— Мы предоставляем вам ордер на посещение Дома Исцеления, — долговязый положил лист перед собой, провел над ним ладонью. С тонких узловатых пальцев брызнуло яркое, но непродолжительное свечение, которое тут же впиталось в бумагу. — Прошу вас.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Шум и уже откровенно недовольные выкрики будто обходили его стороной. Работая с одним просителем, он, похоже, отключался от всех остальных. Завидная выдержка.

Сергей неуверенно принял документ. Кроме нескольких строк, написанных витиеватой кириллицей, на ордере красовалась строгая пентаграмма с изображением змеи, оплетающей человеческий череп. И печать, и буквы были словно выжжены.

— И это все? — Сергей взглянул на человека за трибуной. — Могу я…

— Вы о компенсации? К сожалению, на ее оформление потребуется время. Дня два–три. Сами понимаете – отчетность прежде всего. Но вы не беспокойтесь – сразу же направляйтесь в Дом Жизни, а после курса восстановления вернетесь к нам. Уверяю вас: все будет готово.

— Могу я хотя бы получить свою одежду? — в голове Сергея царил сумбур. Его мучит тысяча и один вопрос, а он интересуется одеждой. Куда важнее узнать, куда он попал и что вокруг происходит. Почему в этом странном до безумия мире говорят по–русски? Причем говорят на высоком уровне, пусть иногда и со страшным акцентом. За кого его, в конце концов, принимают? Но стоит ли вот так сразу выдавать свое полное незнание местных законов? Незнание самого себя. Чем это может обернуться?

Время, необходимо время и спокойная обстановка, чтобы сесть и все обдумать.

— Ваша одежда уничтожена. К сожалению. Мы можем предложить вам лишь стандартную униформу Ответчика.

— Все лучше, чем это, — криво усмехнулся Сергей, указывая на свою набедренную повязку. Он понятия не имел, о какой униформе говорит долговязый, но наглеть не стал. Похоже, он и без того получил полный реабилитационный пакет случайно убиенного и вскрытого пациента. Возможно, все складывается не так уж и плохо, учитывая ту дыру, в которой он оказался.

— Рад был вам помочь, — сдержанно кивнул человек за трибуной. — Прощайте.

Окружающие Сергея вооруженные карлики уже начали оттеснять его в сторону.

— Один вопрос! — выкрикнул он, стараясь перекричать моментально взорвавшийся жалобами зал.

Долговязый поднял руку, призывая всех к тишине. Помогло не очень.

— Как мне найти Дом Исцеления?! — прокричал Сергей.

Ему показалось, или гам в зале действительно стих? Стих именно после отзвучавшего вопроса. Неужели он действительно настолько глуп, что вызывает шок?

— Сильный шок, — проговорил человек за трибуной. — Настоятельно рекомендую обратить на него внимание адептов Дома Исцеления. Дом находится в юго–восточной части города. Мимо не пройти.

Задать еще вопрос Сергею уже не дали. Его охрана явно нервничала, а потому, угрожая пиками, буквально вытолкала его из зала, в тесноте которого Сергей выронил свое нехитрое оружие. Он даже не помнил того момента, когда утратил его, а потому теперь крепко сжимал в руке полученный ордер на лечение.

Переодевание прошло быстро, за считанные минуты. Спустя пару коридоров и один лестничный пролет (каменный, истершийся до глубоких вмятин) Сергей попал в узкую комнатушку, где ему выдали черное бесформенное одеяние. Нечто вроде рясы, только без капюшона. Обувью стали деревянные сандалии на кожаных ремешках. Ни дать, ни взять послушник какого‑нибудь затерянного храма, если бы не одна мелочь – в комплект к рясе и сандалиям шли солнцезащитные очки: два кругляшка темного расслаивающегося стекла, соединенные промасленной бечевой.

— Это зачем? — спросил Сергей, обращаясь к переминающемуся с ноги на ноги сопровождению. Теперь уродцы вели себя куда спокойнее, о чем‑то вполголоса переговаривались, но большая часть слов произносилась ими с таким акцентом, что их смысл ускальзывал от понимания Сергея. Впрочем, он не особенно и вслушивался.

