— Куча трупов – это не проблема? — неожиданно для себя спросил Сконев.

— Капитан, это – космос, — поморщился Ямато Такава. — Разгерметизация отсека подчас влечет крайне нелицеприятные картины. Впрочем, это не отменяет факта провоза незарегистрированного груза.

— Могу я посмотреть заявление отца? — чуть дрожащим голосом спросила Светлана.

— Разумеется, — пожал плечами маршал. — Оно общедоступно и выложено в сеть.

Девушка порывисто шагнула к выходу.

— Успеете, — остановил ее Ямато Такава. — Капитан, командуйте старт. Нас здесь больше ничто не держит.

— Простите! — порывисто воскликнула Эль'я Фэррол. Все это время она неотрывно следила за показаниями на планшете, к которому тянулись провода от электродов.

— Да! — обернулся к ней Сконев.

— Этот человек нуждается в срочной госпитализации. У него сильный жар. Есть подозрение на воспаление легких. У меня нет необходимых антибиотиков. Я бы рекомендовала…

— Простите, кто‑то интересовался вашим мнением? — нахмурился маршал. — Этот человек – преступник. Или вы гарантируете, что он не сбежит, находясь в больничной палате? Полагаю – нет. К тому же, один раз он уже проделал такой трюк.

— Но он может не пережить перелет! — девушка вскочила на ноги, попыталась найти взгляд Сконева, но тот словно нарочно уставился себе под ноги.

— Значит, не повезло, — пожал плечами Ямато Такава. — Мы не можем и не будем терять время из‑за какой‑то простуды.

— Простуды?! — лицо Эль'и полыхало румянцем. — Я давала клятву спасать жизни, а вы его убиваете! Если нельзя перевести его в госпиталь, разрешите хотя бы сходить и купить лекарств. Я сверялась с местной базой данных, у них есть все необходимое, чтобы затормозить развитие воспаления, пока мы не достигнем Нибиру. Мне нужен всего час! Я успею обернуться до госпиталя и обратно.

— Отказано, — бросил маршал и направился к выходу.

— У вас есть ровно час, Эль'я Фэррол, — медленно проговорил Сконев. — Возьмите с собой Нила Джека. Пусть захватит радиопередатчик. Если что случится – сразу сообщать мне! Не задерживайтесь…

— Есть! — выпалила медик, торопливо собрала оборудование и пулей вылетела из каюты.

Ямато Такава не проронил ни слова, но его взгляд полоснул по своенравному капитану, ясно давая понять, что второй подобной выходки он не стерпит.

Глава 28

Клим Барский, обхватив голову руками, сгорбился над столом. После отлета Константина Сконева львиная доля работы обрушилась именно на него. Поначалу все шло неплохо. Достигнутые договоренности между Прайдом Кен–Кун и Сообществом аннук соблюдались обеими сторонами. Напряженность явно пошла на спад. Все указывало на скорейшее завершение миссии на «Илсого» – месте далеко не самом гостеприимном.

Система Море штормов считалась сектором исключительно промышленным. Здесь располагались огромные добывающие базы и накопительные комплексы, снабжающие топливом многие колонии, в том числе Триумвира. Большая часть газовых гигантов системы принадлежала человечеству и аннук. Небольшую долю в разработке имели крианцы и Кен–Кун.

Изначально станция «Илсого» являлась площадкой для проведения различного рода переговоров, касающихся непосредственно системы. Первоначально поделить ее на сектора оказалось очень непросто. Каждая раса претендовала на как можно более сочный кусок общего пирога. А так как по технологическому развитию что Триумвират, что Сообщество или крианцы стояли на тот период примерно на одной ступени, то дележка могла окончиться продолжительным конфликтом, на время которого любая добыча в системе стала бы практически невозможной.

Потому после нескольких ожесточенных стычек Триумвират и Сообщество заключили взаимный пакт о ненападении и приступили к совместному патрулированию Моря штормов. К тому времени, когда крианцы поняли маневр противников, что‑то противопоставить объединенной мощи двух флотов они уже не могли. В итоге, довольствовались лишь ничтожной частью имеющихся в системе ресурсов.

Действия Прайда изначально не поддавались осмыслению. Кен–Кун не высказывали возмущения действиями значительно более молодых рас, практически не вступали в открытые столкновения. Они просто ушли, побросав собственные автоматические станции.

Теперь же многие поговаривали, что их уход всего лишь уловка, призванная усыпить бдительность возомнивших о себе наглецов в лице Триумвирата и Сообщества. С первого взгляда, версия казалась весьма убедительной, но Клим Барский видел во всем происходящем нечто большее. Слишком уж неорганизованными и хаотичными выглядели атаки Прайда. Правда, в свете дефицита информации что‑то говорить наверняка сложно, но Гипернет бурлил тысячами возмущенных очевидцев. Им вторили обеспокоенные обыватели, а официальный Триумвират все больше отмалчивался, отделываясь общими успокаивающими фразами. Даже здесь, на «Илсого», официальная информация поступала строго ограниченными порциями. И именно это настораживало больше всего.

Клим готов был выслушать самые скверные новости, вплоть до вестей о начале полномасштабных боевых действий против любой из рас. Незнание угнетало, являясь прекрасной основой для рождения всевозможных слухов и предположений. И если транспортные корабли курсировали между гиперпорталами и накопительными станциями с прежней интенсивностью, то «Илсого» оказался в режиме близком к консервации. Представители Триумвирата не имели права покидать станцию. Этого Барский не мог понять совершенно. Он чувствовал себя бесправным заложником. Надвигалось нечто масштабное – в этом нет сомнений. Вот только оказаться в самом эпицентре назревающих событий очень не хотелось.

Впрочем, командование не давало скучать. На «Илсого» то и дело прибывали послы от аннук, крианцев, а сегодня должен прилететь долгожданный представитель Прайда. От этой встречи Клим ожидал подробных разъяснений происходящему в системе и на ее переферии. Уже сам факт того, что Кен–Кун вновь пошли на переговоры, говорил о многом. Вот только как вести с ними дела, если не обладаешь данными о происходящем вокруг? В тех несистематизированных материалах, которые пришли к нему два часа назад, можно утонуть. Они больше походили не на выверенную выжимку, необходимую для урегулирования конфликта, а на банальную отписку, лишь бы отстали.

Два часа пролетели незаметно, а голова превратилась в разворошенный муравейник, по которому ползали обрывочные муравьи–данные. О каких переговорах вообще может идти речь? Смешно, но ему даже не сообщили о цели визита Кен–Кун. Снова общие слова – и ничего больше.

В углу рабочего терминала, поверх многочисленных окон с отчетами, графиками и таблицами, появилось изображение представительницы Сообщества аннук – Наялы Лани. В ее задачи входила координация всех сторон, участвующих в текущих переговорах.

— Посол Прайда Кен–Кун прибыл и ожидает в зале переговоров, — сообщила девушка.

— Спасибо, Наяла, — вымученно улыбнулся Барский. — Буду через три минуты.

С Лани Клима связывало довольно длительное знакомство, а потому наедине они опускали положенные вступления и приветствия. По всей видимости заметив кислое выражение лица человека, аннук задорно подмигнула и прекратила сеанс связи.

Экзоскелет Кен–Кун стоял во главе овального молочно–белого стола и взирал на собравшихся с почти двухметровой высоты.

Зал переговоров представлял собой овальное же помещение преимущественно белых тонов. Большая часть служебных секторов на «Илсого» проектировалась аннук, а потому в них преобладали сглаженные формы, аккуратность и внимание к деталям. Впрочем, в зале переговоров царила строгость, граничащая с аскетизмом. Стулья, хоть и очень удобные, не имели спинок, что заставляло сидящих постоянно помнить об осанке и избегать фривольных поз, что для официальных заседаний оказалось очень кстати. Простым средством удавалось достичь хотя бы внешнего уважения сторон. Матовые светильники на длинных ножках висели над каждым посадочным местом, которых в зале насчитывалось ровно десять.