– Этого ещё не хватало! – воскликнул Абрамов. – Откуда они там взялись?

– Вроде как и неоткуда, – пожал плечами командующий. – Может, ошибка? – он с надеждой посмотрел на Абрамова.

– А если нет? Вот что. Отправляй туда авиаразведку, а пока пусть бригада Галина и танковый полк выдвигаются на южную окраину Белостока.

– Танковый полк Прошкин отозвал из резерва несколько часов назад, – вмешался в разговор начальник штаба. – Он уже в деле.

– Какого… – начал Абрамов, потом остановился. – Ладно, с этим разберёмся после. А Галин пусть выступает!

– Короткий путь лежит через город, – напомнил начальник штаба.

– И что?

– Поляки могут возмутиться. Есть договорённость…

– Твою конармию! – воскликнул Абрамов. Потом решительно мотнул головой. – Всё равно, передайте Галину: пусть идёт через город! А с поляками свяжитесь, что ли, уладьте вопрос.

Зазвонил телефон. Начальник штаба взял трубку. Через минуту доложил:

– Вопрос с поляками улажен. Это звонил их комендант. Подтвердил насчёт танков и просил помощи. И ещё. Он утверждает, что на танках видели эсэсовские эмблемы.

– Каплер! – воскликнул Абрамов. – Тогда, братцы, всё намного хуже. У Каплера без малого дивизия. Теперь понятно, почему он проходит через польские порядки, как нож через масло – им просто нечем его держать! Хорошо, у Галина есть самоходки и танки.

– Нет у него самоходок, – тихо сказал начальник штаба, – и танков только половина.

– Прошкин? – зло прищурившись, спросил Абрамов.

Начальник штаба только кивнул.

– Потом спрошу с обоих, – жёстко предупредил Абрамов. – С него – за действия, с тебя – за покрывательство. А теперь давайте думать, как помочь Галину?

– Попробую поднять штурмовую авиацию, – сказал командующий. – Они, правда, просили передышки, но раз такое дело…

– Пусть пришлют, что смогут, – кивнул Абрамов. – Но этого мало. Нужны танки. Какая часть ближе всего?

– Трофейные танки, – доложил начальник штаба. – К тому же они пока в бой не вступали. Но…

– Что за «но»? – посмотрел на него Абрамов. – Говорите уже!

– Без этих танков десантники не смогут замкнуть кольцо окружения, вернее, не смогут удержать противника. Котла не получится…

– Не о том думаете, – нахмурился Абрамов. – Тут как бы самим в котле не оказаться. Да и о городе подумать надо. Представляете, что там натворят эсэсовцы Каплера? Поворачивайте трофейную колонну!

Грот стоял на берегу речушки, что протекала через юго-западную окраину Белостока. Какая-никакая, но преграда. Бойцы Армии Крайовой спешно окапывались справа и слева от моста, что соединял берега реки. На самом мосту сапёры закладывали взрывчатку. Рядом с Гротом стоял командир танкового батальона. Галин оставил танки в помощь полякам, а бригаду увёл за речку, навстречу «мёртвоголовым».

– Не беспокойтесь, пан… – начал танкист и замялся, не разобравшись в чужих погонах.

– … Полковник, – подсказал Грот.

– Пан полковник, – повторил танкист. – Наш командир уже бил «мёртвоголовых» под Узловой, побьёт и под Белостоком!

Грот кивнул, а сам подумал: «Храбрится, но заметно волнуется. Похоже, не так уж и уверен в своих словах. Да и какая тут, к чёрту. уверенность…»

Раздался крик наблюдателя: «Танки»!

Грот взялся за бинокль. «Однако же сколько их. А вот и мотопехота показалась. Но где же Галин?»

Батальоны Галина атаковали мотопехоту противника, когда вражеские танки были уже далеко впереди, одновременно с двух сторон.

Грот со своего НП видел, как Каплер повернул танки обратно, так и не доехав до берега. Он посмотрел на танкиста. Тот стоял, бледный, кусал губу и неотрывно смотрел туда, где всё сильнее разорался бой.

– Давай за ними! – приказал Грот.

Танкист непонимающе смотрел на него.

– Атакуй их с тыла, – пояснил Грот и добавил: – Это приказ!

Лицо танкиста просияло. Он козырнул и побежал к танку. Взревели моторы, и машины, одна за другой, устремились к мосту.

К тому времени, когда танки достигли поля боя, оба гренадерских полка понесли такие потери, что силы их и русской пехоты практически сравнялись. Каплер уже готовился внести в расстановку сил существенные коррективы, когда ему доложили, что с тыла их атакуют русские танки. Пришлось вновь разворачивать часть машин.

Снаряд разорвался совсем близко. БМП крутануло, и машина замерла к противнику бортом. Прошло сообщение: «Гусеница перебита»!

– Экипажу покинуть машину! – приказал Галин и стал поспешно выбираться через люк. Пришла пора присоединиться к десанту, который вёл бой снаружи.

Комбриг спрыгнул на землю с той стороны, где от вражеских пуль его прикрывал борт боевой машины. И тут же услышал вскрик. Механик-водитель повис на люке, свесившись наружу наполовину. «Ранен», – понял Галин и бросился к сержанту. Вытащить успел, но в это время рядом разорвался снаряд.

Грот смотрел туда, где за холмом шёл бой. Видны только клубы дыма да сполохи разрывов. Зато слышались и пушечные выстрелы, и лай пулемётов. Один раз прилетали русские штурмовики. Повоевали недолго. Три кострами устремились к земле, остальные, видимо, израсходовав боезапас, улетели.

Крик «Танки!» застал коменданта врасплох. Грот резко повернулся. По дороге к мосту быстро приближались столь знакомые по давним боям машины. «Немцы»! По спине пробежал холодок. Однако он так и не успел ничего предпринять. Впереди танков мчался мотоцикл, с которого кто-то по-русски кричал: «Не стрелять, свои!»

Мимо застывшего Грота, лязгая гусеницами, проносились к мосту немецкие танки с красными звёздами на башнях.

Это был первый встречный танковый бой, в котором Каплеру довелось принять участие. И он твёрдо намеревался выйти из него победителем. Русские Т-34 – отличные машины, но двукратное превосходство немецких Т-IV делало их положение безнадёжным. Здесь, как в ковбойском фильме: побеждает тот, кто стреляет первым. Сегодня Каплеру это удалось сделать дважды. Последним выстрелом он снёс русскому танку башню и теперь лихорадочно искал новую цель. В перекрестие попал… Каплер не мог поверить своим глазам – «Тигр»!

Обдумать ситуацию группенфюрер не успел: выстрел из пушки «Тигра», пробив крест на башне танка, поставил крест на его карьере и жизни.

Петроград

В доме на канале Грибоедова хорошо известная нам квартира пропахла в эти дни валерьянкой и скорбью. Участники недавно закончившейся на Главном военном кладбище России траурной церемонии собрались теперь в гостиной – не все, конечно, самые близкие. Военные одеты в парадную форму, остальные в чёрном. Сидели: кто на диванах, кто на стульях возле накрытого стола. Переговаривались негромко, почти шёпотом.

– Было и торжественно и страшно одновременно, – шептала Наташа Ежова, прильнув к мундиру мужа. – Я думала, что не выдержу до конца церемонии.

– Не бывает худа без добра, – так же шёпотом отозвался Николай, – Я, по крайней мере, теперь знаю, как меня будут хоронить.

– Типун тебе на язык! – осерчала Наташа на чёрную шутку мужа.

В комнату вошла Ольга, притворила за собой дверь.

– Ну, как там Ольга Матвеевна? – спросил жену Глеб.

– Слава богу, заснула. После таких лекарств, теперь, думаю, проспит до утра. А вы чего по диванам расселись? Машаня, приглашай гостей за стол. Помянем Павла Михайловича.

– А куда подевалась Светлана? – спросил Михаил Жехорский у Николая. Усадив Евгению, он теперь пристраивался между ней и Ежовым. – После кладбища я её что-то не наблюдаю.

– Поехала с Риткой в госпиталь к Петру, – ответил Николай.

– Как у него дела? – переключился на новую тему Михаил.

– Много лучше. Руку удалось спасти. Врачи говорят: теперь пойдёт на поправку.