– Какие странные люди…

Аркадию Петровичу казалось, что желто-голубые вспышки все еще слепят его. И вновь начали одолевать навязчивые визгливые звуки, потонувшие было в новых событиях.

– Это мы, Аркашенька, оказались в странном мире, – Иван Никифорович жадно всматривался в широкую улицу, чьи огни светили совсем неподалеку. – Ведь это мир будущего. Но самое главное – они указали, куда нам теперь направляться и снабдили нас этим замечательным устройством… транслятором.

– Простите, профессор, я, наверное, плохо слушал.

У Аркадия Петровича до сих пор звенели в голове слова "хааш", "голубки", "ублюдок" и прочее, но он не мог уловить в них и намека на указания. Оно и понятно, куда ему до профессора Остальского…

– Ну, как же! Как же! Я ведь им ясно сказал, что мы путешественники во времени, и заметьте, они даже не удивились, а потом сказали, что нам надо направляться в скользкое логово! Неужели вы не понимаете?

– Признаться, сейчас я понимаю еще меньше, чем до их появления.

Аркадию Петровичу стало уж совсем неудобно за свое тугодумие, но он никак не мог разобраться, что же больше всего смутило его в этих людях. Зато теперь он был уверен, что звуки, преследующие его, доносятся откуда-то неподалеку, и к своему удивлению, даже начал их разбирать. Это походило на Вагнера, тот самый фрагмент из "Валькирии", что он недавно исполнял. Конечно, весьма искаженный, он бы даже сказал, изуродованный до неузнаваемости.

– Подумайте сами, – глаза профессора горели, он схватил Аркашу и потянул в направлении улицы. – Мы попали сюда, поймав волновые потоки, так сказать, проскользнув по ним. Значит скользкое логово – есть место, где собираются подобные нам. Аркашенька, в этом мире такие путешествия – обыкновенное дело! Боже, как я счастлив, осталось лишь найти это чудесное место!

– Да, но почему логово?!

– Ерунда, какие-нибудь погрешности перевода или игра диалекта. Ведь прошло бог знает сколько веков, многие понятия вполне могли измениться.

– Вы предлагаете просто подойти к первому попавшемуся прохожему и спросить дорогу к тому… скользкому логову?

– Для начала – да!

Аркадий Петрович задумался. Он представил, как бы сам отреагировал, если бы к нему подошел грязный человек, в домашнем халате, от которого разит помоями, и попросил бы указать путь к скользкому логову. Признаться, самое малое, что он сделал бы – это пожаловался ближайшему жандарму, а то и тростью бы заехал. Правда, обычно он не носил с собой трость, поэтому просто дал бы пинка этому отребью. В общем, перспектива его отнюдь не радовала. Оставалось уповать, что люди стали добрее и терпимее.

Улица оказалась довольно широким проспектом. По обеим сторонам его сияли вывесками витрины. Множество светящихся плакатов, с движущимися картинками украшали зеркальные стены. Некоторые плакаты занимали собой огромную площадь. А некоторые, поменьше, плавали прямо в воздухе, чуть ниже беспрестанно поносившихся летающих повозок. Движущиеся изображения сменялись неизвестными символами. Но если на картинке появлялся человек, он неизменно лучезарно улыбался. Аркадий и не подозревал, что люди могут быть столь счастливы.

– Взгляни – многоламповые экраны, я читал об этом открытии Николы Тесла в вестнике за позапрошлый месяц! – Иван Никифорович был так потрясен, что на какое-то время смолк, и лишь беззвучно шевелили губами, словно бормоча какие-то выводы и формулы.

Удивительно, как поблизости от столь высокотехнологичного места, могла находиться такая безобразная помойка, смердящая в закоулке. Это было, как если бы кто-то смешал между собой части фантастического технически развитого будущего и вшивого средневековья, заваленного дерьмом и объедками. Хотя и сам проспект изобиловал всевозможным мусором. Поистине удивительный мир!

Аркаша высматривал, у кого бы спросить дорогу к скользкому логову. Людей на улице оказалось немного. В основном мостовая была заставлена летающими повозками. Некоторым не хватило места на земле, и они парили чуть выше, у специальных лесенок-трапов.

Немногочисленные люди медленно бродили, немного пошатываясь, а то и придерживаясь рукой о стены и повозки. Несколько незнакомцев, оказавшихся ближе всего, категорически не понравились Аркадию Петровичу – уж слишком сильно они покачивались, а один еще и время от времени наклонялся вперед, издавая премерзкие звуки.

Он перевел взгляд дальше и тут же стыдливо отвел глаза. Он замечал, что мужчины одеты, на его вкус немного эксцентрично – одежда некоторых, по большей части, представляла собой лохмотья, на манер бахромы североамериканских индейцев. Даже они, в своих домашних халатах, смотрелись куда приличнее.

Но тут он увидел женщин. На его взгляд, они и вовсе были раздеты. Он успел заметить лишь широкие ленты, кое-где прикрывающие обнаженное тело, как правило – вызывающе ярких цветов.

– Однако… я наблюдаю здесь полное падение нравов…

– Не стоит так сразу судить о том, что видишь. Возможно, это лишь отказ от предрассудков… это отнюдь не говорит о их нравственном падении! – возмутился профессор.

Как раз в этот момент на одном из плакатов сменилось изображение.

– Э-э-э… – Аркадий Петрович замер с открытым ртом.

Иван Никифорович проследил направление его взгляда. И как не старался, никак не мог придумать никакого приличного объяснения тому, почему огромная – метра три ростом, обнаженная блондинка насаживала себя на фаллос поистине колоссальных размеров.

– Полагаю, эту загадку нам лучше оставить на потом… или вообще ее не трогать, – профессор смущенно отвел взгляд и чуть дернул за рукав Аркадия Петровича, так как тот казался впавшим в ступор.

Аркадий перевел на него ошалевший взгляд. Даже в неярком свете искусственных разноцветных огней, было видно, как он покраснел. Иван Никифорович не знал, что и сказать. В кои-то веки, у него не было аргументированной позиции по текущему вопросу. Его выручил один из пешеходов, как раз поравнявшийся с ними.

– Любезнейший! – окрикнул его профессор. – Не подскажете, как нам пройти к скользкому логову путешественников по волнам пространства-времени?

– Ты че? Передознулся что ли? – он поднял к ним лицо.

Аркадия Петровича неприятно поразили глаза этого человека. Какие-то мутные, затянутые молочно-голубой пеленой. Они напоминали глаза вареной рыбы.

– Простите? – Иван Никифорович зачем-то постучал по транслятору на своем виске. Он не очень понял слова этого человека и заподозрил, что переводящий прибор неисправен.

– Да вон, – белоглазый человек махнул рукой в сторону.

Аркадий взглянул туда. И опять уперся в тот самый движущийся плакат, "экран", как назвал его профессор. Блондинка все энергичнее наседала на гигантский фаллос. В разные стороны разлетались белесые капли. Голубые искорки, словно легкий снег, оседавшие сверху, припорашивали это отвратительное зрелище.

– Уэ-э-э… – послышалось рядом.

Прежде, чем Аркадий успел отскочить, рядом с ним на мостовую брызнула бурая струя. Отвратительный кислый запах вытеснил собой все остальные, пусть и также не столь приятные, но все же менее яркие ароматы этого места. Аркадий Петрович измученно возвел взор свой к небу. Он не хотел смотреть вниз, но знал, он чувствовал, как зловонные брызги и мелкие кусочки полупереваренной пищи, что изрыгнул незнакомец из будущего, попали на его тапочки. Утешало только одно – после той помойной лужи, это уже почти не имело значения.

– Полагаю, этот… человек считает, что мы должны пойти туда, – Аркаша, подавил спазм в горле и указал на вход, черневший под скабрезным экраном.

– Ну, что ж… – профессор теребил очки, как всегда в минуты раздумий, – мы ведь ученые, исследователи…

И тут Аркадий понял, что им действительно стоит заглянуть в это странное место, ведь именно оттуда доносились звуки исковерканной музыки, так донимавшие его с самого первого момента появления здесь.

6. Генерал Марбас.

– Как любезно было со стороны господина Карзога пригласить меня, – генерал Марбас, начальник полиции славного Ареоса, столичного мегаполиса одноименной планеты, несколько отдуваясь, втиснул себя в кресло. – Жаль, что он не смог присоединиться к нам.