– Ясно, – сказал я.

– Вы двинетесь в обратную дорогу... – он взглянул на часы, – через два часа. Фар не включать. Ехать медленно. Позаботьтесь, чтобы за вами не стоял столб пыли, и вообще не пытайтесь привлечь внимание. К рассвету вы будете на месте аварии. Времени, чтобы выполнить то, чего от вас ждут, будет более чем достаточно. – Он посмотрел на Кэрол и перевел взгляд на меня. – Есть вопросы?

Я кивнул.

– Есть. Относительно тел в машине.

– Бросьте их там.

– Стервятники могут опередить нас.

Это до него дошло. У него дернулась щека.

– Если они вывалились из машины, засуньте их обратно. Стервятники охотятся при помощи зрения.

– Понял.

У него опять задергалась щека.

– Уж очень вы заботитесь о нашей безопасности.

– Естественно, – откликнулся я. – Я не хочу, чтобы у моих друзей были неприятности.

Я улыбнулся. Легко и от всей души. Только старик понимал, что за этим кроется.

– Вы возьмете джип. Наш пожилой друг покажет вам, как выбраться отсюда.

– В этом нет необходимости.

– Отлично, отлично. Я крепко рассчитываю на вас, мистер мэр.

Никто больше не издал ни звука. Снаружи доносилось лишь шуршание ветра на коньке крыши. Кэрол слегка поежилась, и воцарилась мертвая тишина.

– Вот тут мы свернули, – показала она. – Дорога тянется еще на несколько сот футов, а дальше придется идти на своих двоих.

Я остановил джип перед поворотом и взглянул на нее. Кэрол подставила лицо первым розоватым лучам рассвета, и было видно, насколько она измотана. Измотана и подавлена. Она не проронила ни слова с той минуты, как мы покинули дом старика, и теперь в ее голосе чувствовалась глубокая апатия.

– Но придется ли нам?.. – неожиданно заговорила она.

Почему-то она слабо улыбнулась, и в глазах ее, устремленных на солнце, блеснула подозрительная влага.

Она повернулась в мою сторону, криво усмехаясь.

– Я думаю, этого не произойдет. Но я... я не могу осуждать вас.

– Выражайся яснее, малышка.

– Что вас заставляет?

– Что? – Я сдвинул на затылок шляпу и протер глаза от пыли. – Давай предположим, что я пошел на это из обыкновенного благородства. Из-за любви к соотечественникам.

– Та еще любовь. Мы вернем деньги, и все будут убиты. Куда разумнее, если вы доверите мне их доставить, а сами исчезнете.

– Тебя все равно прикончат.

– Но их поймают. Хоть что-то... – Она опустила глаза, на которые навернулись слезы. – Но вас это не касается.

– Еще как касается, радость моя. Еще как!

– Почему? – сдавленным голосом спросила она.

– Ты кое-что не учитываешь. Преступление задумано самым лучшим образом. – Я позволил себе короткий смешок. – Я мог бы пристукнуть тебя, взять капусту – и пускай парни убивают хоть всех. Остается сунуть твое тело в разбитую машину к тем двоим, и все будет смотреться совершенно логично. Я спрячу наличность в какую-нибудь дыру, где она пролежит годик-другой, и, когда все стихнет, вернусь и заберу. К тому времени всю эту публику переловят, отдадут под суд и... поджарят, вот и все.

– И вы это сделаете?

– Я подумывал.

Кэрол смотрела на дорогу. Джип стоял на месте. На лице девушки было удивленное выражение, и я заметил, как напряглись ее плечи и побелели костяшки сплетенных пальцев.

– Неужели сделаете? – повторила она.

Я кивнул.

– Мог бы.

Но я не шевельнулся. Я сидел рядом, лениво развалившись и продолжая улыбаться. Я надеялся, что ничем не выдал себя, и прикидывал, свойственна ли ей обыкновенная женская интуиция и как мне реагировать на те или иные ее действия.

Она неторопливо повернулась ко мне лицом.

– Вы в самом деле это сделаете?

– Нет, – успокоил я ее. – Я вернусь вместе с тобой.

– Почему? – Слезы высохли, в глазах светилось любопытство.

– Неужели нужна какая-то причина?

– Причин слишком много. По возвращении вас там ждет смерть.

– Будущее ничего лучшего мне не обещает, – тихо сказал я ей. – Может, мне уже довелось где-то умереть, так что испытать это еще раз для меня – без разницы.

