По пути в горы таких мест было всего два, это пост экологов и стационарный пост дорожной полиции. Наконец мы свернули на проселочную дорогу и вскоре подъехали к домику лесника. Его самого не было дома, но жена была предупреждена, да и видела меня она, когда мы чаи с лесником гоняли. Она показала нам сарай, и мы приступили к завершающей фазе этой операции. Я организовал грузчиков, показал, куда и как выгружать инструмент и оборудование и отправился в машину к базаркому. Тот нетерпеливо ерзал на сидении, водителя не было, видимо он не входил в круг доверенных лиц. Я уселся удобнее и принялся извлекать монеты из внутреннего кармана. Когда появилась первая монета, то лысый мужик издал вздох восхищения, и по мере того, как я доставал монеты, он все больше и больше погружался в какой-то экстаз. Я поинтересовался, почему он так реагирует, на что тот мне ответил, что за свою бытность он насмотрелся на золото от слитков до монет. И ему даже не надо проводить анализ, так как он видит, что это монеты из чистого золота. Однако, работа есть работа и он принялся колдовать с какими-то химикатами. Капал на монету, потом что-то очень тихо говорил базаркому. Тот тоже проникся моментом, поэтому, когда мы выяснили, что я полностью с ними рассчитался, то базарком вытащил пачку пятитысячных купюр и всучил мне. Я непонимающе уставился на него. Тот улыбнулся и ответил, что это сдача, и кроме того, мне нужно будет рассчитаться с грузчиками. Каждому по пять тысяч. Я вздохнул с облегчением, так как денег у меня с собой практически не было, да и не только с собой, а вообще. Мы тепло распрощались, и я получил предложение, что если у меня опять возникнет необходимость, то я всегда знаю, к кому обратиться. Я искренне поблагодарил их обоих, так как не исключено, что я еще раз обращусь к ним. Мои коммерческие партнеры расцвели от уха до уха. Затем мы распрощались, и я пошел руководит процессом разгрузки. Джип уехал, а я присел на завалинке и постарался успокоиться. Все же я до конца не был уверен, что меня не обманут и просто не отнимут эти монеты. Конечно, я бы сопротивлялся и не факт, что противоположная сторона победила бы, но самое главное, товар бы я не получил, а у меня и так, каждый день на счету. Наконец я успокоился, приготовил пять бумажек по пять тысяч, и пошел к грузчикам. У тех работа спорилась, чувствовался опыт. Они не просто сбрасывали инструмент, а раскладывали его кучками, еще и сортируя. Наконец, через два часа работы были закончены, и я поблагодарил их. Я распрощался с женой лесника и пообещал с завтрашнего дня начать вывозить инструмент в горы. Если у меня и будет задержка, то только на один день. Парни стояли и терпеливо ждали, когда я с ними рассчитаюсь. Я выдал каждому по обещанной купюре, а пятую положил сверху и объяснил, что это за хорошую, качественную работу. Парни расцвели и сами предложили подвезти меня до города, я не стал отнекиваться, мне же сегодня еще к нумизмату нужно успеть. Мы сели в машину, гордость советского автопрома и уже через сорок минут я был возле своего дома. У меня в запасе оставалось еще полтора часа, так что можно закупить продукты и успеть покушать. Я заскочил в продовольственный магазин и набрал два больших пакета с едой. На мой звонок и условный стук в дверь, мне разрешили войти. Ликура увидев мое радостное лицо, да еще два пакета с едой сразу все поняла и обрадовалась, как ребенок. Теперь нам предстояло выдержать торги с нумизматом, и мы готовы отправляться в баронство.

  Я разделся, и Ликура принялась помогать мне, выкладывая еду из пакетов. В этот раз я набрал деликатесов, консервы в банках и детское питание. Объяснил Ликуре, что мы завтра или послезавтра отправляемся домой, в баронство. Дорога длинная, и мы можем позволить себе не заниматься готовкой еды, а будем только разогревать готовую еду. А малышу взял детское питание на всякий случай. Когда сумки были разобраны, то Ликура попросила меня опять приготовить омлет. В этот раз она стояла у меня над душой и смотрела, как я его готовлю. Потом мы покушали, подождали, пока Ликура покормит малыша, а затем, прихватив шесть монет, мы направились к нумизмату.

  1.23. Глава 23.

  * * *

  Рядом с Ликурой я чувствовал себя гораздо увереннее. Она, как-то уже вписалась в особенности нашей жизни, ее ритм. Видимо то, что она колдунья, объясняло такую высокую степень адаптации. Кроме того, Ликура могла за себя постоять и это были не пустые слова Она так лихо расправилась тогда с грабителями, правда и сил потратила много, но эффект того стоил. Вот и сейчас, я мог позволить себе расслабиться и, разговаривая с нумизматом, не опасаться за свои тылы. Ликура безоговорочно доверила мне вести переговоры, может впечатлилась моими успехами в приобретении инструмента, а может потому, что в последнее время узнала меня получше. Как бы там ни было, а автобус нес нас все ближе и ближе к завершающей фазе нашего пребывания в этом мире. Если все у нас получится, то мы завтра же выдвигаемся к границе перехода. Может Ликура еще поживет в моей квартире, а может у лесника, там посмотрим, но я прямо с утра начну загружать мешки и связывать их попарно. Я решил, что на каждую лошадь я буду укладывать четыре мешка, то есть две пары. Расстояние нам предстоит преодолеть небольшое, так что лошадки должны выдержать, а там, на месте перегрузим все в телегу, а на колесах везти гораздо легче, чем на спине.

  Я так размечтался, что чуть не проехал нужную нам остановку. Мы, крича водителю, чтобы подождал, выбрались из автобуса и направились в нужную нам сторону. Я вчера специально просмотрел наш путь на компьютере, открыв карту города и проложив по ней наш сегодняшний маршрут. Ликура тогда стояла у меня за спиной и тоже смотрела на карту, но так ничего не поняла. Я пытался объяснить ей, что это карта города и вот так мы пойдем. Она не могла понять, как на этом плоском листе я вижу автобусы и дома. У них на родине охотники тоже рисовали карты, но это было скорее похоже на детские рисунки, ни масштаба, ни схемы всей местности, только основные ориентиры. И ведь потом могли передвигаться с помощью такой карты и даже, находили конечную точку. Это, правда, относилось только к охотникам. Да и такую карту могли разобрать только те, кто вместе жил и работал рядом с исполнителем карты. В чужих руках она была бесполезна.

  Вот мы прошли пару дворов насквозь, и вышли к большой девятиэтажке. На нужном нам подъезде дверь была закрыта, но присутствовал домофон, так что я набрал номер квартиры и представился. Домофон запикал и дверь открылась. Мы с Ликурой и малышом прошли к лифту и через пару минут были на месте. Я позвонил в дверь и та тотчас же открылась. Я за всех поздоровался с хозяином и нам предложили войти в квартиру. Мы разделись, по очереди держа малыша на руках, а потом прошли в комнату. Здесь все дышало стариной. Видимо коллекционирование монет было не единственным увлечением хозяина. Он внимательно осмотрел нас, а потом пригласил меня к столу. Мы сели с двух сторон рабочего стола, а Ликура расположилась в кресле и внимательно смотрела на нас.

  Хозяин квартиры представился. Оказалось, что зовут его Илья Степанович, и он профессионально занимается антиквариатом, а по совместительству еще и нумизмат. Он попросил меня выкладывать монеты, а сам встал и подошел к Ликуре и посмотрел на малыша. Поводил перед его глазами рукой и, видя, что зрачки никак не реагируют на резкую перемену света, кивнул своим мыслям и вернулся к столу. Я выложил все шесть монет. На лице Ильи Степанович внимательно посмотрел на меня, а потом напомнил, что речь шла о пяти монетах. Я послушно убрал одну монету со стола, и наш покупатель приступил к их осмотру. Сначала он, как и тот лысый мужичек, у базаркома, положил на тарелку одну из монет и капнул на нее какой-то жидкостью, а затем накрыл все это небольшим стеклянным колпаком. Сам в это время, вооружившись лупой, стал внимательно осматривать все монеты подряд. Наконец он принял какое-то решение и вернулся к той монете, что была обработана каким-то химическим составом. Он снял колпак, повторно капнул чем-то другим и стал смотреть на реакцию монеты. Та, по моему мнению, никак не реагировала. Так продолжалось довольно долго. Были проверены все монеты, как химией, так и визуально. Наконец он откинулся на спинку своего рабочего кресла и слегка улыбнувшись, начал со мной торговаться. Оказалось, что золотые монеты царской чеканки, так называемые "империалы", он бы взял по тридцать тысяч за штуку, но это не царские монеты, хотя вес у них гораздо больше, да и золото очень чистое. Но таких монет нет в каталогах а, следовательно, и цена у них будет низкая. В общем, он, скрепя сердцем, дает нам за все пять монет, двадцать тысяч. Получается, что каждая монета стоит четыре тысячи долларов США. Это было выше самых моих смелых ожиданий, но поторговаться стоило, и я начал поднимать цену. Давил на то, что таких монет сейчас в мире около десятка, не больше. Как только они засветятся на аукционах, то цена на них может подняться раз в пять. Так что я не прогадаю, если назначу за монету пять тысяч. В ответ мне прилетело возмущение и предложение одуматься. В общем, этот цирк продолжался довольно долго. Мы вошли в раж, каждый отстаивал свою точку зрения, но все же цену мне удалось поднять до четырех с половиной тысяч за монету. Наконец мы ударили по рукам, довольные друг другом и таким яростным торгом. Сам я никогда не торговался и брал на базаре все за такую цену, какую мне говорили, но здесь были не мои деньги, и я считал своим долгом отстоять честь баронства. Ликура с удивлением смотрела на меня. Она не могла оценить, много ли мы получили или мало, но следила за нами очень внимательно.