— Помогите! — закричал не своим голосом.

— Не убегай вперед пятками. Сейчас распутаем, — успокоил его Афоня как ни в чем не бывало.

— Ух, напугал, думал, без ног останусь, — вызволившись из петель, облегченно вздохнул Мартын и убежал…

Стыковка труб не требовала особых навыков и знания слесарного дела до тех пор, пока не подошли к установке воздушных фильтров перед вентиляторами у прессовых агрегатов. Разбиравшийся в электротехнике Витя Кубанец окончательно запутался в схемах подключения холодильных и обогревающих камер, так как пояснения к ним напечатаны на «трофейном» языке, — трофейным он называл все иностранное. Более или менее правильно переводил отдельные фразы новичок в очках, бетонщик Афоня Яманов. Но как прикрутить указанный в схеме переключатель коллектора, когда в наличии не оказалось двух соединительных штуцеров? Иностранные фирмы некомплекты не посылают. Куда же они делись?

— Надо вернуть Мартына, — сказал Афоня, — он совал себе в карманы какие-то железки.

Через несколько минут Абсолямов привел Огородникова.

— Выворачивай карманы!

Огородников зло рыкнул на Афоню:

— Углядел, очкарик!.. Я же говорил, что не обойдетесь без меня…

На панель высыпались болтики, шайбы и два бронзовых наконечника, похожих на соски полевого умывальника. Это и были соединительные штуцеры.

— Ну, сколько тебе за это дать?! — возмутился Кубанец. — Прохиндей!

Огородников, отступая, бесстыже хлопал глазами:

— Пожалуйста… Только сначала оцените, на какой участок я вас вывел. Нам просто повезло, ребята. Чистая и тонкая работа досталась. А вон рядом три бригады в уборных порядок наводят. Еще четыре бригады из третьего подъезда вкалывают на расчистке водостоков. На чертей похожи. Там два моих знакомых конструктора с горьковского автозавода, специалисты экстра-класса, по пояс в грязи.

— Кто так бесплатно врет? — прервал Огородникова незнакомый голос за спиной.

— Сегодня все бесплатно рубают.

— «Рубают» за столом, а на субботнике трудятся, — уточнил секретарь парткома.

Рядом с ним стояли комендант общежития и Булан Буланович. Все трое были чем-то похожи друг на друга, и костюмы на них одинаковые — в извести, мазуте, брызгах каких-то растворов. Они, видно, в самом деле спускались в колодцы водостоков и раскупоривали там пробки из строительных отходов. В руках Булана Булановича желтел клубок ржавой проволоки и монтировочный ключ от грузовика.

— Он у нас универсал и за столом трудится безвозмездно, — ответил секретарю парткома Володя Волкорезов, чтобы как-то скрыть неловкость за свою бригаду: шестеро топчутся перед какой-то схемой, а кругом работа кипит.

— Когда детей кормят с ложки, это трудный период для них, — заметил секретарь парткома. Он, вероятно, уже кое-что знал об Огородникове от коменданта. — Только не перекармливайте, отрыжка появится.

Подошел генеральный директор завода. Тоже в рабочем костюме.

— В чем задержка? — спросил он.

— Сейчас будем устранять, — ответил Булан Буланович.

— Спешите, не торопясь. После обеда попробуем пустить эти агрегаты на полную мощность. Пусть участники субботника посмотрят на работу прессов и подышат прохладным воздухом…

Витя Кубанец, Володя Волкорезов, Рустам Абсолямов, Василий Ярцев и Афоня Яманов, стараясь наверстать упущенное, отказались от перерыва на обед. Огородников принес треугольные пакеты с молоком и булки с «вкладышами» буженины. Закусили на ходу и снова за дело. Задержался здесь и Булан Буланович. Гибкий, ловкий, он сноровисто усаживал радиаторы в свои гнезда. Подоспело подкрепление — бригада сантехников из резерва главного инженера.

Наконец включили один калорифер, другой, третий… Повеяло прохладой, воздух посвежел, дышать стало так легко, будто не было усталости. Но еще не ладился отсос воздуха через подвальные вентиляторы. Металлическая пыль и кузнечный смрад тяжелее воздуха, не должны попадать в легкие, они будут уходить в нижние люки.

— Ребята, внимание! — заговорщически произнес прибежавший Огородников. — Сюда идет начальство, которое всем дает дрозда. Особенно один — высокий, в гимнастерке, вроде военный — Шатунов, того и гляди ижицу пропишет. Заместитель секретаря парткома, но надо знать: «Не так страшен сам, как его зам».

И Мартын не ошибся. Еще не успев остановиться, Шатунов постучал ногтем по часам на руке.

— Какой срок установил вам генеральный директор?

— Срока не устанавливал, но мы знаем: после полудня будет пуск прессовых агрегатов, — ответил Булан Буланович.

— Знаете и прохлаждаетесь перед калориферами… Вот посмотрите, Олег Михайлович, — Шатунов повернулся к своему спутнику. — Они тут, как на прогулочной лодке, под ветерком, а дело стоит…

Жемчугов не спеша окинул взглядом людей и, расстегнув воротник нейлоновой рубашки, ответил:

— Когда техника стоит, люди думают.

— Где думают, там и дремлют.

— Таких не вижу. — Жемчугов попытался охладить пыл чем-то разгневанного Шатунова, но тот не унимался:

— А это что? Смотри, какой увалень лежит…

Шатунов подошел к Ярцеву, который, лежа на животе перед открытым люком, подтягивал болты соединения, пропускающего воздух.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Шатунов, не нагибаясь, тронул Ярцева ногой:

— Проснись…

Тот не пошевелился, будто пытаясь определить, кто с ним шутит.

— Проснись и встань, — повторил Шатунов, — хочу посмотреть на тебя.

Ярцев понял, что с ним не шутят, поднялся. В одной руке отвертка, в другой раздвижной гаечный ключ. Спросил спокойно, ровным голосом:

— Какой сегодня день, суббота или понедельник?

— Наконец-то проснулся… А я ведь где-то встречал тебя. Не помнишь? — спросил Шатунов, не зная, как справиться с собой: не привык он извиняться перед людьми, что ниже его по положению.

Жемчугов хмуро взглянул ему в глаза: дескать, промах получился, остыть пора. Но тот постарался не заметить этого.

— Помню, — ответил Ярцев. — Встречались один раз на заседании парткома в день приема меня в партию. Ярцев.

— Ярцев… И ты, Ярцев, недавно принятый в партию, показываешь такой пример?

— Какой?

— Все видели… Придется встретиться с тобой еще раз в парткоме. Постараемся исправить свою ошибку: аварийщик и тут кавардак наводишь…

— Кавардак, — Ярцев нахмурился, сделал шаг к Шатунову. — Вот вам мой ключ, отвертка. Лезьте исправлять этот «кавардак»…

Трудно сказать, чем бы это закончилось, если бы сию же секунду не встали между ними сразу трое — Рустам Абсолямов, Володя Волкорезов и Витя Кубанец, а смекалистый Афоня Яманов вырвал из рук Ярцева ключ, отвертку и нырнул в люк.

Шатунов, отступая, нацелил прищуренный взгляд на Ярцева:

— Вот как, целую шайку сколотил… — и, круто повернувшись, размашисто зашагал к выходу.

Удивленно пожав плечами, за ним последовал и Жемчугов. Кинувшийся было сопровождать их Огородников моментально вернулся.

— Ребята, я тут ни при чем: к прохладе их позвал, а получился кипяток… Молочка принести? — и, не дождавшись ответа, убежал догонять «начальников».

Недоуменно переглянувшись, сантехники продолжали свою работу. Ярцев, склонив голову, остановился перед люком. Стоял окаменело. Плечистый, в армейских брюках и изрядно потрепанных солдатских ботинках, он чем-то напоминал со спины восклицательный знак, поставленный в конце грустной фразы. И, вероятно, такая окаменелость могла продолжаться еще не пять, не десять минут, если бы тут не появились кузнецы — экипажи кузнечно-прессовых агрегатов: три четверки в синих, хорошо отглаженных комбинезонах с широкими карманами на «молниях». Молодые, по-праздничному настроенные ребята. По всему видно, что это уже слаженные экипажи. Вместе с ними пришел шеф-монтажник, всегда веселый итальянец синьор Беллини. Здороваясь с каждым за руку, он подошел к Ярцеву, заглянул в лицо и, вскинув брови, улыбнулся:

— Зачем так грустно смотрим? Большая субботка — праздник.

— Праздник, — ответил Ярцев и тоже улыбнулся.