– Но это не объяснение.

– Да, – согласился я. – Все дело в тебе. Я делаю это из-за тебя. Мною овладело какое-то сумасшествие. Когда я смотрю на тебя, у меня начинает кружиться голова. Я не могу забыть ни о тебе, ни о мэре, но сейчас я преисполнен благородства, и мне даже не хочется говорить на эту тему. Просто воспринимай все, как есть. Я возвращаюсь туда с тобой.

– А что потом?

– В свое время подумаем.

– Рич...

В небе появилось какое-то пятнышко.

– Рич. – Она легко коснулась моей руки. – Рич...

От ее прикосновения я мгновенно пришел в себя.

– Спасибо, – сказала она.

– Забудьте. Мы справимся.

Я рванул джип с места, рывком переключил скорость и погнал его прямо по дороге. Кэрол схватила меня за рукав.

– Мы не можем... Рич, мы должны ехать в другую сторону! А то мы не спустимся по скальному откосу!

Вырвав руку, я ткнул в небо:

– Там самолет. Должно быть, они ищут нас. И если тут окажется полиция, вот тогда-то и начнутся неприятности. – Туман уже рассеялся под лучами утреннего солнца. – Облака пыли. Они ориентируются именно по ним.

– Так что мы делаем?

– Убираемся отсюда. Клубы пыли вздымает любая машина. Сомневаюсь, чтобы полиции пришлись по вкусу наши планы.

– Вы думаете, они знают, где мы?

– Сомневаюсь. Они только начинают поиски. – Я прижался почти вплотную к скальной стене рядом, стараясь вести джип по каменистым уступам, чтобы за нами не тянулся пыльный шлейф.

Самолет явно направлялся в нашу сторону. Он сделал вираж и нацелился на пыльное облако. Я лихорадочно припоминал время и расстояние и, когда решил, что мы у пересечения дорог, погнал джин прямо по грунтовому полотну трассы. Может, я и ошибся в расчетах, но на проверку времени не оставалось.

Кэрол облизала с губ солоноватый налет и крикнула:

– Что мы им скажем, Рич?

Это я уже придумал.

– Ты не забыла, что они меня не знают? Я просто подсадил тебя. Ты возвращалась к шоссе, и я подобрал тебя. Ты не знала ни в какую сторону идти, ни куда делись остальные. Вот только это и говори, ничего больше.

– Хорошо, Рич.

Наконец в самолете заметили нас. Он стал медленно снижаться, старый армейский L-5, и я помахал рукой полицейскому на заднем сиденье. Тот уставился на нас, хлопнул пилота по плечу и, прежде чем заходить на новый вираж, оба посмотрели на нас. На этот раз я показал жестом, что все о'кей, и ткнул большим пальцем в сторону Кэрол.

Этого им хватило. L-5, набрав высоту, заложил вираж и начал снижение, примериваясь к отрезку дороги перед нами. Самолет прокатился по дорожному полотну, и, пока он останавливался, я подрулил к нему. Полицейский выпрыгнул из кабины и, держа руку на кобуре, широкими шагами направился к нам.

– В вами все в порядке, мисс Лафонт?

– Да, спасибо.

– А вы кто?

Отвечать я не собирался. Это сделала за меня Кэрол.

– Он подсадил меня. Я... я убежала от них и добиралась до шоссе.

– Рад был помочь, – сказал я. – Я слышал, что случилось.

– Где они, мисс Лафонт?

Кэрол покачала головой. На этот раз на глазах у нее выступили настоящие слезы.

– Не знаю! – Она закрыла лицо руками, чтобы приглушить рыдания.

Я усиленно затеребил свою соломенную шляпу, отряхивая ее от пыли.

– Леди сообщила мне, – сказал я, – что убежала из какого-то места в горах. И должно быть, отмахала не менее десяти миль, прежде чем я подобрал ее. Я могу подбросить вас до того места и показать.

– Не важно. Мы так и так найдем следы. На этих осыпях и мышь можно проследить.

За хвостовым оперением самолета возникла плотная стена пыли, и, судя на бурым султанам, можно было определить, что приближаются не менее шести машин. Из них высыпала возбужденная толпа охотников; у всех были при себе ружья, и у всех – одинаковое выражение лиц. Они были полны гнева и настроены предельно серьезно. Видно было, какая их обуревает жажда. Жажда крови.