Казалось, на сегодня бой закончился, — псы Кереноса отступили от стен крепости. Однако рык и завыванье не оставляли сомнений в том, что собаки отступили только для того, чтобы немного передохнуть и собраться с силами. Возможно, сам незримый Керенос, их хозяин, дал такую команду. Многое отдал бы Корум за то, чтобы увидеть самих Фой Мьёр, — понять, кто они, откуда черпают свои силы. Минутою раньше он увидел в тумане странную тень. Фигура эта стояла на двух ногах и была куда выше собак, впрочем, Корум мог и обмануться — туман постоянно плыл, сплетая немыслимые формы. Если же он действительно видел Фой Мьёр, то несомненным становилось то, что они отличны от Людей, — они были слишком высоки. Это не вадаги, не надраги и не мабдены. Но кто же тогда? Откуда пришли?! Этот вопрос не давал Коруму покоя еще со времени первого их разговора с королем Маннахом.

— Псы! Псы!

Из тумана беззвучно выплыл сверкавший белизной зверь и подмял под собою кричавшего воина. Оба, и воин, и зверь, сорвались со стены и с ужасающим хрустом упали на мостовую.

Собака тут же проворно вскочила и впилась зубами в тело своей жертвы. Затем, довольно ощерившись, она понеслась вдоль по улице. Недолго думая, Корум метнул в нее свой меч. Меч угодил собаке в бок. Она завизжала и попыталась схватить зубами рукоять, торчавшую между ребер, — так щенок, играя, ловит зубами собственный хвост. Огромный пес закружился было на одном месте, но через миг уже испустил дух.

Корум спустился, на мостовую, чтобы извлечь свой меч из бездыханного тела.

Таких огромных собак Принц никогда не видел, не видел он и шкур с таким странным окрасом. С чувством крайнего отвращения выдернул он свой меч из грузного тела, вытер о белесую, грубую шерсть и бегом вернулся на свое место.

И тут он почувствовал вонь. Это был запах псины, сырой, грязной шкуры; вонь эта с каждой минутой становилась все сильнее и сильнее. Защитникам крепости приходилось тяжко, едкая вонь травила их, туман ел глаза и сжимал горло. В нескольких местах собаки забрались на стену, — четверо защитников уже лежали с перегрызенным горлом, Убито было всего два пса, одному из них начисто снесли голову.

Корум почувствовал усталость и лишний раз подивился выносливости защитников крепости. В обычном бою они давно лишились бы сил, но сейчас им приходилось сражаться не с людьми, а со зверьем, которым, казалось, управляли некие неведомые, безумные силы.

Корум отпрыгнул в сторону, — огромный пес перелетел через стену и оказался на площадке. Он тяжело дышал, высунув язык, с клыков стекала слюна. Волна вони, шедшей из пасти зверя, обдала Корума. Утробно заурчав и прижав красные уши к своей узкой голове, зверь изготовился к атаке.

Корум закричал, схватил свой боевой топор, что стоял у стены, и бросился на зверя.

Зверь заметно испугался, когда топор просвистел над его головой. Он поджал было свой хвост, но тут же понял, что соперник куда мельче и слабее его, — и тогда зверь грозно зарычал, обнажив свой двенадцатидюймовые клыки.

Корум занес топор для второго удара, но вдруг потерял равновесие. Зверь тут же бросился на него. Корум умудрился отскочить в сторону и ударил зверя по задней лапе. Он стоял на самом краю стены. Спрыгнуть с нее означало по меньшей мере сломать ноги: еще один шаг назад — и он рухнет на мостовую.

Ему оставалось только одно. Когда зверь вновь бросился на Корума, тот ловко уклонился от него, и зверь, не удержавшись на стене, полетел вниз и разбился насмерть.

Шум боя доносился уже отовсюду. Несколько псов Кереноса рыскали по улочкам города, выискивая старых женщин и детей, что прятались за дверьми своих домов.

Медбх, дочь короля Маннаха, охраняла улицы.

Корум увидел ее во главе небольшого отряда воинов, загонявшего двух огромных псов. Пряди рыжих волос Медбх, выбившись из-под шлема, развевались на ветру. Гибкость, стремительность и точность движений, несомненная ее отвага изумили Корума. Никогда он не встречал женщин, похожих на Медбх; впрочем, здесь все женщины сражались наравне с мужчинами и подобно мужчинам переносили все тяготы битвы.

