Мы видим, что иногда евнухи выполняли довольно деликатные поручения, о которых больше никто не знал. Часто они были связующим звеном между императором и императрицей, между императором и его наложницами.

Еще с древних времен, в результате господства натурфилософских эротологических воззрений и отсутствия правовых гарантий формального статуса обитательниц императорского гарема, внутри него шла непрерывная, а часто и жестокая борьба между наложницами и официальными женами, стремившимися всеми возможными, а иногда и невозможными способами, не исключая и грубое насилие, устранить своих соперниц и обеспечить собственное благополучие и благополучие своих детей. Известно, что для избрания партнерши для очередной любовной встречи было недостаточно только личного желания самого Сына Неба. Его избранница должна была отвечать всем требуемым на тот момент космолого-астрологическим показателям: в соответствии со временем (год, месяц, точное время суток и т. д.) интимного соития учитывались число, месяц, год ее рождения, магическая связь со стихиями и астральными объектами и тому подобные данные. Мы знаем, что точно так же, через специальное гадание в Китае по традиции определялись любые будущие жених и невеста. Так как в гареме все эти расчеты проводились и контролировались евнухами, то они, понятное дело, со временем превратились во влиятельнейшую политическую силу, власть которой далеко выходила за пределы Запретного города.

Наложницы императорского дворца до их любовной связи с Сыном Неба должны были все быть девственницами. Регулярные специальные чиновники, как правило, из евнухов (или псевдоевнухов — хитрецов, каковых, как это подтверждает китайская история, было немало при дворе), объезжали страну с целью набрать новых «непорченых» красавиц для императора, но в дальнейшем этих отобранных евнухами красавиц император мог даже почти и не видеть. Известно, что не каждая, увы, удостаивалась чести разделить ложе с императором. Потерять же невинность иным способом, например, при помощи псевдоевнуха, многие опасались, во всяком случае до тех пор, пока в душе еще надеялись на высшее благоволение, ибо если уже совершившая грехопадение потом все-таки попадала в опочивальню Сына Неба, то кончалось это великим позором для нее, для ее ближайшей родни, избежать ужасных последствий которого можно было, лишь наложив на себя руки.

Но если наложница, после того как она побывала в опочивальне императора и провела с ним счастливые часы, забывалась на долгие годы Сыном Неба, то часто она уже самоудовлетворялась с помощью мастурбации или лесбиянской любви.

Чтобы скрасить одиночество таких забытых мужьями женщин, а также чтобы на всякий случай поддержать их чувственность, китайцы придумали различные самовозбуждающие приспособления — искусственные пенисы. Торговцы на рынках бойко торговали подобными предметами. Эти весьма насущные предметы иногда изготовляли из различных материалов, иногда применяли уже готовые природные формы, подвергнут их предварительной обработке. Мастурбаторы в императорский дворец часто по просьбе наложниц и за хорошие деньги доставлялись евнухами.

Среди природных мастурбаторов наиболее известен черный гриб с прилегающей шляпкой, своей формой сильно напоминающий мужской половой член. Попадая во влажную среду влагалища, гриб приобретал живую упругость и теплоту. В случае одинокой мастурбации его прикрепляли к пятке, в случае же лесбийского обращения привязывали к пояснице, дабы иметь возможность полноценно ублажать свою «ароматную наперсницу». «Любовь с ароматной наперсницей» — именно такой лирический термин применялся в старом Китае для обозначения лесбиянства.

Известно, что в старом Китае, да и в Японии благоверная супруга (особенно когда муж надолго уезжал на войну или умирал) должна была иметь у себя изготовленную из панциря черепахи, слоновой кости или сандалового дерева копию пениса («нефритового стебля») своего мужа с выгравированными иероглифами его имени. Дорогой предмет хранился в особом ларце. Копии лингама в Японии назывались хариката и использовались, как и в Китае, не только для почитания, но и для мастурбации или сексуальных игр с другими женами и наложницами, в которых старшая супруга брала на себя роль мужа.

