— Никаких конструктивных предложений, иначе поставщик этих штампов откажется даже выслушать наши претензии. О рекламации и разговора не может быть. Ищите выход…
Испытывали разные варианты. Одни листы проката идут хорошо, без задоринки, а другие прилипают, хоть караул кричи. Наконец в тупике обозначился просвет.
Генеральный директор внимательно следит за работой штампа. Лист за листом, позвякивая, катятся на роликах транспортера к исходному пункту конвейера. Кажется, пора торжествовать! Нет, генеральный директор чем-то недоволен. Он поднял руку:
— Стоп!.. — затем подошел к станине и, погладив пальцами передний срез отштампованной детали, которая после команды «стоп» осталась на месте, спросил: — Значит, решили монтировками отклеивать?
— Другого выхода нет, — ответил Жемчугов.
— Ловко, — не повышая тона, заметил генеральный директор. — А где же кувалды?.. Кувалды рихтовщиков — выправлять эти вмятины. Смотришь, к началу точечной сварки это крыло будет похоже на помятую рубаху. Сваривай точки наугад с воздухом, чтоб прорехи были шире…
Молчание. Кто-то снял со станины крыло, поставил его на ребро и принялся ощупывать незаметные глазу вмятины: дескать, это не такой уж большой огрех, его трудно обнаружить даже чувствительными пальцами.
— Не трудитесь, — сказал генеральный. — Позовите вон того парня с монтировкой, и он точно покажет, где вмятины.
Генеральный директор показал на тень между боковыми станинами агрегата. Оттуда вынырнул Мартын Огородников.
— Откуда такой бракодел? — спросил его генеральный директор.
— Я не бракодел, а подсобный рабочий.
— А кто дал тебе монтировку?
— Монтировку?.. — Огородников воровато оглянулся. — Сам взял. Меня не зачисляют в экипаж, по своей инициативе помогаю найти выход из затруднения. Стараюсь, честь по чести…
Он, вероятно, был предупрежден не выдавать тех, кто поставил его к штампу с монтировкой, поэтому набрался храбрости взять вину на себя. За это ему, пожалуй, был больше всех благодарен Олег Михайлович, который тут же попытался смягчить ход разговора:
— Мы рассчитывали устранить такой незаметный изъян при грунтовке, затем на покраске. Технологически…
— Технологически, — прервал его генеральный директор, — замазывать брак грунтовкой и краской. Кто додумался до этого? Начнем обманывать себя, затем… Оставайтесь здесь и наведите порядок, вместо того чтобы доказывать правоту глупости.
На штампах объявили перерыв на обед. Генеральный директор был явно не в духе, но Ирина все же осмелилась показать ему маршрут мотопробега. На схеме были обозначены города, где смежные предприятия выполняют заказы завода. Утвердит схему, тогда можно попросить подписать грамоты. Генеральный директор выслушал Ирину внимательно, одобрил предложенный маршрут и, подписав грамоты, сказал, что постарается выкроить время на беседу с участниками мотопробега по смежным предприятиям.
Ирина была рада тому, что ей удалось выполнить задание начальника мотоклуба так быстро и удачно. Теперь у нее есть время побывать в главном корпусе, где идет монтаж второй линии конвейера. Там, в цехе готовой продукции, работают шоферы-испытатели и слесари-сборщики. Там Ярцев.
Вчера она говорила с его друзьями, интересовалась, как идет у них стажировка на штампе опорных дисков, расспросила, почему в последнее время Ярцев замкнулся, насторожился, будто на каждом шагу его ждет подвох.
— Измотался он весь, неполадок много всяких, — ответил Афоня Яманов. — И по две смены вкалывает: первую — с лопатой на строительстве испытательного трека, вторую — с монтажниками на конвейере. Испытателю надо знать весь процесс сборки машины. И цапается он с наладчиками, хоть все общежитие поднимай на дежурство возле него…
— Зря тратит порох по пустякам.
— Не о пустяках он думает, сама знаешь.
Такой разговор был вчера, а сегодня, за обедом, и Афоня, и Володя, и Виктор, не скрывая своей озабоченности плохим настроением Ярцева, упоминали Шатунова, Жемчугова, Угодина, Булана Булановича и других, а в какой связи — уловить было трудно. Несколько раз повторялось слово «партком», что-то готовилось против Ярцева в парткоме, но что — они не знали. Только догадывались: над головой Василия собираются тучи.
Витя Кубанец обмолвился, будто Огородников предлагал ему «прибирать к рукам» бракованные детали, из которых можно потом и машину собрать. Не зря он, Огородников, кружит по всем цехам завода, везде у него есть друзья. А если бы он еще мог стать испытателем с правом вникать в ход сборки автомобилей на всех ее этапах, то озолотил бы каждого, кто с ним дружит…
Ирина не на шутку встревожилась.
Мотоцикл помчался вдоль подвески первой линии главного конвейера и, чихнув, остановился перед широкой канавой. На дне ее возился с прутьями арматуры Ярцев. Ирине была видна его спина в тесной гимнастерке. Работал он увлеченно, даже не замечал, что вокруг происходит. Камушек, что ли, бросить ему на спину, чтобы оглянулся? Нет, глупо, подумает, что она заигрывает с ним…
После возвращения из Турина Ярцев действительно изменился. Смотрит на всех так, будто видит впервые, будто перед ним не те люди, с которыми был знаком. Смотрит на ребят, а думает о чем-то другом, отчего взгляд его кажется рассеянным.
Вот и сейчас он ведь знает, кто наблюдает за ним, а головы не поднимает. Или не хочет показывать усталые глаза? Чудак…
Неожиданно к мотоциклу подошел председатель завкома Григорий Павлович Черноус, которого Ирина знала еще и как хорошего организатора спортивных соревнований среди электромонтажников. Быстрый, поджарый инженер-электрик. На профсоюзную работу его перевели недавно. И сейчас он, кажется, еще не знает, куда девать себя, чем заполнить свое время, потому прохаживается по цехам.
— Гоночный? — спросил председатель завкома, кивая на мотоцикл.
— Гоночный, — подтвердила Ирина.
— За кем же вы гоняетесь?
— Сейчас подумаю и скажу.
— Хорошо, готов ждать.
— Вам в самом деле нечего делать?
— Дерзость — не признак учтивости, — упрекнул Ирину Черноус и пояснил, что ищет здесь Василия Ярцева. Генеральный директор посоветовал подключить того к проведению важного мероприятия.
— Вот он, ваш Ярцев, — Ирина показала на дно канавы. — Спускайтесь к нему, если запачкаться не боитесь.
— Не боюсь, — ответил председатель завкома.
— А-а… Григорий Павлович… — донесся оттуда голос Василия.
Пока Ярцев разговаривал с Черноусом, Ирина успела побывать в цехе алюминиевого литья и снова вернулась сюда. Беседа затянулась. Василий доказывал что-то свое, чертил прямо на стене схемы, узлы, ни разу не подняв головы. «Увлекся или считает, что ему уже не о чем со мной говорить?» — с обидой подумала Ирина.
Мотоцикл понес ее в сторону города с такой скоростью, что поднятая пыль слоилась над дорогой языками пламени: отсвечивала ярко-оранжевая куртка Ирины, и казалось, что пыль воспламеняется.
Глава шестая
САМОКОНТРОЛЬ
Кабинет технической пропаганды быстро опустел. Последним выходил Григорий Павлович Черноус. Захлопнул дверь и удивился, что на сей раз его никто не перехватывает «попутными» разговорами о распределении квартир, о путевках на курорты, в дома отдыха… Да мало ли вопросов, связанных с профессиональным обучением, с организацией отдыха рабочих и служащих, приходится решать завкому! И вдруг все эти вопросы будто потеряли свое значение или обозначился какой-то провал, после которого председателю завкома осталось только пенять на себя. Почему?
Здесь собирался актив постоянно действующего совещания по управлению производством. Тему подсказал генеральный директор:
— Качество… Теперь это нас заботит. И пусть такие парни, как Ярцев, на деле включаются в управление производством.
Григорий Павлович настроился добиваться повышения ответственности коллективов цехов и бригад за качество деталей, за строгость соблюдения технических норм с помощью привлечения широкого круга молодых рабочих. Он, разумеется, не исключал опытных рабочих, инженеров и техников, но упор сделал на молодежь. В пригласительном билете очередного заседания было обозначено, что с заглавным сообщением по теме «Самоконтроль и качество» выступит шофер-испытатель Василий Ярцев. Конечно, в билете не было указано, что эта кандидатура подсказана генеральным директором. Думалось, руководители цехов и так поймут, что к чему, однако начальники цехов и ведущие инженеры просто не пришли на заседание, послав своих заместителей. Председательствовал главный инженер производства, но все знали, кто готовил заседание, поэтому вся ответственность легла на Черноуса.