Ключ к искуплению (СИ)

Пролог

Последняя неделя перед отпуском тянулась так долго, будто кто‑то нарочно замедлил течение времени. Каждый день начинался сонным противоборством с желанием снова закрыть глаза. Хотя бы на пять минут. Организм протестовал, не желая снова тащиться по мокрым и холодным улицам. Утро – время борьбы с самим собой. Время, когда победа неизменно оборачивается поражением. Но уже днем, когда голова отказывается соображать и превращается в тяжелую болванку, набитую мокрой ватой.

И все же долгожданный день пришел. Пятница – конец рабочей недели и начало отпуска, которого не было уже больше двух лет. Работа съела, затянула, стала единственной настоящей подругой и спутницей. Такой, от которой впору удавиться.

Сергей Разин открыл дверь и вошел в темную прихожую. Он чувствовал себя больным и разбитым. Мышцы ныли, а в голове стоял протяжный звон. Ощущение такое, будто по дороге от работы до дома у него здорово поднялась температура. Ничего не скажешь, отличное начало для отпуска.

Пальцы коснулись выключателя, раздался тихий щелчок, но свет не зажегся. Сергей чертыхнулся, бросил на пол большую спортивную сумку. Он до последнего надеялся попасть в тренажерный зал, но накопившаяся усталость смешала эти нестройные планы. Ну и ладно! В конце концов, он имеет право отдохнуть хотя бы несколько дней. И прежде всего – выспаться. Впрочем, было бы неплохо отключить мобильный и хотя бы на неделю смотаться куда‑нибудь подальше. Не обязательно далеко. Просто сменить обстановку, выключить голову и ничего не делать.

Сергей еще раз нажал на выключатель – просто на всякий случай, ничего особенно не ожидая. Стало светлее. При этом светильник над головой продолжал покоиться в зыбкой полутьме. Свет сочился из узкой щели, которая осталась от не закрытой в комнату двери.

Сергей нахмурился.

«Что за черт?»

Он четко помнил: войдя в прихожую, не видел никакого света. Или чудит проводка?

«Не было бы пожара…»

Не разуваясь, он миновал короткий коридор и толкнул дверь. Увиденное заставило остолбенеть. В центре комнаты, примерно в метре над полом, висел светящийся шар. Размером не больше теннисного мяча, он был настолько ярок, что Сергей невольно сощурился. Глаза словно выжигало изнутри.

«Шаровая молния?»

Сергей принюхался. Во время грозы, а иногда и в ее преддверии, пахнет озоном. Но сейчас не пахло ничем. Да и на улице, несмотря на промозглую погоду, грозы не предвиделось. Надо было наплевать на усталость и поддаться уговорам сослуживцев поехать в кабак. Лучше наутро больная голова, чем сейчас такое перед глазами.

Шар качнулся – и двинулся в сторону хозяина квартиры. Медленно и лениво, будто несомый дуновением ветра. Только ветра в комнате не было. Сергей отступил на шаг, судорожно вспоминая, запер ли он входную дверь. Знакомиться ближе со странным светящимся сгустком желания нет. Зато желание поскорее оказаться на лестничной клетке, а еще лучше на улице, почти непреодолимое. И противиться ему Сергей не собирался.

Ну к лешему такие сюрпризы!

Вот только ноги неожиданно налились тяжестью. Шаг, еще один. Идешь, точно водолаз на большой глубине, проталкиваешь себя сквозь плотные слои воды. Кожа покрывается потом, легкие горят, мышцы напряжены до предела – а в итоге не продвинулся и на полметра.

В горле пересохло. Сергей ощерился. В конце концов, законы физики никто не отменял. Всего происходящего просто не может быть! Впрочем, на сон тоже не похоже.

Шар подплыл к человеку почти вплотную. Теперь Сергей ощутил исходящий от сгустка жар. И этот жар усиливался. Всего через несколько секунд воздух в квартире накалился так, что стало невозможно вздохнуть. Кожу защипало.

Сергей попытался что‑нибудь выкрикнуть, позвать на помощь, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Всего в шаге от него висело настоящее солнце, разве что в миниатюре – сосредоточение нестерпимого жара, живой огонь.

Сергей приоткрыл глаза и на мгновение увидел собственные руки. Вытянутые вперед, они горели. Призрачное пламя плясало на уже почти истлевших рукавах куртки, на почерневшей коже ладоней.

Невозможно! Не сон – бред сумасшедшего, галлюцинация.

Зрелище выглядело ирреально еще и благодаря тому, что Сергей не чувствовал боли. Между тем пламя быстро охватило все тело. Квартира исчезла за густым жаром. Еще какое‑то время сознание боролось с все нарастающим давлением, но человек безнадежно проигрывал битву с неведомым.

Странно, но страха нет. Смятение, непонимание, целая гамма чувств, но не страх.

Сергей еще успел почувствовать, как что‑то подхватило его и с огромной скоростью понесло вверх.

«Что это? Смерть? Нет… не может быть…»

Страха нет.

Ожидание.

Мир затягивается белым пламенем, а потом вмиг сворачивается в точку. В ничто.

Человека нет. Сознания нет. Ничего нет.

Глава 1

Ощущение собственного тела вернулось неожиданно. Его будто выбросили из теплого дома в лютый мороз, на острые камни. Боль полыхнула в ногах, затем поднялась выше, резанула грудь и взорвалась уже в голове. Сергей с трудом разлепил веки, проморгался. Мир перед глазами немного плыл, но каменный потолок удалось разглядеть даже сквозь мутную поволоку. Под самым потолком ржавыми толстыми телами змеились многочисленные трубы. Оплетенные паутиной (причем ее заросли вполне могли копиться не одно десятилетие, перетянутые хомутами и грязными тряпками) трубы выглядели не просто старыми, а древними.

Сергей закрыл глаза.

«Где я?»

Мысли ворочались с таким трудом, будто в голову залили банку клея.

Теперь, когда мир снова погрузился во мрак, Сергей отчетливо расслышал звуки капающей воды.

Что ж, насколько бы плохо ни выглядели трубы, но они явно используются.

А что если это морг?!

Догадка заставила подскочить на месте. Сергей сел, судорожно осмотрелся по сторонам. Небольшая каморка, примерно два на четыре метра. Стены сложены из темного камня, в швах угнездилась какая‑то белесая плесень. Имеется дверь – деревянная, по виду довольно массивная, только низкая – немногим выше полутора метров. Впрочем, местами тоже покрыта плесенью, да к тому же рассохлась. Над дверью, на остром крюке, закреплен фонарь грязного стекла.

Сергей сглотнул.

Вполне себе отдельная камера в морге… Вот только очень старом морге. Вряд ли такие можно отыскать в центре России. Да и какой смысл делать отдельные камеры? Значит… тюрьма? Карцер? Ближе к истине.

«Что же вчера случилось? Вчера ли?»

В памяти витали воспоминания о шаровой молнии, за которыми следовала темнота.

Сергей тяжело выдохнул, покачал головой.

Сильно зачесался лоб. Сергей поднес руку к лицу, и его взгляд скользнул по ладони. Укол ужаса заставил вздрогнуть и непроизвольно отпрянуть назад. Спина уперлась во что‑то холодное и липкое. Но это ощущение не коснулось разума. Внимание приковала собственная рука. Если сероватый цвет ладони еще можно списать на игры тусклого света, то грубо сшитые края кожи заставили похолодеть изнутри. Сердце подпрыгнуло до горла, да так там и осталось, бешено колотясь, будто рвалось наружу. В висках назойливо стучало, во рту появился привкус желчи.

«Нет! Это сон!»

Сергей медленно отвел руку от лица. Один шов пересекал предплечье с внутренней стороны – от ладони до сгиба локтя. Второй красовался на внешней стороне ладони. Кожа, прихваченная серыми нитками, топорщилась. Кое–где сквозь шов просматривалось красноватое мясо.

Сергей никогда не жаловался на крепость своего желудка, не боялся вида крови, но сейчас чувствовал, как внутренности сжимаются в тугой комок, готовые исторгнуть из себя все содержимое.