Как подчеркивает петербургский ученый-китаевед М. Е. Кравцова, уже в I–II вв. евнухи были уравнены с членами привилегированных сословий в социальных и имущественных правах: они могли возводиться в аристократические титулы, иметь приемных детей и передавать им по наследству свои титулы и имущество. «Неудивительно, — пишет она, что штат евнухов пополнялся главным образом за счет тех же представителей социальной элиты общества, шедших на добровольное оскопление ради получения материальных благ и власти. В отдельные периоды китайской истории евнухи составляли придворную партию, находящуюся в оппозиции к аристократическим и высокопоставленным чиновничьим кланам, а противоборство между ними выливалось в междоусобные войны».

Интересны воспоминания Сунь Яотина, когда его в начале весны 1922 г. перевели на новую более высокую должность — ухаживать за императрицей Вань Жун в павильоне Чусюгун.

И служанки, и евнухи знали, что после купания Вань Жун часто сидела нагой и смотрела на себя. Служанки тайно поговаривали, что она любовалась собой. А на самом деле она очень скучала. Все знали, что император Пу И редко ночевал у нее. Иногда он приходил к ней, но через короткое время вновь уходил. У них не было обычной супружеской жизни. Это не было секретом в павильоне Чусюгун. Из праздного любопытства евнухи интересовались личной жизнью Вань Жун. Менструация у молодой женщины — дело естественное. А об этом у императрицы знали не только придворные служанки, но и евнухи. Эту новость всегда должен был знать и император. Обычно в такие дни Вань Жун приказывала старшей служанке мамаше Фу вызвать придворного медика.

Интересно, что когда у Вань Жун бывала менструация, то она обращалась к императору Пу И в павильон Янсиньдянь взять «отпуск». В дальнейшем, когда отношения между императором и императрицей стали неблагополучными, этим делом стал заниматься Сунь Яотин. Ежемесячно мамаша Фу тайно подсказывала ему:

— Сегодня же ты должен обратиться к императору за «отпуском».

Он тут же отправлялся к Пу И. Если обычно, докладывая о чем-либо, он не приседал, то в таких случаях обязательно садился на корточки. Если у императора бывало хорошее настроение, евнух лишь кланялся:

— Хозяйка императрица просит отпуск у императора.

Услышав это, Пу И махал рукой:

— Ладно…

Спустя несколько дней, Сунь Яотин опять заходил в павильон Янсиньдянь:

— Императрица приказала мне сообщить императору о снятии отпуска.

Уже говорилось, что евнухи присутствовали почти при всех церемониях, связанных с императором и его семьей.

Свидетель свадебной императорской церемонии француз Анри Кардье так описывал это событие: «Через полуоткрытую дверь мы стали свидетелями, как двигалась эта процессия среди глубокой тишины. Великий князь Гун и другие ехали верхом на лошадях. Мы увидели глашатаев с посохами, завернутыми в желтый шелк; сотни слуг в красных халатах и с белыми зонтиками в руках; сотни людей, идущих попарно, с фонарями; 20 лошадей, покрытых попонами; плотно закрытый желтый паланкин, который несли на красных палках 16 носильщиков, окруженных массой евнухов, одетых во все желтое».

Другая свидетельница, автор книги «Два года в запретном городе» Дерлин вспоминала о своем завтраке в императорском дворце Ихэюань вместе с императрицей Цыси: «Под конец евнухи принесли чай в нефритовых пиалах, покрытых позолоченными блюдцами. В двух специальных чашечках находились лепестки жасмина и розы. Евнухи, держа в руках подносы с этими чашечками, опустились на колени перед вдовствующей императрицей. Она взяла серебряными палочками лепестки цветов и положила их в свою пиалу, отчего чай принял особый аромат». Подавая Цыси чай, евнухи должны были по этикету принимать определенную позу: двумя руками поднять чашку на уровень своей правой брови, медленно подойти к государыне, встать на колени и только тогда подать чашку.