Есть политическая реальность: как бы ни стремились изображать Сталина самодуром, властолюбивым маньяком и беспринципным ничтожеством, невежественным, умственно не развитым, но зверски хитрым, однако реально именно он, по своему высоко нравственному произволу своим умом, подвел итоги марксизму так, что марксизм не смог удержаться у власти даже «в одной, отдельно взятой стране» по причине того, что это — лжезнание , которое «сильные мира сего» приказали считать истинным; и они это знают .

И потому на уровне осуществления глобальной политики у них ныне имеются сомнения в способности современных троцкистов-марксистов (других практикующих марксистов в мире просто нет) решить проблему общего кризиса капитализма и установить глобальную систему рабовладения, аналогичную той, что была в СССР при Брежневе; , чтобы такой “социализм” для всех и “коммунизм” для “элиты” сионоинтернацистов неоспоримо превосходил буржуазную демократию по уровню социальной обустроенности и безопасности жизни для законопослушной личности [109] .

Но никто не может дать гарантии, что приход к власти марксистского троцкизма (иудейского интернацизма в светской его форме) в глобальных масштабах не перейдет сначала в марксистский сталинизм (только на сей раз уже не в отдельно взятой экспериментальной стране , а во всём мире), а потом — в глобальное отрицание марксизма и подавление его хозяев.

А социализм без марксизма, как и Христианство без Библии, и обеих иерархий дармоедов, толкующих каждая свое “священное” писание, это и есть искоренение рабовладения во всех его видах и формах существования и нормальная организация жизни общества людей .

Соответственно такого рода опасениям в отношении работоспособности марксизма и соответственно насущным потребностям заправил глобальной политики в изживании «общего кризиса капитализма» [110] при сохранении рабовладения по существу , сами заправилы объективно нуждаются в чем-то еще более изощренном, нежели марксизм; что, с одной стороны, давало бы бoльшую иллюзию свободы тем, кому они предназначили быть рабами, а, с другой стороны, чтобы это было действительно эффективное рабство, не создающее опасностей для высшей “элиты”, осуществляющей глобальное рабовладение. Эту миссию обеспечения повседневного эффективного рабовладения решено возложить на саентологию.

Главной особенностью осуществления рабовладения под гнетом тоталитарных идеологий является то, что никто не лез в организацию психической деятельности индивидов и не прилагал никаких усилий к её переустройству .

Более того, если говорить о двух наиболее мощных тоталитарных идеологиях ХХ века — марксизме и гитлеризме — то они обе были крайне недовольны школами психоанализа, начавшими свое развитие в конце XIX века в культуре библейской цивилизации (в частности З.Фрейдом). При этом следует обратить внимание на то, что ни марксизм, ни гитлеризм не создали своего альтернативного аналога психоанализа, но порицали теории всех им современных психоаналитиков огульно, не вдаваясь в рассмотрение ни реальной психической деятельности человека, ни в существо теорий порицаемых ими психоаналитиков. Для марксистов психоанализ был объявлен большей частью нематериалистической, буржуазной лженаукой; для гитлеровцев «еврейскими бреднями»; психология и смежные дисциплины развивались под опекой обеих тоталитарных идеологий так, чтобы не переусердствовать и не быть обвиненными в пособничестве “буржуазно-еврейским лженаукам” [111] .

Кризис управления обществом в общемировых масштабах на основе тоталитарных идеологий, выявившийся к середине ХХ века, сопровождался появлением новинок в области психологии и, прежде всего, в практической психологии. Новинок в этой области две:

· Сверхсекретные программы спецслужб разных стран, решающих задачу, как при помощи научно-технических достижений управлять поведением избранного в толпе индивида, а также и масс людей, столь же эффективно, как российский ЦУП и американское НАСА дистанционно управляют луноходами, марсоходами и решают разного рода задачи при помощи автоматических станций.

· Дианетика и саентология, как теоретически описанная целенаправленно построенная практика изменения организации психики индивида.

Ужас обывателя вызывает первое и этот ужас подогревается прессой, а также другими средствами массовой информации, фильмами о всевозможных реальных и вымышленных психотронных вооружениях, киборгах, переделке людей в роботов и т.п.

Дианетика и саентология же по существу рекламируются как прямо («Современная наука душевного здоровья»; «как решить проблемы и стать спокойным и счастливым» и т.п.); так и от противного (тоталитарная секта, имеющая целью обобрать своих клиентов, захватить глобальную власть, и т.п.).

Что касается первого, то психотронное оружие возможно, но всё же оно — средство массового воздействия на ситуации в обществе в каких-то чрезвычайных обстоятельствах, как и всякое иное оружие в прошлой истории [112] ; а в обычных условиях жизни — средство адресного воздействия на персону, избранную для такого рода воздействия по каким-то связанным с нею обстоятельствами, по крайней мере, в период после завершения эпохи самоутверждения в обществе обладателей психотронных технологий, когда они отрабатываются на первых попавшихся под руку.

Поэтому ужас обывателя перед угрозой психотронного воздействия на него смешон. Обывателю не следует обольщаться: потерявши голову, по волосам не плачут. Вся сверхсекретная психотроника — «с боку бантик» на исторически сложившейся системе подавления свободы личности и системе управления поведением не одиночек, а населения целых региональных цивилизаций.

Реально подавляющее большинство населения является носителями личностной психической культуры, которую А.С.Пушкин в “Евгении Онегине” охарактеризовал словами: «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…», в результате чего до старости сохранили беззаботность [113] и жизненную неудовлетворенность капризного инфантилизма: «Богаты мы, едва из колыбели, ошибками отцов и поздним их умом. И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, как пир на празднике чужом…» — продолжил характеристику той же духовности М.Ю.Лермонтов.