— Простите за нашу невнимательность.

Он сунул цилиндр мальчишке-посыльному, чтоб тот отнес его в переднюю. А сам, поминутно кланяясь, стал предупредительно угощать Ионни сигарами.

Ионни находился еще под свежим впечатлением своей обиды на этих деляг из «Лесного товарищества». И он именно с этого начал беседу. Неумело держа сигару и руках, он сказал с обидой в голосе:

— Сейчас хотел лес продать, да попались мне такие дельцы, черт бы их драл, что все мое дело чуть не сорвали. Хотели проглотить меня с потрохами.

Кахилайнен держался с достоинством и, приводя в порядок свои бумаги на столе, сказал, согласившись:

— Конечно, среди нас, коммерсантов, к сожалению, нередко встречаются люди с низменной моралью.

Присутствие миллионера заставило Кахилайнена сосредоточить все свои умственные силы. Ему не хотелось ударить в грязь лицом перед такой особой. Старательно подбирая слова, он продолжал:

— Кстати о морали. Так называемая высокая мораль может развиваться и держаться в деловом мире, лишь опираясь на большие капиталы. А те, кто пускает в оборот малые капиталы, вынуждены возмещать недостаток капитала дурной моралью.

Ионни выслушивал его рассуждения, но и только. Иностранное слово «мораль» затемняло все остальные более или менее понятные слова. Впрочем, Ионни был доволен и этим. Однако и тут, оказывается, пустились в рассуждения. Нет, у Ионни не зря возникло недоверие к этим господам. Уж слишком открыто они принимают его за дурака. Забивают ему голову словами, чтоб сбить цену на товар.

Из осторожности он тотчас намекнул, что обмануть его — это напрасный труд. Он соврал:

— Этим делягам я прямо сказал, что умного человека бесполезно обманывать. Умный человек сразу увидит, кого и как надо толкнуть, чтоб самому не упасть.

— Совершенно справедливо-с, — только и мог ответить Кахилайнен.

В устах знаменитого дельца — коммерции советника Лундберга — такое изречение казалось мудростью коммерческой жизни. Над этим изречением Кахилайнен призадумался и в ответ глубокомысленно произнес:

— В деловой жизни, разумеется, нужно подходить к каждому событию и к каждому человеку объективно, не давая волю своим субъективным чувствам…

Понемногу разговор подошел к делу о водопаде. Кахилайнен сказал:

— Агроном Паапури любезно сообщил нам по телефону о вашем деле.

Ионни ответил:

— Да, хочу избавиться от этой моей громадины Паухукоски.

— Ах, вот как? — с изумлением переспросил Кахилайнен. — Значит, речь идет о водопаде Паухукоски?

«Акционерное общество» не раз уже делало попытку купить этот водопад, но иностранная компания «Гессельшафт» по ряду причин не соглашалась продать его. Кахилайнен сообразил, что «коммерции советник» приобрел этот водопад у иностранцев.

— Вы, значит, недавно купили его? — спросил он.

Ионни ответил:

— Да, купил там землю, леса, дом. И в общей куче попался мне этот водопад. Теперь хочу его сбыть. На что мне эта громадина?

Кахилайнен обрадовался и сделал попытку разузнать цену, но Ионни опередил его, спросив:

— А сколько вы мне выложите за него?

Тут Кахилайнен задумался. Он считал коммерции советника Лундберга весьма осведомленным в этом деле и поэтому решил не прибегать к уловкам, а действовать открыто. Он сказал:

— Как вам известно, лошадиная сила сейчас оценивается примерно в сто марок. Стало быть, Паухукоски стоит около двух миллионов. Но времена сейчас плохие, неустойчивые. Могут пройти десятки лет, прежде чем удастся реализовать этот водопад. И тогда убытки в процентах будут весьма велики. Все это следует принять во внимание для того, чтобы определить реальную цену этого водопада.

В Ионниной голове стали путаться огромные миллионные суммы. Но тут же его охватили подозрения, и он, нахмурившись, проворчал:

— Опять эти ваши «плохие времена». Другие как раз и наживаются в плохие времена, а не в хорошие.

