— Мистер Намик-Карасар, — осторожно произнес Алаа, — мне уже можно говорить?

Шайтан! Хасан же сам велел ему заткнуться.

Но кто мог ожидать, что тийрмастер выполнит распоряжение, да еще и поймет так буквально?

— Говорите, — Хасан не сводил взгляда с Занозы, который продолжал пятиться, — а ты переводи.

— Его сердце давно не его.

— Неправда! — Заноза зашипел. — Я не забираю души, у меня нет чужих душ, я не демон! Никаких душ не существует! И демонов.

— Ничего не изменится, — тийрмастер демонстрировал терпение, на какое Хасан только себя считал способным, — Заноза по-прежнему не сможет спать, ратун по-прежнему будет любить его, Этьен по-прежнему будет свободен.

— А вот это правда, — Заноза перестал шипеть, остановился и облизал окровавленные пальцы, — слышал, да? Никто ничем не рискует. А о том, что я днем не сплю мистер Алаа всегда знал, он же про всех все знает. Но никому не скажет…

Остановился. Потерял бдительность…

Они прыгнули одновременно. Хасан — к Занозе. Заноза — на верхнюю палубу. Там он вгрызся в сердце зубами и высосал остатки крови.

Хасан помнил, как это — поглощать чужую душу. Смертельный «поцелуй», для внешнего наблюдателя продолжающийся не больше двух секунд, для тех, кто вовлечен в него, длится часы, а порой и дни. Бой, начавшийся с первого глотка крови, продолжается до полного уничтожения одной из личностей. Так Арса все время с момента убийства Лероя сражался с его душой, пытаясь поглотить ее, «переварить», как говорил Заноза. Рано или поздно он сделал бы это — у безумцев неоспоримое преимущество в таких боях, а Арса, даже будь он нормальным, превосходил Лероя силой крови, и все равно победил бы.

Заноза стряхнул с пальцев оставшуюся от сердца пыль и опасливо глянул вниз:

— Ты меня бить не будешь?

— Evladın var mı, derdin var[33].

— Блин! Я вообще не ребенок!

— Тогда буду бить.

Мог бы, между прочим. По большей части рука на паршивца не поднималась, или, когда Заноза откровенно напрашивался, Хасан сдерживался просто из принципа. Сейчас Заноза не напрашивался, а рука очень даже поднялась бы, но… он же не сделал ничего плохого.

— Никакой разницы, — Заноза спрыгнул. Постоял, прислушиваясь к себе. — Никакой. Вообще. Я его по-прежнему ненавижу, но знаю, что он подох. Если б его ты съел, он был бы в тебе. Так или иначе. А во мне — нет. Меня же нет.

— Для того, кого нет, от тебя слишком много головной боли.

Ответом на полностью обоснованную претензию была лишь сияющая улыбка.

— Все умерли, — констатировал Алаа.

Что бы он ни имел в виду, прозвучало это, как хорошая новость.

Эпилог

Хасан, признаться, даже не слишком удивился, когда выяснилось, что «Тейдта» принадлежит Занозе. Так же, как не удивился тому, что Занозе принадлежит поместье в графстве Лаут в Ирландии, пара домов в Лондоне и какая-то неприличная сумма денег на разных счетах. Безумец Арса всерьез считал мальчика своим наследником. Верил, что имеет на это право.

Заноза не собирался оставлять себе ничего. Кроме души Арсы, которая, если верить Хальку Алаа, и так принадлежала ему все последнее столетие.

Хасан подарил ему новый плащ. Прежний пострадал еще в Бакеде от огня и грязи, а на «Тейдте» окончательно превратился в хлам. Оказалось, что плащ нужен Занозе куда больше яхты, поместья и домов. Что, опять же, следовало ожидать, но… было приятно.

На «Турецкую крепость» легли все заботы комеса, начиная с охраны тийрмастера, заканчивая поддержанием мира и порядка в тийре. Лероя не хватало. Без его опыта, связей, интуиции и способности понимать Алаа, выполнение обязанностей сильно осложнялось.

А Заноза по нему еще и скучал.

На Балканах в завершающую стадию входила подготовка к решающим событиям. И это тоже требовало все больше времени и внимания. Пока можно было обойтись силами Слуг, но уже началась разработка плана крупной воздушной наступательной операции, и в августе поездки в Белград было не избежать[34].

Об этом Заноза еще не знал. Телепатом он, в отличие от Лероя, не был, и даром предвидения, в отличие от Алаа не обладал. Если подумать, так у мальчика нет недостатков, одни достоинства. Предупреждать его о поездке в Европу Хасан не собирался. И брать с собой не собирался. Оставалось придумать, как вынудить Занозу оставаться в Алаатире, пока «Крепость» будет завершать дела на Балканах, но Хасан полагал, что, когда придет время, он разберется и с этой проблемой.

Что и говорить, тогда он действительно в это верил.