– Давайте, вон ту, – Аркаша указал на ничем не примечательную дверь, до которой было всего несколько шагов.

– Ну… с богом!.. – Иван Никифорович решительно приложил руку к святящемуся пятнышку на стене рядом с дверью.

Аркаша, на всякий случай, встал вплотную у стены. Чтобы, если вдруг откроется выход в открытый космос, было бы за что уцепиться. Он бы и профессора попросил за что-нибудь держаться, но знал – тот лишь посмеется над его опасениями.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и перед ними открылось большое помещение. Здесь было несколько темнее, чем в коридоре, и не сразу удалось что-то рассмотреть. Потом из полумрака выступили коричневые, и потому почти терявшиеся во тьме ящики, высотой чуть больше человеческого роста. Еще они почувствовали незнакомый, неприятно отдающий муравьиной кислотой, запах.

– Эх! – от разочарования крякнул Иван Никифорович. – Это не машинное отделение. Это, скорее, склад какой-то. Не попробовать ли нам другую дверь?

– Нет уж! Мы договаривались только об одной двери. Профессор, ну что мы с вами будем здесь бродить, словно слепые котята? Вот завтра попросим Нэйба, он нам все и покажет. А сейчас… – тут Аркаша осекся, заметив клетку, стоявшую в глубине склада, лишь часть ее выглядывала из-за ящиков. И в клетке кто-то шевелился.

– Боже мой! – теперь и Иван Никифорович заметил сидящих в клетке существ.

– Что это?!

– Не что, а кто, дружочек… – профессор поправил очки и, чуть согнувшись, вытянув от любопытства шею, медленно обходил ящики. – На мой взгляд, один больше всего похож на муравья… или таракана…

– Очень большого таракана! – Аркаша двинулся следом за профессором. – А второй тогда похож на помесь сиреневой жабы и осьминога!

Существа в клетке больше не шевелились. Даже сложно было сказать наверняка, в сознании они или спят, а может, находятся в каком-нибудь еще, неизвестном землянам состоянии. У жабообразного и глаз-то было не найти, а фасетчатые глаза огромного насекомого уставились куда-то в потолок и ничего не выражали.

– Знаете, Иван Никифорович, у меня только одно предположение… вернее два. Или мы похитили переездной цирк, и это – часть зверинца. Или это преступники.

– Ну, что вы… какие же это преступники?! Взгляните вокруг – мы явно на каком-то складе, – профессор обогнул последний ящик и встал почти вплотную к клетке. – Какая бесчеловечность, – он грустно посмотрел на внешне безучастных животных.

– Думаю, они голодные… вы бы отошли подальше от клет… – Аркаша не успел договорить.

Внезапно, жабообразное существо стремительно прыгнуло к решетке и схватило профессора. Он рванулся вперед, но лишь слабо дернул в воздухе ногами.

– Пусти его, тварь! – Аркаша в панике оглянулся в поисках какого-нибудь оружия.

Но рядом не было даже швабры.

– Не зли его! – выставив перед собой руки, крикнул Иван Никифорович.

И в тот же миг раздался жуткий вой. Что-то лязгнуло, и Аркаша с ужасом увидел, как из тела жабы показались огромные, словно кинжалы, шипы. Они почти касались профессора. Вот-вот они пронзят его тело!

Втрое чудовище хищно лязгнуло окованными в металл жвалами.

Аркаше оставалось лишь наблюдать. Он в ужасе ждал, жаба ли наколет тело профессора на шипы, или кошмарное насекомое перекусит его надвое, просунув сквозь прутья свои страшные жвала. И он ничего не мог сделать!

Вдруг он вспомнил, что однажды, попав в закулисье цирка, видел, как дрессировщики обращались с хищниками.

– Хорошие… хорошие зверюшки, – от волнения у него пересохло во рту. Аркадий осторожно шагнул к клетке, надеясь, что сумеет вырвать профессора из лап зверей.

– Сам ты… зверюшка!

Внезапно раздавшийся хриплый голос заставил Аркашу подскочить на месте. "Значит, все-таки, преступники!"

– Мы требуем свободу! – проскрежетал второй голос, сухой и трескучий.

– Отпустите его! – выкрикнул Аркаша.

Животные оказались разумными существами. Это в корне меняло ситуацию. Но вот в какую сторону?..

– Он освободится только вместе с нами, – жабообразный чуть встряхнул профессора.

Иван Никифорович вскрикнул, лицо его исказилось болью, а руки судорожно дернулись. Аркаша с ужасом увидел, как шипы вонзились в его спину.

– Все в порядке… – стиснув зубы, прошептал профессор, – не глубоко… так, чуть поцарапали… ты иди, Аркашенька… иди, позови нашего капитана.

– Да.. да… я сейчас…

Аркадий Петрович, пятясь, отступал к выходу. Он боялся отвести взгляд от клетки с преступниками. Боялся выпустить Ивана Никифоровича из виду, словно это могло удержать монстров от убийства. Усилием воли, Аркаша стряхнул оцепенение.

– Если с ним хоть что-то случится! – прокричал он. – Я… я лично убью вас!

Он бежал по коридору. Уже несколько раз встречались ниши, наподобие той, в которой находился лифт, но символы над ними казались другими. Аркаша не рисковал зайти туда, ведь случись что с ним – пропадет и профессор.

От волнения все двери и знаки смешались в кучу. Ему стало страшно, что бежит он совсем в другую сторону. От напряжения и бега он вспотел. На очередном повороте, ему начало казаться, что он бегает кругами. В отчаянии он остановился и попробовал отдышаться.

Дыхание вырывалось с хриплым свистом. В груди болело, но куда больнее была мысль об Иване Никифоровиче, которого пришлось бросить в лапах чудовищных убийц. Кто знает, за какие злодеяния они сидят в этой клетке?!

И самое страшное – они в космосе. Как можно освободить этих монстров? Отпустить их разгуливать по кораблю? Аркаша некстати вспомнил прочитанную недавно книгу о жестоком убийце, который прятался на океанском лайнере… Ситуация казалась тупиковой.

"Так, сейчас главное – упокоиться!" – он взял себя в руки, закрыл глаза и четко представил себе символ лифта. Потом огляделся. – "Кажется, вот он". Аркаше показалось, что он уже несколько раз пробегал мимо этого места, но не узнал его.

Он подбежал к двери, нажал святящийся квадратик и замер прислушиваясь.

Донесся чуть слышный яростный рев – бесновался кто-то из чудовищ. Аркаша сжал кулаки. Если бы он только мог – вернулся бы и задал этим инопланетным монстрам! Но сейчас он мог лишь заткнуть уши. Не слышать… не представлять того, что происходит в данный момент с профессором.

Бесшумно распахнулась дверь лифта.

– Ему больно, – Люм, который вновь, благодаря нейроошейнику, находился в теле талрака, с жалостью смотрел на пленника.

– Жить будет! – отрезал Рафхат, но шипы втянул. – Мы на войне. И здесь нет места жалости.

– Благодарю великодушно, – прошептал заложник, обмякнув в железной хватке. – Полагаю, раз уж мы остались втроем, нам следует познакомиться… Иван Никифорович Остальский.

– Люм, рядовой сопротивления округа Мурлюкаи Великой Ронгарской Топи, с планеты Тильдор, – проскрипел Люм. – То есть, сейчас я выгляжу как талрак, но это ведь не так важно. На самом деле я…

– Заткнись! – оборвал его Рафхат. – С тобой здесь вообще никто не разговаривает.

– Да ладно тебе. Уже и поговорить нельзя… – Люм обиженно отошел в строну.

– Приятно познакомиться… уважаемый Люм. Мне кажется, здесь произошло некоторое недоразумение… Ай! – в спину заложника опять кольнули шипы.

– Не пытайся нас заболтать! – Рафхат злился, этот мягкокожий вел себя как-то странно, и это сбивало с толку.

– Но я действительно рад. Вот послушайте, только послушайте, прошу вас! – затараторил заложник. – Еще вчера я сидел в своей квартире и знать ничего не знал ни о каких других планетах. И вот, сегодня, я разговариваю с вами!

– Ну и как? Весело тебе любоваться на инопланетных уродов!? – Рафхат вспомнил бой, когда он служил для увеселения толпы. И это было очень унизительно. Желание немедленно убить это слабое существо едва не затмило ему разум.

– Зачем вы так? Право слово… Вы весьма привлекательны на вид… да разве это важно, кто как выглядит? – заложник продолжал висеть в его хватке и беспечно трепаться. – Поймите, мне интересно с вами познакомиться, именно как с личностями.