Такая непреклонность «коммерции советника» восхитила Кахилайнеиа, и он вынужден был согласиться:

— Да, вы совершенно правы.

И тут Кахилайнен снова без утайки сообщил, что среди акционеров общества уже ходили разговоры о водопаде Паухукоски, и тогда предполагалось заплатить за него миллион.

Ионни с радостью ухватился за это, но сказал сдержанно:

— Что ж, можно с этого и начать торговаться.

Таким образом, сделка стала улаживаться.

Однако столь большое событие требовало общего решения всех акционеров. Кахилайнен обещал собрать всех в пятницу для того, чтобы закончить сделку.

Ионни почувствовал себя миллионером. Наконец-то предсказание его тезки сбылось.

Погруженный в сладкие мечты, он покинул «Акционерное общество». Его провожали с поклонами и извинениями.

8

Эта сделка была давно желанной для «Акционерного общества». И по этой причине акционеров срочно созвали на пятницу обсудить дело.

В конторе общества поднялась великая суета. Шли горячие дни, заполненные оживленными разговорами и хлопотами.

В таких же горячих хлопотах пребывала и невеста Ионни — колбасница Лиза. Она уже полностью договорилась о покупке кожевенного магазина. И теперь владелец этого магазина подыскал себе новое поприще для своей коммерческой деятельности. Он собирался открыть кинотеатр. Для этой цели он уже арендовал помещение, купил все необходимое и ждал только возвращения Ионни, чтобы получить деньги и оплатить покупки.

Мало-помалу смирилась и Лизина сестра. Лиза специально подослала к ней сваху Кайсу, чтобы та урезонила сестру и посоветовала ей примириться с семейными обстоятельствами.

Вот и сейчас, посасывая свою трубочку, Кайса терпеливо разъясняла Лизиной сестре:

— Ну и что из того, что он босяк? Ведь по паспорту он числится как портовый рабочий, а не как босяк. Ведь многие и не знают, что он собой представляет. А кроме того, разница между господами и босяками не так уж велика. Правда, босяк ест плохо, но зато говорит смачно. А те, наоборот, едят жирно, а говорят бедно. Вот это и уравновешивает тех и других.

Эта неприкрашенная истина почему-то подействовала на сестру. Она покорилась воле бога и даже стала уговаривать своего мужа, портного второго разряда, примириться с этим неравным браком сестры.

Сестрин муж тоже, наконец, уступил. Забыв свой высокий чин портного, он одобрил босяка. И даже так выразился о нем:

— Ладно, пусть будет босяк. А если у него водятся деньжонки, то я, конечно, против него ничего не имею.

Сестра дополнила его мысль:

— Если у него есть деньги, значит, он уже не босяк, а вполне порядочный господин.

Вскоре состоялось примирение с Лизой. И теперь жизнь колбасницы Лизы окончательно прояснилась и засверкала, как начищенная медь.

Продолжим рассказ.

Покинув последнюю контору, Ионни, согласно обещанию, отправился на свидание со своим новым другом агрономом, который поджидал его в гостинице. Увидев, наконец, Ионни, агроном выскочил в переднюю встретить его.

И с этого момента началась веселая пирушка.

Ионни, возомнивший себя миллионером, решил, что теперь его средства позволяют жить и пить, как хочется. Он стал хвастаться удачными сделками и своим умом. И, хвастаясь, произнес с немалой гордостью:

— Я такой крепкий парень, что все могу сделать, если только захочу. Я начал с двух тысяч, а теперь уже миллионами ворочаю. Я даже не с двух тысяч начал, а самое первое начало у меня из ничего возникло. А теперь вот что со мной!

Ионни сидел за столом, грузный и тяжелый, и стул под ним потрескивал в тон его речи.

Агроном тоже принялся расхваливать Ионни. С восхищением он стал превозносить его энергию, его способности, ум и коммерческий такт.

Ионни прервал его и со смелостью пьяного сказал:

— Никакой тут лишней посудины не требуется — ума и прочего.

И, разгоряченный, крикнул: