Я шагнула к нему.

- Прости, не хотела говорить ни об одном из них.

Рейес глянул на меня через плечо. Было заметно, как дрожат его мышцы под весом воспоминаний.

- Ты должна прекратить меня искать.

- Нет, - сказала я шепотом, потому что громче не получилось.

Его губы сложились в улыбку, но до глаз она не добралась. А через мгновение он снова отвернулся от меня.

- Мое тело скоро умрет. Долго ему не продержаться.

Мое сердце зашлось от острой боли.

- Тебя пытают? – спросила я, а сердце в груди просто билось в конвульсиях.

Глядя на работу Рокета, Рейес поднял руку, провел пальцами по одному из имен, и от этого простого движения плавные линии его татуировки будто ожили.

- Беспощадно.

Ничего не смогла поделать – в глазах запекло, и на ресницах скопилась влага. Он тут же оказался передо мной.

- Не надо. – Голос его звучал резко, с угрозой. – Даже не вздумай меня жалеть.

Я опять попятилась к стене. Рейес наступал. Уже лучше. Легче на него злиться, когда он ведет себя, как придурок. Вот только нежности я не ожидала. Он притворялся, будто ласкает, соблазняет, а на самом деле проверял нанесенную мне рану. И прикосновения его ладони успокаивали и исцеляли.

- Почему ты ранил Пари? – спросила я, по-прежнему поражаясь, как он может быть таким нежным и все же так легко причинять боль.

Он отошел от стены.

- Я никогда не трогал твою подругу. Я даже не знаю, кто она такая.

Удивившись, я моргнула.

- Она же тебя вызвала.

- Это она тебе сказала?

- Ну да. Сказала, что призвала тебя, Рейазиэля, когда они с подружками устроили сеанс вызова духов.

Он усмехнулся, сухо и грубовато.

- То есть твоя подруга считает, что позвала меня, как какого-то пса?

- Нет-нет, ничего подобного.

- Меня не может призвать группа бестолочей-подростков, играющих в городские легенды. Только один человек на свете может меня вызвать, - добавил Рейес, пристально глядя на меня.

Он сейчас обо мне? Неужели я могу его призвать?

- Значит, это был не ты?

В ответ он только покачал головой.

- Тогда не ты ее ранил?

Одну долгую секунду он в упор смотрел на меня.

- Знаешь, что самое интересное?

Вопрос с подвохом. Нутром чую.

- Что?

- Что ты искренне веришь, будто я могу безо всякой причины причинить вред невинным людям.

- А разве не можешь? – В моем голосе так и сквозила надежда.

- Еще как могу. Только я не подозревал, что тебе об этом известно.

Чудненько, он разозлился. Это я видела прекрасно.

- Ты собираешься убить Рокета? Разве это вообще возможно?

- Он уже мертв, Датч.

- Тогда что…

- Я собирался на какое-то время от него избавиться, пока он будет прятаться от страха в какой-нибудь дыре. У него это отлично получается.

- Все-таки ты жестокий, - заявила я как бы между прочим.

Обжигающе горячие пальцы легли мне на шею, приподняли мое лицо.

- Я был генералом в аду. И ты сомневаешься?

- Я не сомневаюсь, что ты приложил все усилия, чтобы убедить меня в том, какой ты плохой.

Рейес улыбнулся:

- Я провел столетия в подземном мире. Я такой, какой есть. Будь я тобой, давно бы снял розовые очки и хорошенько подумал, что именно ты пытаешься спасти.

- Почему же ты сам себя не убьешь? – спросила я, дрожа от нетерпения. – Покончил бы со всем одним махом. Почему позволяешь себя мучить?

- Не могу, - ответил он и опустил руку, а я замерла, внимательно его слушая. От досады он стиснул зубы. – Мое тело охраняют. Мне и близко не дадут к нему подойти.

- Демоны? Сколько их?

- Слишком много, даже для тебя.

- Значит, пара штук? – спросила я. Представить не могу, что справлюсь даже с одним.

- Если им удастся забрать меня назад, тебе придется выяснить, на что ты способна, Датч, причем как можно быстрее.

- Почему ты просто не расскажешь мне?

Он покачал головой. Ну конечно, чего еще я ждала?

- Это как сказать птенцу, что он может летать, пока он еще не покинул гнезда. Он должен сам это узнать, интуитивно. Это инстинкт. Если я вернусь, если меня заберут обратно, когда тело умрет, ты останешься одна. И рано или поздно они тебя найдут.

Да уж. А еще дерьмовее бывает?

Рокет испарился, и вряд ли кто-то мог знать, когда он вернется. Однажды я его не видела целых два месяца, и дело тогда было вовсе не в Рейесе. Кто знает, сколько Рокет будет прятаться на этот раз?

Я вернулась в Развалюху и вызвала подмогу. Во рту все еще было горячо от жаркого поцелуя, которым наградил меня Рейес перед тем, как испарился. Потом я позвонила Куки.

- У меня по-прежнему полный ноль, - сообщила она.

- Ничего, продолжай копать. Я поеду повидаться с Уорреном, а ты позвони, если найдешь что-нибудь интересное.

- Будет сделано.

Как только я захлопнула телефон, у меня за спиной притормозила патрульная машина. За рулем сидел Тафт – полицейский, работавший с дядей Бобом. Надо мной уже посмеивались несколько местных детишек, очевидно, думая, что у меня неприятности. Дети из таких районов редко видят полицию в хорошем свете. Трудно радоваться людям в форме, которые уводят маму или папу посреди ночи за шум в доме.

Нахлобучив фуражку, Тафт направился ко мне, сканируя окрестности на предмет признаков агрессии. Пришлось вылезти из машины. На нем была чистая черная форма, военной выправкой несло за версту, но совсем не его мне хотелось увидеть.

- Привет, Тафт, - поздоровалась я, чтобы покончить с любезностями до того, как обратить внимание на девятилетнюю покойницу, следовавшую за ним попятам и известную под именем Исчадие Ада. – Привет, милашка.

- Привет, Чарли, - пропела она нежным и сладким голоском, словно вовсе и не была воплощением всемирного зла.

Как и у дьявола, у Исчадия Ада было много имен. Собственно, Исчадие Ада, Отпрыск Сатаны, Любимое Дитя Люцифера, Сахарная Слива, или, для краткости (что я особенно люблю) СС. Она приходилась младшей сестрой Тафту и утонула, когда оба были еще детьми. Тафт пытался ее спасти, но не вышло, и в итоге провел неделю в больнице с воспалением легких. С тех пор СС всегда была при нем. Пока не нашла меня. И не попыталась выцарапать мне глаза, хотя я вообще была ни при чем.

Впервые мы с ней встретились, когда Тафт увозил меня с места преступления, а она сидела на заднем сиденье его машины. Тогда Сахарная Слива решила, что у меня виды на ее брата, обозвала меня уродиной и сукой и пыталась лишить зрения. Осадочек остался.

Она оглянулась, и длинные светлые волосы в беспорядке разметались вокруг лица. Заметив разваливающуюся психлечебницу, она с отвращением сложила на груди маленькие ручки.

- Что мы здесь делаем?

- Я хотела узнать, можешь ли ты оказать мне услугу.

Она повернулась ко мне и сморщила нос, обдумывая мои слова.

- Ладно, но тогда и ты ответишь мне тем же.

- Да ну? – спросила я, прислонившись к Развалюхе. – И что же тебе нужно?

- Дэвид кое с кем встречается.

- Теперь все ясно. – Я притворилась, будто мне есть до этого дело. – А кто такой Дэвид?

Она закатила глаза, как могут только девятилетние.

- Мой брат! Дэвид Тафт. – И для убедительности показала на него пальцем.

- А-а, этот Дэвид! – Я хихикнула, чтобы обратить на себя его внимание.

- Что она говорит? – спросил он.

Я решила не отвечать.

- Она уродина, на ней много помады, и все вещи слишком тесные.

- Так она шлюшка? – Я угрюмо воззрилась на Тафта.

Он поднял руки вверх:

- Чего тебе?

- Пробу негде ставить, - заявила Слива, подтверждая мои подозрения, и снова указала на брата пальцем. – Ты должна с ним поговорить. Эта шлюшка остается на всю ночь, ей-богу!

Поджав губы, я уперла руки в бока, надеясь, что от меча Рейеса не обзавелась внутренним кровотечением. Ненавижу внутренние кровотечения. Если уж мне предстоит истечь кровью, то подайте мне наглядные свидетельства, чтобы я могла упиваться собственным героизмом по полной программе.