— На глаза наденешь, — сказал карлик с фиолетовой шишкой на темени, жестом демонстрируя сказанное.

Отличный ответ!

Сергей повертел очки в руках, приложил к глазам – слишком темные, ничего не видно. В таких только лбом все углы собирать, но и отказаться нельзя. Пусть болтаются на шее – и при себе, и не мешают.

Вообще вид получился что надо – в самый раз просить милостыню. Но появляться в таком виде на улицах города? Или это нормально для местных? Хорошо одно: за бесформенными складками хламиды не видны шрамы и швы. Еще бы спрятать лицо… Лицо! А ведь он до сих пор не видел своего нового лица.

Верхние уровни Дома Жизни, как его назвал долговязый, оказались куда более комфортными, нежели нижние. Здесь пол покрывала грубая циновка, появились окна (правда, высоко – не выглянуть, но все же), со стен окончательно исчезла плесень, да и вообще стало заметно чище. Количество толстых уродцев тоже убавилось, зато появились Ответчики (судя по их черным бесформенным хламидам). Ответчики оказались людьми. Причем, в отличие от долговязого, людьми с живыми лицами. Как правило, они сопровождали медленно бредущих существ, которых Сергей принял за зомби. Не обращая внимания на некоторые, зачастую серьезные повреждения, «зомби» имели синюшный цвет кожи и пустой взгляд. Передвигались они шаркающей походкой, практически не помогая себе руками. Эдакие биологические роботы, запрограммированные на выполнение команд хозяина. И, похоже, способные выполнять несложную работу. По крайней мере, уборкой на верхнем уровне Дома Жизни занимались именно они.

Веселое место, ничего не скажешь. Хорошо хоть работники не воняют. Сомнений по поводу собственной участи, которой удалось избежать лишь чудом, у Сергея не осталось. Он вполне мог вот так же тупо мести пол или что‑то соскабливать со стены – безмолвный, безвольный.

Сергей почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Его передернуло от отвращения. Он, конечно, мог и ошибаться в своих выводах, но отчего‑то в ошибку не верилось.

За размышлениями он даже не заметил, как оказался за воротами Дома Жизни. Яркое солнце ударило в глаза. Его лучи раскаленными иглами проникли в череп, заставили отпрянуть. Но ворота (огромные, двухстворчатые, выполненные из плотно пригнанных друг к другу досок) уже закрывались. На неверных ногах Сергей развернулся и было направился обратно, но не успел. Ворота на удивление бесшумно захлопнулись, отрезав его от спасительной тени.

Пошатываясь, он остановился. Рука судорожно сжимала ордер, будто единственную спасительную соломину, способную заставить окружающий мир жить по прежним, привычным Сергею законам.

Откуда эта боль?! Почему его не предупредили?!

Сердце с остервенением заколотилось в груди, во рту пересохло. Лицо нещадно саднило. Он будто заживо сгорал на солнце. Сергей попытался сморгнуть, закрыть глаза, но тщетно. Веки будто слиплись.

Шаг, другой. Мир подернулся ярко–белым маревом, поплыл. До ушей доносились какие‑то голоса, топот, но все они казались далекими и ненастоящими, будто галлюцинация. Будто мираж.

Еще шаг.

Руки стали тяжелые, словно каждая обратилась стальной болванкой. Тянутся к лицу. Ладони кажутся распухшими, пылающими факелами. В голове бьется разъяренный вулкан. Одна мысль: «Закрыть глаза…»

Ладони припечатываются к глазам.

Шаг.

Зачем он идет? Куда он идет?

Теперь легче, немного легче. В темноте огонь не так зол.

Шаг.

В плечо что‑то или кто‑то врезается. Слышится сдержанное ругательство. Руки отлепляются от лица. Снова огонь поднимается до самого неба.

Он будто плывет сквозь расплавленный металл, превратившийся в пар. Нет, не плывет – плыл, пока оставались силы. Но силы таяли. Разум все глубже погружался в пучину огнедышащей боли.

А ведь ситуация уже начинала казаться не такой уж и скверной.

Глава 2