«Как красивы здешние женщины», — подумал Корум. И тут же он выругал себя за невнимательность: завывая и скрежеща зубами, на него несся зверь. Корум замахнулся и с боевым криком вадагов на устах нанес зверю смертельный удар прямо между алых ушей. «Скорее бы кончилась битва», — думал Принц с тоскою, он уже настолько ослаб, что сомневался, удастся ли ему совладать еще с одним чудовищем.

Казалось, что лай этих ужасных тварей становится все громче; зловонное дыхание наполняло воздух таким смрадом, что не хотелось дышать. Белое мощные тела все взлетали и взлетали на стену, скаля огромные клыки и сверкая желтыми глазами; гибли люди, чью плоть и чьи кости рвали и дробили страшные челюсти.

Тяжело дыша, Корум прислонился свиною к стене, — еще одна стычка — и он погибнет. Ему уже не хотелось защищаться. Он выдохся. Сейчас он умрет, и вмиг решатся все проблемы. Кэр-Малед падет. В мире восторжествуют Фой-Мьёр.

Что-то заставило его посмотреть на улицу. С мечом в руках там стояла Медбх. Прямо на нее несся огромный зверь. Весь ее отряд уже погиб. На мостовой лежали истерзанные трупы воинов. Теперь, похоже, настал черед Медбх.

Времени на раздумья у Корума не было — в тот же миг он спрыгнул со стены. Его обутые в сапоги ноги ударили прямо в крестец зверя, прижав тело животного к земле. Боевой топор со свистом рассек воздух и с хрустом вонзился в хребет собаки, разрубив ее едва ли не надвое. Корум перекатился через труп зверя, перепачкавшись в его крови, и повалился на спину, так и не сумев найти под ногами надежной опоры. Медбх так и не поняла, что же произошло, — она выстрелила в глаз псу, не понимая того, что пес уже мертв, и только после этого заметила Корума.

Когда он поднялся на ноги и принялся выдергивать топор из туши зверя, девушка улыбнулась.

— Так ты. Принц, не хочешь моей смерти?

— Ну что вы, госпожа, — ответил Корум, переводя дыхание. — Конечно же нет.

Он наконец выдернул топор и поспешил назад, на укрепления, где усталые воины боролись с бесчисленной сворой псов.

Корум бросился на помощь воину, который уже не мог бороться с нападавшим на него чудовищем. К тому времени топор Корума уже затупился и потому удар лишь слегка оглушил зверя, — пес тут же пришел в себя и рыча двинулся на Принца.

Удар пики пришелся псу в брюхо; волна густой зловонной крови выплеснулась на Корума.

Он отступил назад и устремил взор в туман, клубившийся за стеной. На сей раз он увидел в тумане неясную фигуру, — огромную фигуру человека с рогами оленя на голове. Лицо было уродливо, тело — криво. Человек поднес что-то к губам, казалось, будто он пьет.

И тут же раздался звук, заставивший собак замереть; оставшиеся в живых воины побросали свое оружие и зажали руками уши.

Звук этот был исполнен ужаса, в нем слышались и смех, и плач, и стенанья, и победные кряки. Это трубил Рог Кереноса, созывая псов.

Корум неотрывно смотрел на исполина, пока тот не скрылся во мгле. Псы тут же бросились вслед за хозяином, они легко перепрыгивали через стены и сбегали с холма, растворяясь в тумане. Вскоре в Кэр-Малоде не осталось ни одной живой собаки.

Туман стал подниматься и отступать к лесу, словно был мантией Кереноса.

Рог затрубил еще раз.

Кого-то из людей тошнило от невыносимого смрада, кто-то рыдал, кто-то кричал.

Неплохо позабавились в тот день Керенос и его свора. Они только поиграли с людьми Кэр-Малода, явили им малую толику своей силы. Большего они и не хотели. Корум был почти уверен в том, что Фой Мьёр считали эту битву чем-то вроде торжественного парада перед главным сражением.

В битве при Кэр-Малоде люди убили тридцать четыре собаки.

Битва унесла жизни пятидесяти воинов, мужчин и женщин.

— Медбх! Татлум! — закричал король Маннах. Он был ранен в плечо. Из раны капала кровь.

Медбх взяла одно из ядер, слепленных из мозгов и извести, и раскрутила пращу.