Чак сказал:

— Понял.

Пит буркнул:

— Если ему не приспичит, мы в пролете.

Латиносы план одобрили. Чак дал им денег — по две штуки на лапу. Они пообещали, что отвлекут парней из погранслужбы, пока Карлос отправится в туалет, чтобы побить мировой рекорд по длительности отливания.

Пит ослабил натяжение закрывавшей окно пленки. Чак спрятал «пайпер» во втором по счету ангаре от толчка.

Латиносы подогнали тачку для побега — «мерк» сорок девятого года. И водителя дали — какого-то качка-педераста по имени Луис.

Пит пристроил «мерк» прямо за окном. Чак скрючился на толчке с номером «Строго секретно» за прошлую неделю.

Тем временем сел самолет пограничной службы США. Вновь расстелили красную ковровую дорожку. Какой-то мелкорослый тип прошелся по ней метелкой.

Из самолета выбрались двое из погранслужбы. Пилот сказал:

— Да пусть сходит. Куда он убежит?

На землю выбрался Карлос. Карлос припустил к сортиру — кривоногий крепыш в тесных трусах.

Луис завел автомобиль. Пит услышал, как хлопнула дверь туалета.

Карлос заорал:

— РОДЖЕРС, КАКОГО ХРЕНА!..

С треском лопнула затягивавшая окно пленка. Из окна просунулось тело Карлоса Марчелло — его трусы зацепились за подоконник и сползли.

До «Хилтона» они добрались за час. Все это время Марчелло без передыху честил Бобби Кеннеди.

По-английски. По-итальянски. На сицилийском диалекте. На каджунском диалекте французского, на каком говорят в Новом Орлеане, — для макаронника у него был весьма неплохой словарный запас.

Луис свернул с дороги и подъехал к магазину мужской одежды. Чак прикинул размеры Карлоса и купил ему кое-какие шмотки.

Карлос одевался прямо в машине. Когда его протискивали через окно, он кое-где содрал кожу — на рубашке расцвели пятна крови.

Управляющий отеля встретил их у служебного входа. В пентхаус они поднялись на грузовом лифте — так, чтоб никто не заметил.

Управляющий отпер дверь. С первого же взгляда стало ясно: Стэнтон свое дело знал.

В номере было три спальни, три ванные комнаты и даже зал игровых автоматов. А уж гостиная была — Кемпер Бойд бы обзавидовался.

Бар был битком набит. Также имелся столик, уставленный холодными закусками в итальянском вкусе. Рядом с полным подносом сыра лежал конверт — в нем оказалось двадцать тысяч и записка:

Марчелло схватил деньги. Менеджер опустился на колени. Пит указал ему на дверь, сунув сотню.

Марчелло набросился на салями и хлебные палочки. Чак сделал себе «Кровавую Мэри» в высоком бокале.

Пит принялся мерить шагами номер. Почти сорок три метра в длину — ничего себе!

Чак устроился в кресле с пропагандистским журнальцем в руках. Марчелло сказал:

— Мне и вправду надо было поссать. Когда приходится так долго терпеть, никакие нервы не выдерживают.

Пит кинул в рот несколько сухих галет и запил пивом.

— Стэнтон нашел вам адвоката в Вашингтоне. Он ждет вашего звонка.

— Я уже говорил с ним. У меня уже есть лучшие жидяры-адвокаты, которых только можно купить за деньги, и вот теперь у меня есть он.

— Тогда вам стоит позвонить ему сейчас и все уладить.

— Набери его номер. И оставайся на линии, а то эти адвокаты с ихним профессиональным языком порой завернут такое, что я не сразу врубаюсь.

Пит снял трубку с телефонного аппарата в баре.

Марчелло снял трубку своего аппарата. Гостиничный оператор соединил его. Дальняя связь — гудки в трубке были едва различимы.

Мужской голос сказал:

— Алло?

Марчелло спросил:

— Это кто? Ты — тот парень, которому я звонил в «Хей-Адамс»?

— Да, это Уорд Литтел. Это мистер Марчелло?

Пит едва не ОБОСРА…

Карлос плюхнулся в кресло:

— Он самый, звонит из Гватемала-Сити, Гватемалы, где ему чертовски не хочется быть. А теперь, если хочешь привлечь мое внимание по-настоящему, скажи что-нибудь плохое о том парне, что меня сюда доставил.

Пита охватила неуемная дрожь. Ему даже пришлось закрыть рукой динамик трубки — чтобы они не услышали, как часто и тяжело он дышит.

Литтел туг же ответил:

— Я ненавижу этого человека. Однажды он причинил мне зло, и я пошел бы на многое, чтобы насолить ему.

Карлос захихикал — странным для баса-баритона тенорком.

— Считай, что тебе удалось привлечь мое внимание. А теперь — не надо лизать мне задницу, как в прошлый раз, а лучше скажи-ка мне пару слов, чтобы я поверил, что ты так хорош, как тебя расписали.

Литтел откашлялся:

— Я специализируюсь на депортационном законодательстве. Почти 20 лет я был агентом ФБР. Я — хороший друг Кемпера Бойда, и, хотя я не доверяю его восхищению семейством Кеннеди, я убежден, что его преданность кубинской кампании искупает все его недостатки. Он желает, чтобы вы безопасным, а главное, легальным путем воссоединились с родными и любимыми, и я здесь для того, чтобы это случилось.

У Пита закружилась голова. БОЙД, С-СКОТИНА…

Марчелло принялся ломать хлебные палочки.

— Кемпер сказал, что ты стоишь десяти тысяч баксов. Но если ты так же хорош на деле, как на словах, то эти десять тысяч — только начало нашей с тобой совместной работы.

Литтел услужливо ответил:

— Работать на вас, мистер Марчелло, — большая честь. И Кемпер просит извинения за сложившуюся ситуацию. Он узнал об операции по вашему задержанию в самый последний момент и просто не ожидал, что они окажутся столь проворными.

Марчелло почесал шею хлебной палочкой:

— Кемпер — исполнительный парень. И у меня нет к нему претензий — во всяком случае, таких, которые не подождут до следующего раза, когда я воочию увижу его дюже красивую физию. А Кеннеди эти заполучили 49,8 % голосов американцев, среди которых были и мои хорошие друзья, поэтому я не против восхищения им — если оно не станет на пути у меня и моего маленького дружка в штанах.

Литтел сказал:

— Ему будет очень приятно это услышать. И вы должны знать, что я составляю запрос о вашем временном водворении в страну, и этот запрос будет рассматриваться коллегией из трех федеральных судей. Я позвоню вашему адвокату в Нью-Йорк, и мы начнем разрабатывать долгосрочную стратегию вашего вызволения.

Марчелло скинул туфли.

— Действуй. Позвони моей жене и скажи, что я в порядке, и делай все, что необходимо, — только вытащи меня из этой задницы.

— Хорошо. И скоро я привезу вам кое-какие документы. Ждите, я приеду к вам в течение семидесяти двух часов.

Марчело сообщил:

— Я хочу домой.

Пит положил трубку. Из его ушей едва не валил пар — как у того утенка Дональда из диснеевского мультфильма.

Они принялись убивать время. Размеры номера позволяли убивать его каждому по отдельности.

Чаки смотрел гватемальское телевидение. Король Карлос обзванивал подданных по междугородней связи. Пит придумал девяносто девять способов убийства Уорда Литтела.

Позвонил Джон Стэнтон. Пит дат ему полный отчет о похищении с толчка. Стэнтон сказал, что Управление возместит истраченные им на подкуп деньги.

Пит сообщил ему, что Бойд нашел Карлосу адвоката. Стэнтон сказал, мол, я слышал, что адвокат хорош. Пит едва удержался, чтоб не сказать: вот из-за этого теперь я не могу его убить.

НУ И СУЧАРА ЖЕ ТЫ, БОЙД.

Стэнтон сообщил, что они разработали план. За десять штук баксов Карлосу сляпают временную визу. Министр иностранных дел Гватемалы сделает следующее заявление:

«Мистер Марчелло на самом деле родился в Гватемале. Его свидетельство о рождении — подлинное. Генеральный прокурор Кеннеди ошибся. Происхождение мистера Марчелло не вызывает ни малейших сомнений.

Мистер Марчелло уехал в Америку — на законных основаниях. К сожалению, мы не можем предоставить никаких этому доказательств. Теперь поиск доказательств — миссия м-ра Кеннеди».