей даже показалось, что она обязана переговорить с женихом о столь важном деле, поскольку их капиталы теперь соединялись вместе. Лундберг был крупным коммерсантом, и его совет мог принести пользу обоим.

Восхитительно одетая и празднично настроенная, богатая вдова отправилась с визитом к своему жениху, коммерции советнику Ионсу Лундбергу.

Торговые похождения Ионни уже причинили неприятности дому коммерции советника.

К Лундбергу приехал помещик Пунтури продавать имение. Речь, конечно, зашла об обманщике. И коммерции советник, судя по приметам обманщика, заподозрил в нем своего тезку Ионни. А вскоре он совершенно уверился в этом.

Раздражительный старик вспылил на этот раз сильнее обычного и стал на всех срывать свою злобу.

Будучи не в духе, он сердился на всех конторщиков и в особенности на свою экономку. Эта женщина чуть ли не целый век прослужила в его доме и превосходно знала старика. Если прочая челядь в такие горячие дни ходила на цыпочках, то экономка смело вламывалась в его кабинет и даже подчас вступала в пререкания со стариком. И тогда советник, проклиная всех женщин на свете, визгливо кричал:

— Все женщины такие, как ты!

Быть может, советник в силу этой причины держался подальше от женщин и остался старым холостяком.

Итак, на первых порах гроза разразилась в конторе. Но служащие, хорошо зная хозяина, не дали ему повода для дальнейшего неистовства. Уткнувшись в свои канцелярские книги, они работали, боясь кашлянуть. В полной тишине слышался лишь скрип перьев. И тогда гроза перекинулась дальше.

Придя домой, старик стал ссориться со своей экономкой, стал придираться к ней за каждую мелочь. Но эта женщина не пожелала безмолвствовать. С грозным видом она принялась отвечать ему, все равно как своему мужу.

Недовольный обедом, старик брюзгливо сказал ей:

— Это ты во всем виновата…

Покраснев от злости, экономка не полезла в карман за словом и тотчас ответила:

— Еще неизвестно, кто во всем виноват!

И тут она, конечно не всерьез, пригрозила, что возьмет расчет. Уйдя на кухню, она пожаловалась на старика кухарке и горничной:

— Старый черт! Сердится из-за босяка.

Пришел конторщик с газетами для советника и с таинственным видом сообщил экономке, что в газетах напечатано о смерти Ионни Лумпери. Схватив газеты, экономка с торжественным видом вернулась в столовую. Бросив газеты старику, она язвительно сказала: