В ее голосе сквозил еле сдерживаемый страх.

— Скоро узнаем. Он в шоке, не чувствует боли. Надо его обездвижить, пока не нанес себе дополнительных повреждений.

— Куда уж больше! — Светлана осторожно надавила на поднятую руку Александра. Та послушно опустилась. — Не надейтесь, что это сойдет вам с рук! Пусть даже мы в чем‑то виновны, но и вам не уйти от ответственности.

Внезапно тело Александра напряглось. Светлана взвизгнула, а потом, словно пушинка, отлетела назад, отброшенная рукой Рома. Сконев проводил ее непонимающим взглядом, а потом вздрогнул, почувствовав, как ледяная рука сжимает его горло. Он захрипел, попытался разжать холодные пальцы, отшатнуться, но все тщетно. Хватке человека, который несколько минут бился в диком припадке и руки которого сломаны, мог бы позавидовать любой боец Триумвирата.

Александр пристально всматривался в лицо Сконева, словно старался прочесть его мысли. Константин чувствовал: стоит Рому захотеть – и он без труда сломает ему шею. Но что его сдерживает? Любопытство? Страх перед трибуналом Триумвирата? В глазах напротив нет интереса, нет страха. Черт возьми, их вообще невозможно прочитать!

— А ну, отпусти его! — послышался рядом голос Нила Джека, и тут же на руку Рома обрушился резкий удар.

Сконев с громким вдохом откатился назад, схватился за шею. Он снова мог дышать. Тяжело, больно, но это неважно.

— Как вы, капитан? — спросил Джек, не сводя взгляда с обескураженного Рома.

— Все в порядке. Поосторожней с ним…

Александр Ром оказался на ногах так быстро, что глаза Сконева не успели отметить столь внезапный переход к действиям. На его фоне движения Нила Джека казались непозволительно медленными. Десантник только занес руку для удара или перехвата, а Ром уже толкнул его в грудь, со стороны несильно, но этого хватило, чтобы Джек охнул и отлетел к сталагмиту. Земляное образование будто взорвалось, когда тело десантника врезалось в него.

Александр осмотрел пещеру.

— Нет! — выкрикнул Джи'м Скиф, когда нечеловеческий взгляд остановился на нем.

Дезертир, который все еще лежал на полу, откатился в сторону, попытался отползти, спрятаться в сгущающейся за кругом сталагмитов тени. Не удалось. Ром направился прямо к нему. Одна рука висит плетью, но в лице ни единой эмоции. Зато глаза… Скиф увидел в них все безумие космоса, сконцентрированное в одном–единственном человеке. Безумие, перед которым нет заслонов, от которого нет спасения. Безумие, впадая в которое, любое существо с равным успехом способно расшибить себе голову или выпустить кишки ближнему.

И вот сейчас это безумие надвигалось на него. Джи'ма охватил ужас. Все воспринимать, думать, чувствовать, но не иметь возможности сдвинуться с места. Бессильный что‑либо сделать, дезертир широко раскрытыми глазами смотрел на приближающуюся смерть. В том, что это действительно смерть, он не сомневался.

Внезапно Александр Ром споткнулся. Его шаги сделались неуверенными. Еще действующей рукой он схватился за голову, закричал. В заполнившем пещеру крике слились отчаянье и бесконечная злоба.

В темным провале коридора показался Чарльз Бишоп, за ним Хеели Де Хан и – с запозданием – два свирша. Десантник метнулся к Рому, тот неуловимо быстрым движением отмахнулся от него, но тут же сам чуть не упал. Бишоп тяжело рухнул на пол. Александр налетел на сталагмит, но даже не заметил этого. Его продолжало мотать из стороны в сторону. Крик не прекращался.

— Все назад! — крикнул Сконев, выбежав из освещенного круга. По пути он перехватил Светлану Кривошей. Глупая девчонка продолжала рваться к товарищу по несчастью, не отдавая себе отчета, во что тот превратился.

Собственно, а во что? Константин не смог бы ответить на этот вопрос, но ему хватило рассудительности держаться подальше от обезумевшего специалиста радиотехнической службы.

Сконев уже почти не надеялся помочь человеку, которого заставил согласиться на биосканирование. Если это до сих пор Александр Ром, в чем Константин сильно сомневался, то разума в его голове не осталось. Такого гуманнее пристрелить, чем смотреть на мучения. Но подтачивающее изнутри «почти» не позволяло отдать подобный приказ.

Крик мужчины перерос в непрестанный вой. Несчастный метался по пещере, падал, снова вставал, но больше не пытался нападать. Казалось, он вовсе утратил ориентацию в пространстве. Но самое страшное ждало впереди.

Сначала кожа Александра начала лопаться. На ней появились кровоточащие трещины. Они росли, объединялись, становились глубже. На пол упали первые нетерпеливые капли крови. Трещины разрастались, проникали в плоть. Мышцы вспучивались, бесформенными образованиями выдавливались наружу. Тело начало раздуваться. Ткань комбинезона не выдерживала и расползалась. Сквозь прорехи выбрасывались целые фонтаны крови.

Вой заглушал все иные звуки, но, судя по дерганым движениям Александра, понятно: кости не выдерживают нагрузки и продолжают ломаться. Но на этот раз страдают не только руки. В него словно стреляли. То там, то здесь расцветал алый всплеск – и мужчина вздрагивал. Он все менее походил на человека. Скорее – на порождение кошмарного сна. Одно оставалось неизменно – горящие безумием глаза.

Руки и ноги превратились в студенистое месиво, и несчастный с громким всхлипом рухнул лицом вперед. После такого падения он уже не смог подняться. Грудная клетка сплющилась, осколки ребер пробили внутренности, изломанными иглами показались из спины.

Александр еще несколько раз вздрогнул, попытался вздохнуть, потом из его рта хлынула кровь, и он затих.

— Что это было?! — в накрывшей пещеру тишине голос Нила Джека прозвучал подобно раскату грома. — Разорви меня сверхновая.

Сконев перевел взгляд с неподвижного тела Александра Рома на лежащего недалеко свирша.

— Что с ним? — спросил он тихо. Горло болело, и каждое слово давалось с трудом.

— Шок… — прошелестел один из пришедших с аллари свиршей.

— Что он сделал с моим человеком?

— Ничего.

— Тогда что произошло?!

— Шок…

Сейчас Сконев чувствовал полное отупение. В голове не укладывалось все то, что всего минуту назад он виден собственными глазами, а потому лаконичность свиршей вызывала раздражение.

— Джек! — Константин кивнул в сторону сидевшей у его ног девушки. В конце концов, она успокоилась, но оставлять ее без присмотра не хотелось. Теперь она единственная выжившая из команды дипломатического шаттла, единственный свидетель.

— Мы заключили соглашение, не забыли? — резче, чем ему бы хотелось, произнес Сконев. Он почти вплотную подошел к свиршам. — Будьте любезны дать развернутый ответ.

— Капитан, они считают, что процесс сканирования снял в сознании человека некую блокировку, — сказала Хеели Де Хан. — Я прошу у вас прощения. На биосканировании настаивала я, а потому во всем случившемся есть часть моей вины.

— Вы все убили его! — всхлипнула Светлана Кривошей. — Ну, что, теперь я?! — девушка попыталась встать, но ноги подвели ее. — Давайте, я готова, зачем тянуть?

— О какой блокировке идет речь? — спросил Сконев.

Аллари немного помедлила с ответом.

— Это может быть результатом глубокого гипноза. Кто‑то заблокировал часть сознания вашего человека. Биосканирование способствовало удалению блока.

— Вы хотите сказать, что все это, — Константин указал на тело мертвого мужчины, — с ним случилось благодаря гипнозу?

— Это кажется очень вероятным.

— Хеели Де Хан, вы должны понимать, мне недостаточно вероятностей. Нужны точные данные. Я могу их получить?

— Разумеется.

— Как и когда?

— Скоро. Ши–Ха–Ше восстановит своя «я» и будет готов дать вам полный отчет.

— Он жив? — Сконев покосился на лежащего без движения свирша. — Вы о нем говорите?

— Разумеется.

— Капитан, вы уверены? — спросил Нил Джек.

— Нет, — честно ответил Сконев.

Он лежал на том же возвышении, где совсем недавно проходило сканирование Александра Рома. Оказавшись на его месте, после всего случившегося Константин чувствовал себя, мягко сказать, неуютно. Он бы с удовольствием отказался от ожидающей его процедуры, но не мог. Не мог просто потому, что виноват в гибели человека и дабы хоть отчасти загладить свою вину перед ним, должен разобраться в причинах его гибели.